всемилостивейший.
— А чем занят?
— Думаю себе.
— И до чего же ты додумался?
— А до того, что природа сильнее науки.
— Ну, смотри! И это придется тебе доказать, да так, чтобы никакого сомнения не осталось.
На следующее утро убил Маркля сороку. А царь-то не ждал, пока он придет, повелел своим стрелкам убить сороку и принести к нему. Общипали ее царские слуги, посчитали перья. И оказалось белого пера почти столько же, сколько черного.
Приходит Маркля со своей сорокой, а царь только рукой машет, говорит:
— Верю, верю. Ступай, Завтра поглядим, как будет с зайцем.
Убил Маркля зайца. А царь заранее велел сделать то же самое, и, когда царские слуги зайца разделали, оказалось, что Маркля правду говорил. Явился Маркля со своим зайцем, а царь его прочь отсылает.
— Иди, — говорит. — Завтра докажешь мне свою третью правду.
Отвечает Маркля:
— Куда торопиться? Дня через три приду и докажу.
Пошел он в лес, поймал трех мышей и запустил их в горшок. А через три дня у царя был большой пир. Пришел на него и Маркля, горшок у него с собой, только накрыт так, чтобы можно было мышей по одной вынимать.
У царя был ученый кот, сидел он на столе на задних лапках, а в передних держал горящую свечу. Подошел Маркля к столу и выпустил мышь. Хотел кот прыгнуть за вей, да царь ему погрозил, кот на месте остался, а мышь убежала. Тогда Маркля вторую мышь выпустил. Хотел кот бросить свечу, да царь укротил его своим царским словом. Подождал Маркля немного и выпустив третью мышь. Бросил кот свечу, прыгнул за мышью и принес ее на стол.
— Видишь, царь, — говорит Маркля. — Природа сильнее науки. Никто этого кота не учил мышей ловить, а он справился, как ему природа велела. А чему его учили, тем пренебрег.
Разгневался царь, говорит Маркле:
— Убирайся прочь! Лица твоего видеть не хочу.
— Хорошо, — говорит Маркля. — Коли не желаешь, всемилостивейший, лица моего видеть, придется тебе кой-чем другим полюбоваться.
И быстренько вон из дворца.
Ночью снег выпал. Пошел Маркля в ближний лес, надел себе на ноги по решету, привязал их, протопал в них к царскому дворцу и спрятался в печи, что в саду стояла: там летом хлеб пекли. Прошли егеря с обходом, высмотрели следы неведомого зверя. Дали знать во дворец, а сами пошли по следам. Привели следы в сад, к печи ведут. И о том царю донесли.
Царь ружье заряжает, велит весь двор созвать и впереди всех идет к печи.
Тем временем Маркля штаны спустил и задницу из печки выставил. Заглядывает царь в печь, а Маркля и говорит:
— Не желал ты, царь, лица моего больше видеть. Вот и полюбуйся теперь на мою задницу.
ПРОДЕЛКИ НЕПУТЕВОГО ВОЙТЕКА
Непутевый Войтек дома ничего делать не хотел, и отдали его родители в услужение к одному ксендзу. Вот утром ксендз зовет его, велит подняться.
— Войтек, погляди, есть огонь в печи или нет.
А Войтек кличет:
— Кис-кис-кис!
— Войтек, ты зачем кота зовешь? — спрашивает ксендз.
А Войтек:
— Ваше преподобьице, — говорит, — если кот теплый, значит, есть огонь в печи.
— На дворе дождь или нет? Войтек, погляди.
А Войтек зовет:
— Боська, ко мне!
Ксендз спрашивает:
— Войтек, ты зачем пса кличешь?
— Ваше преподобьице, если пес мокрый, значит, на дворе дождь.
— Войтек, ступай, сходи в погреб за вином, — говорит ксендз. — Только подойди сначала ко мне, я сделаю так, чтобы ты его не пил.
И намазал ему ксендз губы мелом.
Пошел Войтек в подвал, взял бутылку, выпил вина и вымазал мелом всю бутылку. Принес ее ксендзу, а тот и говорит:
— Ох, Войтек, ты пил вино.
— Нет, ваше преподобьице, не пил.
— Нет, Войтек, пил.
— Нет, ваше преподобьице. Разве не видите, я от соблазна всю бутылку мелом намазал.
Рассмеялся ксендз, и послал его в погреб за жареным гусем да пригрозил:
— Смотри, Войтек, сам гуся не ешь.
Пошел Войтек в погреб за гусем, оторвал у него ножку и съел. Принес гуся ксендзу, а ксендз и спрашивает, где у гуся вторая ножка. Говорит Войтек:
— Так он одноногий был. Ваше преподобьице, вы что, одноногих гусей не видывали?
— Конечно, нет.
— Ха, так значит, я больше вас видел.
Ничего с ним ксендз не мог поделать. Велел ему запрячь карету, и поехали они через поле. А там, возле пруда, гуси стоят, и все на одной ноге. Свистнул ксендз — и стали гуси на обе. Ксендз и говорит:
— Видишь, Войтек, ног-то у них две.
— Ох, ваше преподобьице, да вам бы тому, жареному, свистнуть! Может, и у него две ноги сделалось бы?
Что ксендзу делать? Написал он письмо и послал Войтека с тем письмом к другому ксендзу и велел сразу же ответ принести. Пришел Войтек к другому ксендзу, прочитал тот письмо, позвал Войтека в горницу и всыпал ему, потому что в том письме было написано, что Войтеку надобно всыпать. Прибежал Войтек назад, исполосованный, к своему ксёндзу, а тот и спрашивает:
— Войтек, а где ответ?
Спустил Войтек штаны, повернулся к ксендзу задом и говорит:
— Нате, читайте, ваше преподобьице.
Посмеялся ксендз и прогнал его прочь. И вернулся Войтек к родне.
Остался он однажды в горнице один, отец в поле ушел, а мать хлеб пекла. Вдруг какой-то пан прямо на коне в сени въезжает и спрашивает:
— Вас тут много?
Войтек отвечает:
— Два с половиной.
— Как то есть два с половиной?
Войтек и говорит:
— Вы, да я, да полконя. Вот и выходит два с половиной.
Пан спрашивает:
— Где твой отец?
— В поле. Злом зло искореняет.
— А мать?
— Печет хлеб, что съели.
— Как же это отец злом зло искореняет?
— А люди через наше поле ездят, так он поперек канаву копает, чтобы не ездили. Вот и выходит, что злом зло искореняет.
— А мать?
— Стало быть, занимали мы хлеб да съели. Так теперь мать печет, чтобы долг отдать.
— Умница ты, Войтек. Приходи ко мне в гости на той неделе.
Пошел Войтеков отец в поле, поймал там зайца живьем и принес домой. А тут Войтеку пора в гости идти к пану. Вот он и говорит отцу:
— Батюшка, мне в гости идти. Так я возьму с собой зайца?
Отец дозволил.
А у того пана как раз в гостях был тот самый ксендз, у которого Войтек служил. Узнал он, что Войтек придет, и говорит пану:
— Вы его в дом не пускайте. Он тут нас всех дураками выставит.
Спустили с цепи всех собак во дворе, чтобы Войтеку не войти. Подошел Войтек к воротам, бросились на него собаки, а он возьми да выпусти зайца. Вся свора — за ним, а он вошел себе, как ни в чем не бывало. Пан ему и говорит:
— Как же ты прошел?
— А своими ногами да заячьими.
Дали ему место у печки, сел он, подошел к нему тот ксендз и спрашивает:
— Войтек, «Отче наш» наизусть знаешь?
— Нет, ваше преподобьице.
Схватил его ксендз за ухо и говорит:
— Так выучи, так выучи.
Оттаскал его крепко.
Сидит Войтек, пригорюнился и смотрит на канарейку в клетке. Ксендз его и спрашивает:
— Войтек, ты на что загляделся?
— На клетку, ваше преподобьице. Вы, ваше преподобьице, можете такие клетки делать?
— Нет, не могу, — отвечает ксендз.
Схватил его Войтек да ухо и говорит:
— Так научитесь, так научитесь.
Оттаскал ксендза не хуже, чем его самого оттаскали. Ксендз и говорит пану:
— Видите, я же говорил, что он нас всех дураками выставит.
Ничего они не могли с Войтеком поделать, вон прогнали. На том и конец.
ПРОПОВЕДЬ
Шел один монах через границу и попал в лапы к разбойникам. Окружили они его, а их старшой и говорит монаху:
— Или ты проповедь прочтешь, чтобы нам по нраву пришлась, или мы тебя умертвим.
Задрожал монашек, а сам думает:
— Не прочту, так и вправду умертвят.
Помолился он тихонько святому Варфоломею, покровителю казнимых чрез содрание кожи заживо, влез на пень, как на амвон, а разбойники шляпы поснимали, стоят, слушают.
Перекрестился монашек и начал:
— Жизнь вашу уподоблю весьма житию господа нашего Иисуса Христа.
— Это с какой же стати? — спрашивают разбойники, а сами рады- радешеньки.
— А вот с какой, — говорит монашек. — Господь наш Иисус в бедности родился, и вы тож не в богатстве. Господь Иисус с малолетства помогал святому Иосифу плотничать, и вы тоже не отлынивали, не то ваши батьки с вас шкуры бы поспускали. Подрос господь Иисус и отправился странствовать — и вы с места на место бродите. Поймали господа Иисуса — и вас поймают. Били господа Иисуса бичами — и вас то не минет. Распяли господа Христа — и для вас по виселице каждому поставят. Сошел Христос в ад — и вам туда дорога. Ну как? По нраву вам моя проповедь?
— Само собой, — говорят разбойники. — Еще бы нет!
А старшой монашку еще и горсть золота отсыпал. Отошел монашек подальше, обернулся к разбойникам и кричит:
— Не все я вам досказал! Вознесся потом господь Иисус на небо! А вот вы — не вознесетесь!
ВЫХОД ВСЕГДА