стрелой помчался по дороге. Скорехонько скрылся от обалдевшего охотника.
Панский дом стоял у дороги. Простачок осадил коня у ворот, пустил его во двор, а сам узкой тропинкой пошел дальше через лес.
Вот так два раза посмеялся мужик над паном, от мести его ушел и показал, что он не вор.
ПРОСТАЧОК РАСПОЗНАЕТ, ГДЕ ЛОЖЬ, ГДЕ ПРАВДА
Около полудня пришел простачок в незнакомое село. Видит — на улице толпа: тут и староста, и десятские, и старики, — все галдят, руками машут. Подошел простачок к толпе и увидел двух тяжущихся: жалобщика и ответчика, обиженного и обидчика.
— Что тут у вас случилось? — спрашивает простачок. — О чем спорите? Может, я вам помогу?
— Да вот эти два мужика, что держат за повод, обвиняют друг друга в воровстве, — объясняет ему один старик. — А дело было так: наш сосед вчера на ярмарке в городе купил коня, а сегодня поймал на нем в своем сарае вот этого цыгана. Цыган божится, что это-де его собственный конь, что он сам его выходил и ездил па нем шесть лет, а неделю назад у него, мол, украли коня. И вот сегодня он будто бы нашел своего коня у этого мужика в конюшне. Он требует коня себе да еще соседа моего обвиняет в конокрадстве. Как их рассудить?
— Шила в мешке не утаишь, сейчас дело выведем на чистую воду, — сказал простачок, скинул шубу и накрыл ею голову коня. — Ну, цыган! Ты, говоришь, узнал своего коня в чужой конюшне. Раз ты его сам выходил и шесть лет у себя держал, отвечай, только сразу и без запивки: на какой глаз он косит?
— На какой глаз, спрашиваешь?
— Да, да! Сразу отвечай, а не ответишь, — стало быть, конь не твой.
— Отвечу, отвечу! Только он косит-то самую малость.
— Ты зубы не заговаривай! Ты говори, на какой глаз он косит.
— На правый.
Простачок откинул шубу и показал всем правый глаз коня. Все увидели, что глаз вовсе не косит.
— Ой, я же оговорился! — застонал цыган, махнув рукой и ударяя шапкой оземь. — Оговорился я! Да ведь конь о четырех ногах, и то спотыкается. Голова одно думает, а язык свое городит! На левый глаз он косит! Конечно, на левый!
Снял простачок шубу с лошадиной головы и объявил:
— Врешь, цыган! Ни стыда у тебя, ни совести! Это хозяйский конь, а ты конокрад. Смотрите, у коня вовсе глаза и не косят.
Цыган понял, что попался, хотел задать стрекача, но его изловили и связали.
Все благодарили простачка, угостили его, да еще и на дорожку кое-чего дали.
«СВИНЬЯ НЕ КОЗА, А ДУБ НЕ БЕРЕЗА»
Вернулся домой простачок, отдохнул от долгого пути, а тут и праздник подоспел. Запряг он свою лошаденку, взвалил на телегу откормленного борова и поехал в город на базар.
Стоит около своего воза и ждет покупателя.
Вдруг откуда ни возьмись — четверка лихих коней, запряженных в бричку, а в бричке сидит, подбоченясь, какой-то ясновельможный, а может, просто вельможный пан; в зубах — сигара, бичом хлопает, как из пистолета стреляет, давит бедных мужичков, что с дороги убраться не успели.
Остановился пан перед возом простачка и кричит:
— Эй ты, хам! Где тут пшеница, не слыхал?
Обиделся простачок на грубость и ответил:
— Где пшеница, я не слышу, а вижу. Обзывать меня хамом вы сколько угодно можете, ваша панская воля, да ведь что мужик на дорогу бросит, то пан в кармане носит. Вот так-то!
— Врешь! — заорал пан.
— А вот и не вру, ваша милость. Выньте носовой платок из кармана, разверните и увидите, что я правду говорю.
Побагровел пан от ярости, решил проучить дерзкого мужика.
— Что продаешь?
— Свинью, ваша милость.
— Лжешь, хам! Это коза! — заорал пан, да как даст простачку оплеуху — у того искры из глаз посыпались. Но мужик и виду не подал, поклонился папу и говорит:
— Теперь я в долгу у вас, ваша милость. Ужо втройне отплачу.
Продал простачок свинью, вернулся домой, но обещания своего не забыл.
Через неделю нарядился мастеровым, взял аршин под мышку и отправился в путь.
Пришел в корчму, что была поблизости от имения того пана, и говорит важно:
— Слушай, хозяин! Дай-ка мне доброго медку, за ценой я не постою. Мне добрый мед нужен, чтоб работа спорилась, я ведь не какая-нибудь мелюзга, я мельницы ставлю.
— Что я слышу?! Вы мельничный мастер?
— Он самый. Прошлым летом две водяные мельницы поставил и один ветряк. Знаешь, сколько денег огреб! Могу себе позволить кружку доброго медку.
— Вот удача! Наш пан давно мельницу хочет поставить, да все мастера никак не найти. Хотите, я вас порекомендую? А уж вы потом меня отблагодарите. Могу сей же час к пану сбегать.
— Давай беги. За мной не пропадет, вот поставлю мельницу — половину заработка у тебя в корчме пропью.
Корчмарь со всех ног бросился к пану, и сей же миг простачка просят в усадьбу.
Пан простачка не узнал, уговорились они обо всем на крыльце и тут же в лес поехали выбирать материал на мельницу.
Проехали с версту. Пан указывает на дуб.
— Гляди, какой дуб. На главный вал сгодится?
— Да разве это дуб? Это береза!
— Что ты плетешь?
— То же, что и вам случается.
Решил пан, что мастер в корчме перебрал и теперь несет ахинею. Поехали дальше. Увидели другой дуб, еще толще первого.
— Уж этот-то наверняка подойдет, — говорит пан.
— Давайте смеряем, — отвечает простачок. — Эх, ваша милость, вот беда — аршин-то я у вас на крыльце забыл! Ну, ничего, смеряем обхватами. Станьте-ка к дубу, обхватите, сколько можете, а я с той стороны. Один момент!
Пан и рад стараться: обхватил дуб, а простачок зашел с другой стороны, накинул ему веревочные петли па руки, затянул, связал, предстал перед панские очи и говорит:
Свинья не коза,
А дуб не береза!
Оторопел пан, взглянул на мастера и вдруг узнал в нем того мужика, которому оплеуху дал на ярмарке. А простачок выломал наскоро дубинку да и отвесил пану десяток горячих, как тот ни грозился. А напоследок сказал:
— Ну что, вспомнил меня? Я тебе за ту оплеуху обещал втройне отдать — и отдам. Нынче ты в первый раз получил, а два раза еще за мной останутся. До свиданьица, ваша милость.
Повернулся и скрылся в лесной чаще. А привязанный к дереву избитый пан простоял там до самого
