избе полно мышей, а когда есть еще и крысы, то делай что хочешь, а никак не справиться. В животе пусто, а хозяйка молока не дает, злится, что кот ленивый: мыши приедятся, а с крысами война не на жизнь, а на смерть — на голодный желудок тут немного навоюешь. Нет, пусть ищут дураков! Лучше вскочу я тебе, конь, на хребет и — но-о! — по всему белу свету. Да здравствует свобода! Даже бедному коту без нее невмоготу!
Все засмеялись, а кот вскочил коню на спину, и тронулись они дальше в путь.
Идут они, идут, вдруг видят: что-то маленькое ползет за ними.
— Стойте, друзья свободы, я тоже иду с вами!
Пригляделись путешественники и увидели, что это рак. Начали они смеяться над ним:
— Куда это ты собрался? Тебе-то уж что за неволя? Сиди себе в реке, грейся на солнышке, а когда жарко — отсиживайся в холодке на глубине.
— Ничего-то вы не понимаете, друзья, — сказал рак. — Пока я был молод, сидел в своей норе. А теперь молодые все норы позанимали, старикам приходится копошиться в иле. Того и гляди — тебя кто- нибудь схватит как миленького. Уж поверьте мне, что и у бедняги рака есть свои заботы. Потому — была не была! — пойду-ка я с вами.
Ухватился рак клешнями за воловий хвост, и все пятеро в дружбе и согласии отправились дальше. Конь и вол паслись на лугах, рак искал воды для себя и для остальных, кот охотился на птиц и забавлял друзей своими штучками, петух по жнивью зерна собирал и был за сторожа. Так и жили они привольно и без забот.
Но однажды попали они под сильный дождь, везде стояла непролазная грязь. Рак хорошо переносил непогоду, а вот другим было не по себе. Стали они искать, где бы от дождя спрятаться и переночевать под крышей.
Попалась им за лесом пустая халупа. Хозяевами той халупы были двое чертей — старый и молодой. Путешественникам повезло: черти как раз вылетели погулять с ведьмами, и двери были распахнуты настежь.
Когда путники вошли в халупу, конь и говорит:
— Я останусь в сенях, здесь прохладнее.
Вол откликнулся:
— Я люблю где потеплее, пойду в избу.
Петух добавил:
— Мне не пристало сидеть нигде, кроме как на жердочке под потолком.
Кот прыгнул на печь, а рак влез в чайник с водой. Каждый устроился по-своему.
Когда миновала полночь, черти возвратились с гулянки. Старший ввалился в сени, увидел впотьмах коня и закричал:
— Кто здесь?
— Я — пан с табакеркой! — ответил конь и так угостил черта табачком, что у того от удара копытом кровь из носа потекла.
Черт скорей в избу, увидел вола и крикнул снова:
— Кто здесь?
— Я — мужик с вилами, — сказал вол и поднял черта на рога.
Свалился черт на землю, спьяну ничего разглядеть не может, кинулся к печке, чтобы вздуть огня.
Тут кот как прыгнет на него! Черт отскочил и заорал:
— Кто здесь?
— Я — кузнец с мехами! — ответил кот и начал шипеть.
Отскочил черт в сторону и налетел на чайник. Вылез рак из чайника и схватил черта за ногу. Черт заохал:
— А это еще что?
— А это портной с ножницами, — говорит рак. Только хотел черт вскочить на подволоку, тут петух как завопит:
— Бей его!.. Бей!..
Показалось черту, что и наверху врагов видимо-невидимо. Выскочил он из халупы и пустился что есть духу в лес. И другой, молодой черт — за ним.
А пятеро путешественников заняли халупу, навели там свои порядки и стали жить припеваючи.
ПОСПЕШИШЬ — ЛЮДЕЙ НАСМЕШИШЬ
Задумала тетушка Черепаха пироги печь. Хватилась — нет дрожжей.
— Проснись-ка, Черепахович, полно тебе спать! Сбегай к куме Зайчихе, попроси дрожжей.
Черепахович проворчал что-то спросонья, приоткрыл заспанные глаза и недовольно спросил:
— Чего тебе?
— Сбегай, говорю, к куме Зайчихе за дрожжами…
— Сроду никуда я не бегал. Вот сходить могу, — пробормотал Черепахович.
Сел, подумал, почесал поясницу и, кряхтя, осторожно полез с печи.
— Ты бы поживей, горе мое черепашье! — торопила тетушка Черепаха.
— К чему такая спешка? Недаром говорят: 'Поспешишь — людей насмешишь'.
Пока он слезал, пока сунул ноги в валенки, пока надел зипун да напялил на голову шапку, недели как не бывало.
— И чего ты топчешься! Шел бы скорее, время-то не ждет.
— Да вот кушак засунул куда-то, не найду никак.
— Так и знала! — воскликнула тетушка Черепаха и вместе с Черепаховичем принялась искать пропажу.
А черепашья суета известна: пока искали — еще неделя миновала. Черепахович поднял воротник, занес ногу через порог, за ней другую… Дело на лад пошло.
— Смотри, не мешкай, гостей ведь на пироги позвала!
— Знаю, знаю…
— А посудину ты захватил?
— Эх, совсем из ума вышло… Подай-ка сюда, неохота возвращаться.
— Вот был бы тут Заяц, он бы живо обернулся! А ты все топчешься на месте, как медведь у пасеки, — сказала тетушка Черепаха, протягивая посудину для дрожжей.
— Подумаешь, невидаль какая — Заяц! Прыг-шмыг — вот и вся доблесть. А я как-никак хозяин с достатком: куда ни приду, всюду своя крыша над головой. Это понимать надо!
Приладив поудобнее посудину за пазухой, Черепахович надвинул шапку на самые глаза и отправился к Зайчихе.
Ушел, а тетушка Черепаха радуется: поедят гости вдоволь пирогов вкусных, поджаристых, с капустой, с лучком да с грибками! И занялась приготовлением начинки.
Совсем стемнело, пора бы уж воротиться Черепаховичу, а его нет как нет. Так и не пришлось званым гостям отведать черепашьих пирогов. Вот и день прошел, другой настал — нет ни дрожжей, ни Черепаховича. Год прошел, другой и третий. Сгинул Черепахович, как топор в проруби.
'И куда-то он запропал? Хоть бы далеко послала, а то — рукой подать…' — раздумывала тетушка Черепаха.
Прошло еще четыре года.
'Дай-ка, — думает тетушка Черепаха, — сбегаю на околицу, посмотрю'. Накинула платок, к двери двинулась — глядь, Черепахович по улице идет, спешит-торопится, дрожжи в посудине глиняной несет, крепко к груди прижимает — не уронить бы.
— Ну, наконец-то! — Обрадовалась тетушка Черепаха.
Не прошло и часу, завернул Черепахович в свой двор, подошел к двери, у порога остановился
