это будет последний шанс - раненая рука явно кровила, и Иван чувствовал, что теряет силы.
Вжик! Лезвие едва не обожгло глаза… Совсем плохо… Впрочем…
Издав жуткий вопль, юноша схватился за лицо и ничком повалился наземь… И тут же выпрямился, словно сжатая пружина! И - как учил когда-то Прохор - нанес удар кулаком в подбородок… Вот именно так - снизу вверх… Бац!
А вражина никак не ожидал подобного! Только ноги сверкнули над парапетом… И донесся жуткий крик.
И всплеск.
И все.
Да, похоже, что все.
Пошатываясь, Иван подошел к парапету, наклонился - и, конечно, ничего уже не увидел. Проклятый монах, видимо, утонул либо разбился о камни. С одной стороны, это, конечно же, хорошо, однако как же теперь узнать, где ларец? Да, задача… Надо будет хорошенько подумать, где он может быть спрятан. Может, и впрямь - здесь, в часовне?
Юноша подергал дверь - заперта. А где же ключ? Вероятно, у отца Раймонда. Что ж, что-нибудь обязательно нужно придумать, обязательно нужно, обязательно…
Поддерживая раненую руку, освещаемый вспышками молний, Иван прошел по площадке и спустился по узенькой лестнице в монастырский сад. И снова сверкнула молния и ударил гром. А внизу, совсем рядом, бушевали волны.
- Хорошо, - убирая подзорную трубу, удовлетворенно кивнул стоящий на террасе аббат, отец Раймонд. - Очень хорошо, брат Николя! - Он обернулся к архивариусу. - Просто отлично. Чертов иезуит теперь кормит рыб и, заметьте, отнюдь не по нашей милости.
- Слава святому Оберу, - улыбнулся брат Николя. - А что делать с тем настырным парнем?
- А ничего. - Настоятель задумчиво посмотрел в небо. - Пока - ничего, просто посмотрим. В конце концов, этот прыткий молодой человек разом избавил нас от обеих проблем - и от иезуита, и от привратника.
- С Божьей помощью, святой отец, с Божьей помощью.
- И немножко - с нашей. - Отец Раймонд улыбнулся. - Хорошо, что я не внял твоему совету сразу же арестовать их всех. И что бы мы потом с ними делали? А так - все очень хорошо сложилось, и, главное, без всякого нашего участия. То есть я хотел сказать - почти без участия… - Аббат немного помолчал, а потом вдруг улыбнулся еще шире. - Да, брат Николя, передай поставщикам камня - пусть спокойно исполняют контракт. Уж, смею думать, сейчас нашим коммерческим отношениям ничего не угрожает. Славно, брат Николя, ах, как славно!
- Слава святому Михаилу!
- Аминь, брат, аминь… - Настоятель повернулся к церкви, но вдруг остановился, жестом подозвав отошедшего архивариуса. - Да, вот еще что, брат Николя. Этот прыткий молодой человек, который сейчас рыщет внизу по нашему саду. Он ведь наверняка возвратится к друзьям на постоялый двор. А у нас там есть кто-нибудь?
- У старика Шарля?
- Ну да, у него.
- Я совсем недавно на всякий случай отправил туда Жано.
- Ах, Жано! Занятный парнишка. И, я бы сказал, подающий большие надежды. Очень большие, любезнейший брат Николя!
Прямо над колокольней аббатской церкви снова сверкнула молния, ударил гром, и - наконец-то - из собравшихся туч с шумом обрушился ливень.
Глава 17
Bonne chance!
Подите прочь, подите прочь,
Печаль, унынье и усталость!
Жан-Батист Мольер. «Господин де Пурсоньяк»
Август 1604 г. Мон-Сен-Мишель
- Уехала! Ушла! Уплыла! Покинула меня на старости лет!
Вопли дядюшки Шарля были слышны на весь постоялый двор. Сидевший на кровати Иван поморщился - Митька аккуратно перевязывал его руку чистой батистовой тряпицей.
- Терпи, терпи, - улыбнулся недоучившийся медик. - Еще повезло, что не задеты вены.
- Чего это там трактирщик разоряется? - зевнув, поинтересовался Жан-Поль.
- Так Катерина, племянница его, сбежала! - охотно пояснил Митрий.
- Сбежала? - Нормандец покачал головой. - Вот дура! Отказаться от такого наследства! Таверна, гостиница, сад - пусть даже и небольшой.
Иван ухмыльнулся:
- Не думаю, что Катерина покинула дядюшку безвозвратно. Любовь любовью, но она вовсе не так глупа, как ты думаешь. Красивые женщины вовсе не обязательно дуры, встречаются средь них и умные, и не так уж редко. Вообще, я давно заметил - женщины в большинстве своем намного умнее мужчин.
- Да уж, - грустно кивнул Прохор, видать, вспомнил свою зеленщицу… или кого другого? Честно говоря, и Ивану было кого вспоминать… Юная красавица Василиса ждала его в далеком далеке - на Тихвинском посаде. Молодой человек специально старался пореже вспоминать суженую, считая, что это непозволительно расслабляет сердце. Сегодня вот расслабился, обрадовался, что сейчас выполнит задание, - и на тебе, едва не погиб! Так что опасная эта штука - расслабленность.
Нерадостной была атмосфера в комнате, даже, можно сказать, грустной. Так, правда, и есть - досадно! Все уже считали, что грамоты вот-вот будут у Ивана, - а что получилось? Нечего и говорить, просчитались ребятки, просчитались. Ну да теперь чего горевать? Думать надо, что дальше делать.
- Садовник мне показался весьма подозрительным, - туго завязав бинт, почесал голову Митрий. - Ну, тот молодой послушник в аббатстве. Как он на нас смотрел! Прямо зыркал, словно мы сейчас украдем его любимый розовый куст!
- Садовник? - задумчиво переспросил Иван. - Садовник… Садовник… Садовник! Слушайте, а ведь о нем упоминал брат Жильбер, проклятый иезуит, надеюсь, покойный. Благодарил Юбера за то, что тот разрешал им изредка беседовать. Они, вишь, оба от роз без ума - садовник и иезуит.
Митрий неожиданно вздохнул:
- Роза - красивый цветок. А уж пахнет! Прямо, будто в раю.
- А ты где розы-то нюхал? - хохотнул Прохор.
- Да уж нюхал, - обиженно отмахнулся Митька. - Не о розах сейчас речь - о садовнике. Как бы его прищучить? Ведь грамоты явно спрятаны в монастыре и, я думаю, вовсе не в часовне Святого Обера… - Он посмотрел на Ивана. - Если бы там были грамоты, вряд ли б иезуит тебя туда повел.
- Все может быть…
- Да нет, вряд ли.
