всяк ехал, шел в Тегенекли.Чокка всегда был гостю рад,для гостя пенился айран[197],и я недавно и давноел хлеб его и пил вино.Я видел, как он целый деньгрёб сено, возводил плетень,да что там день — почти векатрудился на земле Чокка,считая не важней тщетывсё, что сложнее простоты.Попробуйте-ка так пожить,так знать рассвет, так стог сложитьи незаметный вечный следоставить там, где вечный снег.Жил сто шестнадцать лет Чокка,ущелья, горы, облака,дожди, колосья, деревалюбил он больше, чем слова.А я доверился словамИ жизнь Чокка поведал вам.
Сказал я печали: — Приди и владейдушой — пусть исторгнет стихи о печали!Я все их отдам за веселье людей,которые душу мою привечали.Веселые люди, о, как я любилвезде — и в Тбилиси — ваш смех безрассудный!Вино было алым, цветок — голубым,и вся эта жизнь — беспредельной и чудной.О, как я любил ожидать: вот сейчасвойдет и, рукой ничего не касаясь,не ведаю как, превратит весельчакгостей — в острословов, а гостий — в красавиц.Вошел врачеватель, чудак, чудодей,и я в нём признал незнакомца и друга,и вновь возлюбил я веселых людей,спасающих нас от беды и недуга.При них — и холодная ночь горяча,как полдень, ожегший проспект Руставели.Зимой это было. Цвела алыча,и абрикосы в снегу розовели.Пусть кто-то обидел нас иль рассердил —забудем! Подумаешь, важность какая!Но ты незабвенен, Ходжа Насреддин[199],упорствуй и смейся, осла понукая!Покуда плодами увешана ветвь,покуда земля зеленеть не забыла,веселые люди, ваш смех — это вестьо том, что вовек эта жизнь неизбывна!
1970
«Как много в городе людей…»
Как много в городе людей!А я привык к иному краю,не ведаю я их затей,куда спешат — не понимаю.Покуда сумерки и снег,не медли, незнакомец милый!Коль надобно — верши свой бегизвечный и неутомимый.Не расточай на жизнь моюни слова, ни кивка, ни взгляда.Пусть добрую твою семью
