Союза ССР. Во имя обеспечения безопасности России и Союза…
Вопрос: И все же, не станет препятствием для желающих работать в КГБ России их «темное прошлое» — служба в КГБ СССР?
Ответ: Наивное мнение. Все мы вышли из прошлого. И не надо никого этим попрекать, если он честно выполнял свои функциональные обязанности, требования закона. Не надо искать «козла отпущения»… Это какие-то экстремистские настроения. Никаких «чисток», никаких репрессий не будет. И это не раз подтверждало и российское руководство.
Вопрос: Политические процессы в стране развиваются столь бурно, что нередко высказывают самый крайний прогноз: грядет гражданская война… В состоянии ли КГБ РСФСР предотвратить это страшное для страны бедствие?
Ответ: От вашего вопроса веет апокалипсисом… Хотя поставлен он правильно… Я думаю, что у всех нас хватит здравого смысла понять, что наступил тот предел, за которым — распад общества…
Вопрос: Деятельность органов КГБ предусматривает такие специфические методы, как использование добровольных помощников — агентурной сети… Большая часть депутатов РСФСР и Союза категорически против негласной работы… Что вы думаете по этому поводу?
Ответ: Бороться с преступностью только гласными методами — наивно. Другое дело, что должен соблюдаться принцип оптимальности в использовании негласных средств: агенты должны решать конкретные задачи в борьбе с преступностью или подрывной деятельностью. Общество же не должно быть пронизано агентурной сетью. И этого нет сейчас! Хотя кое-кто и пытается убедить людей в обратном…
Вопрос: Хотите Вы этого или не хотите, но в будущей «Истории органов госбезопасности России» ваша фамилия будет стоят первой…
Кто-то, может быть, вам позавидует: в сорок четыре года — такая блестящая карьера! Вы считаете себя удачливым человеком?
Ответ: Знаете, я вывел для себя один закон: «эйфории и кирпича». Как только начнешь считать себя удачливым человеком, пребывать в состоянии эйфории от каких-то успехов — обязательно на голову упадет кирпич… Поэтому я эйфории не предаюсь. Я оптимист. Но оптимист не розовый, а привыкший в трудные моменты сцепить зубы и работать…»
ИНТЕРВЬЮ: «Вопрос: Была ли насущная необходимость в создании КГБ РСФСР?
Ответ:…Надо обновлять систему, чтобы она действовала более эффективно, а главное — соотносила смысл своей работы с пользой человеку. Да и для сотрудников КГБ важно признание российскими властями права, если хотите, на существование, сознание того, что наша работа нужна российскому руководству. В этой связи важно, что руководство России мне дало понять, что никаких чисток в органах КГБ РСФСР не будет. От нас они ждут активной работы на благо общества.
Вопрос:…Не «троянский ли это конь[84]» в лагере демократической России?
Ответ: Я слышал и обратную точку зрения — что КГБ РСФСР — это сильное оружие, которое российское руководство переориентирует для борьбы с Центром. Я обе эти точки зрения не приемлю. Люди, принявшие решение о создании КГБ России, руководствовались интересами консолидации всех политических сил, выступающих за конструктивную работу в целях вывода страны… из кризиса…»
Несовпадение позиций Иваненко и Орлова обозначилось уже на стадии подготовки текста доклада. Впрочем, несовпадением это можно было назвать лишь с натяжкой — слишком неравные это были весовые категории: Председатель КГБ России, генерал-майор, человек с богатым оперативным и управленческим опытом и его помощник, всего лишь майор, имевший за плечами менее десяти лет службы в органах госбезопасности. Несопоставимо!
Ознакомившись с текстом доклада, подготовленным Орловым, Иваненко внес в него несколько дополнений, одно из которых вызвало резкое неприятие Андрея. Виктор Валентинович своим далеко не каллиграфическим почерком вписал фразу о том, что, дескать, в новых социально-экономических условиях органы госбезопасности должны превратиться из репрессивного органа в орган защиты интересов граждан страны, а сотрудники КГБ должны сплотиться не на основе служения партии, а на основе служения Отечеству и Закону. Хорошие слова! Но Андрею казалось, что такой акцент ставит как бы непреодолимую стену между всей предшествующей историей органов госбезопасности и новым, только становящимся на ноги Российским комитетом. Как будто не было самоотверженной борьбы чекистов с захлествующими страну бандами в двадцатые и тридцатые годы, смертельных схваток НКВД [85] с гитлеровскими спецслужбами, высокопрофессиональной работы органов в противодействии иностранным разведкам за всю послевоенную историю!
Разумеется, Орлов не мог без осуждения относиться к некоторым станицам из прошлого органов. Его потрясали масштабы репрессий, коварство Сталина и партийной верхушки, тупость и бесчеловечность многих представителей карательных органов, перемоловших в своих жерновах миллионы человеческих жизней. Но он понимал и другое — все граждане великой страны были одновременно участниками, заложниками и жертвами происходящего и за прошлое ответственны все, не только органы госбезопасности, к слову сказать, тысячи сотрудников которых канули в черной пропасти беззакония.
— Виктор Валентинович, может, не надо включать эту фразу? — попросил Орлов, прочитав замечания Председателя.
— Надо, Андрей! Надо!
— Но… Мы сами возводим…
— Да ничего мы не возводим! Ты ничего не понимаешь! Идет бескомпромиссная борьба! Старое, что изжило себя, должно быть отброшено! Мы должны служить не партии, а народу!
— А что, разведчик Кузнецов служил партии? А Рудольф Абель? А Рихард Зорге, Молодцов, Кудря?[86]«Красная капелла», наконец? Да все… Они что, партии служили?
— Ладно, Андрей, не шуми! Можешь оставаться при своем мнении, но в текст включи!
— Но…
— Никаких «но»! Я что, еще с тобой спорить буду?! Мне хватило споров с Агеевым и Пономаревым!
СВИДЕТЕЛЬСТВО ОЧЕВИДЦА: «Перед самым совещанием Агеев говорит мне: «Ты мне покажи проект доклада». Я отвечаю: «Он вам может не понравиться». «А что там такое может быть?» «Хочу говорить о департизации». «Даже не вздумай! Принеси!». Я принес проект доклада. Он почитал, на следующий день вызывает меня. Они сидят вдвоем с Пономаревым.[87] Тот сразу: «Вы будете выполнять наши указания, установки пашей партии!» Я им отвечаю: «Не буду выполнять, потому что вы ведете нас к разгрому! В противном случае столкновение с народом неизбежно, по типу Восточной Европы!» Пономарев в ответ: «Нет! У пас этого не произойдет! Этих экстремистов мы прижмем!»
Это был довольно резкий разговор. Я им сказал, что ничего в докладе менять не буду. Они тогда потребовали, чтобы я убрал слова о покаянии. Потом этого потребовали мой зам. Поделякин и мой помощник Пржездомский…[88] Я тогда сказал им: «Ладно, о покаянии уберу. А про департизацию буду говорить»
Скрепя сердце, Орлов оставил фразы, вписанные Иваненко. Но при этом продолжал мучиться и думать: «Может быть, я сам не прав и не вижу чего-то большего? Может быть, все так и есть, как говорит Иваненко? Да, похоже, действительно идет война, «бескомпромиссная борьба». Только чем она закончиться?»
ИНТЕРВЬЮ: «Вопрос: Что вы думаете по поводу департизации КГБ?
Ответ: Этот вопрос надо рассматривать на законодательном уровне и поэтапно… Меняется многое,
