пустоголовому. Такое ощущение, что родив ребенка, родители перестают быть людьми со своими желаниями и потребностями, а становятся бесплатным приложением к отпрыску. Влад только неодобрительно покачал головой, на его вкус психологи должны успокаивать как раз таки несчастную мамашу, а мальчишке следовало всыпать так, чтоб и думать забыл подходить к окнам!
Перелистнув несколько страниц, натолкнулся на заметку о себе любимом, сообщавшую, что один из богатейших холостяков по-прежнему свободен и находится в активном поиске, из достоверных источников стало известно, что за последний год герцог сменил не менее пятисот любовниц. О, как! Бровь газетного ловеласа поползла вверх, путем нехитрых вычислений выходило, что на каждую цыпочку тратил что-то около семнадцати с половиной часов. Удивительно, как только не стерся под корень, шествуя победным маршем по чужим койкам. Впору самому себе позавидовать, удивляясь собственным силам и возможностям, когда только спать успевает и в сортир отлучаться, не говоря уж о том, чтоб работать. Злости на подобных писак он уже давно не испытывал, даже желание набить морду, попервости закипавшее в новоиспеченном аристократе, с годами испарилось.
Принесли заказ, и Влад несколько суетливо отлистал еще пару страниц, скрывая статью с собственной фотографией. Прикидываться кем-то похожим на свою рожу желания не было. Поблагодарив официантку, сразу расплатился за еду и взялся за вилку. Отдав должное содержимому тарелки, оказавшемуся вопреки всем ожиданиям приятным на вкус, Влад покосился на часы и заказал еще кофе. Заполучив полную кружку, герцог вновь уставился в газету. Теперь статья обозревала местного чиновника, оказавшегося нечистым на руку и арестованного с последующей конфискацией имущества в пользу города. Список отчуждения был внушителен. В него входили банковские счета, доходные дома, несколько торговых предприятий, пара грузовых межпланетных кораблей и четыреста тридцать голов живого товара, все это должно было в ближайшее время пойти с молотка на местном аукционе. Влад скользнул равнодушным взглядом по строчке. Натолкнись герцог на подобную заметку через пару месяцев, он непременно заинтересовался бы судьбой рабов, но не сейчас, когда действующие лагеря были забиты под завязку. Он отодвинул от себя газету, потер уставшие глаза и одним глотком допил кофе. У него еще много дел, надо зайти в прачечную, переодеться и не опоздать на посадку.
Спустя полтора часа герцог сидел в жестком кресле, окруженный спартанской обстановкой грузового корабля, не подразумевающей и минимального комфорта для навязавшегося пассажира. На герцогских коленях лежало ровно четыреста тридцать проблем. Перегрузка размазала по креслу, отпустив только через девять долгих секунд. Влад сглотнул, усилием воли возвращая на место подкатившийся к горлу комок протестующего желудка. Ну, не идиот ли вы, Ваша Светлость?! В благотворительность решили поиграть? А дальше что, вы подумали?! Где размещать, кто будет следить, кто станет оказывать помощь? Четыреста не четыре, их так просто не рассуешь по комнатам! Для обслуживания такой оравы нужно как минимум сто человек вспомогательного персонала, который тоже где-то надо поселить!
Ой, ой, ой! Бедный несчастный герцог! Влад презрительно покривил губы, обматерив себя за малодушную истерику. Что, на родной планете мало мест, где можно расселить людей?! Да вон хоть замок в горах, стоит, только место занимает, а там, между прочим, одних спален штук двести. И удаленный он, туда только на вертолете и добраться. С подвозом продуктов могут быть проблемы, но для их разрешения у герцога целых две недели, а за это время в замковые погреба можно столько запасов натаскать, что на полгода о подобных вещах вспоминать не надо будет. А помощников… помощников, да вон хоть среди освобожденных можно набрать, ни один не откажет.
Единственные, кто мог стать источником реальных проблем – дети и подростки. Судя по документам их не меньше пятидесяти, в возрасте от трех месяцев до семнадцати лет. Таких постояльцев в герцогских лагерях еще не бывало. Влад предпочитал иметь дело со взрослыми людьми по двум причинам – они более просты в содержании, и их обучение занимает меньшее время. Год, максимум полтора. Тогда как с молодняком пришлось бы возиться не меньше десятка лет. А если быть честным с собой, Влад попросту боялся ТАКОЙ ответственности, боялся этих маленьких человеков, поскольку не представлял, как с ними обращаться. Одно дело приехать к знакомым и провозиться с их детьми несколько часов и совсем другое заиметь пару десятков «своих». И пусть непосредственно ему не надо будет заниматься ими круглосуточно, все равно придется появляться и смотреть в их глаза. Шесть лет ему удавалось обходить это стороной, путем строгой фильтрации закупок. А вот сейчас не получилось. Ну, ладно, чего уж тут. Назад-то не отмотаешь.
Легкий сквознячок разогнал клубы пара и по каменному полу процокали каблучки. Влад улыбнулся, не открывая глаз, по шороху одежды, аромату сандала и горьковато-медового вереска узнавая Мадам. Женщина прошла через комнату, присела на лавочку-ступеньку позади лохани и, кышнув красавиц, помассировала возмущенно изогнувшуюся мужскую шею.
– Ну, ну, не надо сердиться, Твоя Светлость, – мягко пожурила она, – ты сегодня не клиент, а горе одно, прости Господи! Вон вода уже почти остыла, и сам замерз, и девушек заморозил. Вылезай, давай, а то смотри, хвост отрастет…
Порыв ветра растрепал волосы и разогнал тонкую струйку сигаретного дыма. Я мотнула головой, отбрасывая упавшую на глаза прядь, и вернулась к прерванному занятию – созерцанию.
Созерцать особо было нечего – над головой чернильная высота, под ногами бесконечная пропасть, а посередке бомж без роду и племени. Будь я натурой чуток более романтичной и впечатлительной, то мигом начала бы жалеть одинокую, сгорбленную фигурку, приткнувшуюся на каменном выступе, словно в сферу детской игрушки вплавленную в темноту. Встряхни, и в глицериновой пустоте закружат кусочки фольги, имитирующей снег. Ага, а явно не приклеенная девица сверзится в пустоту к чертям собачьим. Я ухмыльнулась темноте и порадовалась, что натура я насквозь приземленная.
Упершись затылком в шершавую штукатурку оконного откоса, разглядывала незнакомое небо, в россыпи чужих звезд, ощущая нечто близкое к нирване.
Под ногами, словно карикатурное отражение величественного и бесконечного, копошился город, залитый колким светом фонарей и реклам.
Я глубоко затянулась, с удовольствием выпуская дым в небо, смакуя ночь и одиночество. Зак, вытянувший из меня немного наличности, испарился сторону бассейна, обнаруженного им при ознакомлении с путеводителем по отелю.
День, так пугавший вчера, прошел не так уж и плохо. С утра его разнообразил мальчишка, путем симуляции попытавшийся уклониться от трудового подвига во имя убитого ноутбука. Профилактический пинок от еще не проснувшейся меня, разом снявший все болезненные симптомы, позволил возгордиться собой и понять, что я круче библейского мученика. Тот только путем наложения рук лечил, а я вона как могу!
Пока Зак полоскал свои мощи, я занялась добычей завтрака. Слегка опешивший от столь раннего вызова дежурный принял заказ, клятвенно пообещав исполнить все пожелания не позднее, чем через двадцать минут. Ткнув в кнопку отбоя, в замешательстве почесала бровь – что они собираются делать с омлетом, творогом и кофе столько времени, оставалось загадкой. Отключив связь, я до хруста потянулась и отправилась на экскурсию по номеру. Ночью обстановка меня волновала слабо – было бы где упасть.
Обход решила начать со своей комнаты, все равно переодеваться надо, ловя себя на том, что мрачнею с каждой открытой дверью.
Комната при дневном свете выглядела достаточно уютно – широкая кровать на массивных гнутых ножках, зеркальные створки стенного шкафа, делающие комнату еще больше, отражали синеву за широким, во всю стену окном. Стены, выкрашенные в мягкий желтый цвет, и в тон им банкетка, стоящая напротив кровати и заменяющая стул. Мой рюкзак в этой обстановке казался неуместным. На дальней стене дверь. Я сунула туда нос. Ничего интересного, всего лишь совмещенный санузел. Особо впечатлил пульт управления унитазом, лежавший на полочке сбоку от толчка. Угу, все тридцать три удовольствия – подогрев, турбоподдув, будильник, подтанцовка и медицинский экспресс анализ… Старший брат следит за тобой!
Я почесала бровь и отправилась дальше. Центральная комната, окинутая не заспанным взором, вызвала ощущения удара под дых. Теперь, в ярких утренних лучах язык не поворачивался назвать то, что предстало перед глазами просто комнатой, скорей уж гостиной, а точнее залом! Одни ступеньки лестницы, опоясывающей зал, находящийся ниже уровня остальных помещений, чего стоили! И как мы только в темноте шеи не посворачивали – загадка. Единственное, чего тут не доставало – массивных колонн. На мой
