нём появились цифры, обозначающие измеренное напряжение. Но цифры были на языке двоичного шифра, и Серёжа ничего не понял.
— Я неграмотный, — объяснил он.
— Напряжение тысяча вольт, — сообщил Дежурный.
Он помахал хвостом и пошёл дальше. Повозившись немного около каких-то проводов, туготрон грациозно перекинул хвост и сказал, как продавец, завернувший покупку:
— А вот и ваши сто двадцать семь вольт.
Серёжа уже перестал удивляться.
«Где же взять электроплитку? — думал он. — Если бы была проволока, я сам намотал бы спираль…»
— А нет ли у вас нихромовой проволоки? — спросил он.
Дежурный долго молчал, поглаживая кончик хвоста.
— Не помню, — грустно сказал он. — Может быть, есть. Поищите вон там. — Он показал на груду хлама в углу ангара.
Серёжа осторожно положил велосипед на пол. Дежурный туготрон не двинулся с места. У него кончалось смазочное масло, и он погрузился в меланхолию. Серёжа подошёл к свалке приборов. В другое время он не оторвался бы от этой груды сокровищ, но сейчас ему было не до них. Телевизионные трубки и транзисторы, катушки и трансформаторы, ферритовые сердечники и серебристые экраны — все это предстало перед ним, как в чудесном сне. Но Серёжа перебирал эти драгоценности только с одной мыслью: найти проволоку! Поскорее найти проволоку для спирали! Он осторожно приподнял валявшуюся крышку от старой туготронной головы и заглянул внутрь. В ней ещё сохранились кое-какие детали. Он отодвинул узкую полоску в какой-то коробочке и затрепетал от радости: перед ним была настоящая, намотанная спираль. Спираль! Серёжа оглянулся на Дежурного. Тот сонно постукивал хвостом по полу. Серёжа стал отрывать спираль от коробочки. По-видимому, это было устройство для подогрева начинки головы на случай неожиданного похолодания. Но Серёжа над этим не задумывался. Он отрывал спираль и мечтал о блинчиках из муки, спрятанной в его кармане. Наконец он дрожащими руками отцепил второй конец проволоки и бросился к Дежурному.
— Проснитесь! Пожалуйста, проснитесь! — просил он его, забыв, что это всего-навсего только резиновый туготрон.
Дежурный вздрогнул.
— У меня кончилось смазочное масло, — прохрипел он и снова погрузился в молчание. — По моей программе надо ходить за маслом каждые двенадцать лет. Неохота… — тягуче протянул он. В нём шипели остатки смазки.
— А… вы могли бы выйти погулять, если бы захотели? — спросил он.
— Наверное, мог бы — ответил хвостатый. Он подошёл к стене и нажал щупальцем кнопку.
Стена взвизгнула и поползла в сторону. Солнечные лучи брызнули в ангар. Серёжа даже зажмурился от неожиданности. Тёплый воздух, пахнувший свежей листвой, поплыл внутрь ангара.
— Давайте я сбегаю! — Серёжа рванулся к двери. — Я быстро! Я сейчас принесу воду. Она мне очень нужна! — Он бросился к груде хлама и вытащил оттуда круглую крышку, похожую на котелок. — Вот! — торжествующе закричал он. — Это для теста! А во что вам взять масло? — Он радостно суетился, забыв и об искрах, и о ста миллионах вольт.
— Масло я вливаю в свой живот, — скучно сказал туготрон. — А тебе надо сидеть в ангаре. В твоей программе нет выхода из него.
— Нет выхода! — прошептал Серёжа и опустил руку с котелком.
Дежурный закрыл дверь. Электрический холодный свет снова затопил гигантское полушарие.
— А мне, может, и не нужно масла, — произнёс одичавший автомат. — М-м-масло, — повторил он с трудом. Энергия его покидала. — Чего я там не-не-не ви-идел? — В туготроне что-то звякнуло, и он затих.
— Испортился! Сломался! Умер! Застопорился! — Серёжа со страхом смотрел на застывшего туготрона. — Как же я отсюда выберусь?
— А у нас сто миллионов вольт, — услышал он глухой голос Дежурного.
— Работает! — завопил Серёжа.
Экран туготрона замигал. Серёжа пристально следил за первыми цифрами, слабо засветившимися там, где было, так сказать, лицо хвостатого.
«Надо ему помочь прийти в себя. Но как? — Серёжа огляделся вокруг себя. — Аккумуляторы!.. Хамиан говорил, что меня надо зарядить… Значит, они привыкли заряжаться от батарей! — Он схватил банку с двумя проводами и подтащил её к туготрону. — Подключу к нему аккумулятор!» — Он осторожно поднёс провода к хвосту Дежурного.
Хвост дёрнулся и заискрил.
— Где я? Что со мной? — спросил Дежурный. — Экран его вспыхнул ярко и весело.
— Помогло! — проговорил потрясённый Серёжа.
— Вы уже двенадцать лет в ангаре. У вас кончилась смазка, — напомнил он туготрону.
Дежурный поднял хвост и попытался выжать его, как выжимают бельё. Хвост был сух, как бумага.
«Если уж его спасло электрическое напряжение, нечего с ним церемониться! Он просто машина», — решил Серёжа.
— Эй! — крикнул он. — Слушай мою программу! Одна секунда и четыре микросекунды на заливку масла, две секунды на заливку воды. Дверь открыть! И, шайбы-винтики, брысь из ангара! — Он выхватил из кармана фонарик и, приставив его к лицу, несколько раз быстро включил.
— Световой сигнал принимаю, — произнёс ровный голос робота. — Будет сделано. — На его экране появились цифры.
Серёже повезло. Он случайно передал своим фонариком известную всем на Острове световую команду: «Срочная техническая помощь!»
После этой команды любой туготрон включается на полную скорость и выполняет полученный приказ. Так сделал и Дежурный. Разбрасывая все на своём пути, он кинулся к двери, наскоро открыл её лучом, выброшенным из уха, и вылетел из ангара.
— Я смазан! — загремели через несколько минут все громкоговорители ангара.
Это хвостатый передавал сигнал со смазочного пункта.
Потом грохнула раздвинувшаяся стена, и в просвете возникла чёрная фигура, несущая на кончике хвоста котелок с водой.
— Спираль включить! — скомандовал Серёжа туготрону, и тот покорно подал напряжение 127 вольт. — Отдать котелок!
И туготрон протянул ему резиновый кончик хвоста с котелком.
«Вот она, победа человека!» — торжествовал Серёжа.
— Жду команды! — гаркнул хвостатый.
Серёжа снова махнул фонариком перед лицом.
— Есть хочу, хвостатый! — весело крикнул он и принялся замешивать муку с водой.
Туготрон отошёл в сторону и стал чистить напильником кончик хвоста. Серёжа положил на спираль пластинку и стал ждать, пока она нагреется. Пластинка накалилась, и Серёжа плеснул на неё немного теста.
— Эх, где ты, сливочное масло?.. Где ты, щепотка соли?..
Раздалось шипение. Тесто густело, розовело и превращалось в настоящий блин. Только не было того замечательного запаха, который плывёт из кухни, когда там жарятся блинчики. Но Серёжа продолжал печь блины, поддевал их перочинным ножом и отправлял в рот. Ему стало весело.
— А у нас сто миллионов вольт! — крикнул он и тут же придумал песню:
