моря была от 6 до 20 локтей и дно чистое и песчаное. Сюда он завел корабль, пройдя на юго-запад, а затем отклонившись к западу и оставив низкий остров с севера.
Этот остров и смежный с ним замыкали большую морскую лагуну, в которой могли бы поместиться все корабли Испании и стоять там, не забрасывая якорей, при любых ветрах. Вход в нее находится с юго- восточной стороны, и корабли надо заводить на юго-юго-запад, а выход на западе – очень глубокий и широкий. Таким образом тот, кто придет с северной стороны от моря (а для этих берегов это обычный путь), может вступить в лагуну, следуя проходом, отделяющим один от другого два упомянутых острова.
Оба острова лежат у подошвы большого и длинного хребта, который тянется к востоко-юго-востоку. Хребет же этот самый высокий и самый длинный из всех, что поднимаются на этом берегу, где гор бесчисленное множество. Между ними и островами – цепь подводных камней и мелей, подобная банке (banco), и она почти достигает прохода, ведущего в лагуну с южной стороны.
Между низким островом и этой банкой протягивается вторая, меньшая, цепь мелей. Проход между ними глубокий и широкий. В бухту с юго-востока, с ее внутренней стороны, впадает большая и красивая река и такая полноводная, как ни одна из встречавшихся прежде. Вода в ней пресная на всем протяжении до самого моря. У входа в бухту есть мель, но во внутренней части бухта очень глубока – до 8-9 локтей. На берегах ее много пальм и лесов, как и в других местах.
Воскресенье, 25 ноября. Перед восходом солнца адмирал взял лодку и отправился к мысу или выступу берега, к юго-востоку от низкого островка, на расстоянии 11/2 лиг от него, потому что ему казалось, что близ этого мыса должна протекать какая-нибудь хорошая река. Приблизившись к мысу на расстояние двух выстрелов из арбалета, адмирал увидел на его юго-восточной стороне большой ручей с очень приятной водой. Он с большим шумом низвергался с торы. Подойдя к ручью, адмирал заметил в нем блестящие камни с пятнышками цвета золота. И он вспомнил, что в реке Тахо, близ впадения в море, есть золото, и предположил, что оно, вероятно, должно быть и в этом ручье. Адмирал приказал отобрать несколько таких камней, чтобы доставить их королям.
Он находился у ручья, когда корабельные мальчики закричали, что видят сосны. Взглянув на горы, адмирал увидел такие огромные и такие чудесные сосны, что не мог нахвалиться их высотой и мощью. Были они стройные и прямые, как веретено, и он решил, что эти сосны могут пригодиться для постройки кораблей и что из них выйдут мачты и палубные доски для самых больших кораблей Испании.
Адмирал видел здесь дубы и падубы и нашел реку, на которой можно было без труда установить пилу, работающую от водяного колеса. Эта земля и климат ее были самыми здоровыми из всех, которые встречались раньше, благодаря высоте и прелести ее гор. На морском берегу адмирал видел много камней цвета железа и иных, о которых спутники его говорили, что были они из серебряных копей. Все эти камни выносил на берег ручей.
Здесь же адмирал взял лес для реи и бизань-мачты каравеллы «Нинья». Вступив в устье реки, он очутился в бухте, расположенной под самым мысом; у его юго-восточной стороны она была так велика и глубока, что в ней могли бы свободно укрыться сто кораблей, не становясь при этом на якорь. Над бухтой – прекраснее ее ничего еще не видели человеческие глаза – вздымались высочайшие горные цепи, и по склонам их струились чудесные ручьи. Густой лес покрывал горы и, кроме сосен, были там деревья разнообразнейших пород.
Две или три другие реки адмирал оставил позади. Все это адмирал восхваляет перед королями в величественной манере, проявляя радость при мысли, что ему привелось подобное увидеть. И особенно сосны вызывают у него неизъяснимый восторг и упоение, потому что здесь можно соорудить столько кораблей, сколько короли пожелают, стоит только завезти сюда инструменты, – леса же и смолы тут вдоволь. И он утверждает, будто не восхвалил и в сотой доле того, что здесь есть, и молит господа нашего о даровании ему новых и еще больших успехов, хотя все идет как нельзя лучше. И открыты уже земли, леса, травы, плоды и цветы, и встретились люди, а подобные открытия случаются каждый раз и в каждом новом месте на разный лад.
И то же можно сказать о гаванях и реках. И в заключение адмирал говорит, что если у него, человека, который все это видел своими глазами, так велико удивление, то еще большим будет оно у всякого, кто об этом услышит, и что никто не сможет поверить подобному, пока сам не увидит всего.
Понедельник, 26 ноября. На восходе солнца подняли якорь и вышли из расположенной за низким островом бухты св. Катерины. Следовали при малом ветре вдоль берега к юго-западу, по направлению к мысу Клюва (Cabo del Pico), что находился на юго-востоке.
К мысу адмирал подошел лишь вечером, потому что плыть пришлось при затишье. Прибыв к мысу Клюва, адмирал увидел на юго-востоке, четверть к востоку, другой мыс, до которого оставалось 60 миль, а за ним, милях в двадцати, еще один мыс, расположенный почти в том же направлении (юго-восток, четверть к югу), как ему казалось, милях в двадцати. Этому последнему адмирал дал имя «Колокольный мыс» (Cabo de Campana).
Адмирал, однако, не смог в течение дня дойти до этого мыса, так как ветер совершенно стих.
За день было пройдено 32 мили, или 8 лиг. По пути адмирал отметил девять новых и очень значительных бухт, причем все моряки признали их великолепными, и пять больших рек. Шел он вблизи берега, чтобы лучше все рассмотреть.
Эта земля состояла из одних только гор огромной высоты и очень красивых, и не была она ни пустынной, ни скалистой, потому что много было среди гор прелестнейших долин, да и сами горы были доступны и проходимы. И в долинах, и на горных скалах во множестве росли высокие и могучие деревья, своей красотой радующие взор. И, как кажется, среди них было много сосен. За мысом Клюва, к юго-востоку от него, расположены были два островка, протяженностью по две лиги каждый, а за этими островками скрывались три прекрасные бухты и две большие реки. Нигде на берегу не видно было человеческого жилья. Но, должно быть, люди обитали в этих местах и признаки их пребывания имелись, ибо везде, где бы ни выходили [моряки] на берег, они видели следы людей и погасшие костры. Адмирал полагал, что земля, которая сегодня показалась к юго-востоку от Колокольного мыса, была островом, что у индейцев зовется Бохио. Так думал он, потому что Колокольный мыс был отделен морем от виднеющейся вдали земли.
Все индейцы, которых доныне встречал на своем пути адмирал, говорили ему, что они испытывают величайший страх перед каннибалами, или канибами. Люди эти, по словам индейцев, живут на острове Бохио, очень большом, как им кажется, и, нападая на индейцев, увозят их в плен и разоряют их дома и земли; индейцы же народ робкий и не знающий оружия.
Адмирал считает, что именно по этой причине индейцы на Гуанахани не селятся на побережье, чтобы не оказаться по соседству с землей каннибалов. Индейцы, которых он вез с собой, видя, что адмирал направляется к этой земле, потеряли дар речи, опасаясь, что их съедят, и этот страх никак нельзя было рассеять. Они говорят, что у каннибалов собачьи морды и что люди эти одноглазы.
Адмирал полагает, что индейцы лгут, и подозревает, что, должно быть, каннибалы, уводящие в плен индейцев, люди из владений великого хана.
Вторник, 27 ноября. Вчера, на закате, адмирал подошел к мысу, который он назвал «Колокольным», и, хотя небо было ясное и ветер слабый и под ветром лежали пять или шесть превосходных гаваней, он не пожелал приблизиться к берегу и стать на якорь. И так поступил он потому, что хотел задержаться в открытом море и продлить наслаждение и восторг, которые он получал и испытывал, когда созерцал красоты и прелести этих земель, – а случалось это везде, куда бы ни попадал он, – и чтобы не замедлить [высадкой] выполнение всего, что он намерен был совершить.
Поэтому всю ночь, до рассвета, корабли лежали в дрейфе. За ночь течения отнесли корабли более чем на 5 или 6 лиг к юго-востоку от того места, где они находились, когда стемнело. Между тем, адмирал [вчера] видел у Колокольного мыса большую бухту с островком посредине, которая, казалось, надвое разрывала линию берега. По этой причине он решил возвратиться обратно, воспользовавшись юго- западным ветром. Он направился к тому месту, где накануне приметил бухту, и установил, что бухта эта была не чем иным, как большим заливом, а у одной из оконечностей этого залива и расположен был в юго- восточной части его мыс, на котором имелась высокая, квадратная гора, казавшаяся островом. Ветер отклонился к северу, и адмирал направился на юго-восток, чтобы проследовать вдоль берега и осмотреть все, что там имелось.
У самого Колокольного мыса он увидел чудесную бухту и большую реку, и в четверти лиги от нее –
