к Испании [78].
Адмирал также оставил им семена и назначил должностных лиц – альгавасила и нотариуса. Среди прочих людей, что остались на острове, были корабельный плотник, конопатчик, хороший пушкарь, знающий толк в фортификации, бондарь, портной, лекарь. Все остальные, говорит он, были моряками.
Четверг, 3 января. Адмирал не отправился сегодня в путь, так как ночью, как он говорит, пришли трое индейцев из числа взятых на Гуанахани и сообщили, что на утро явятся посмотреть на испанцев много индейцев и приведут с собой своих жен. Море было неспокойно, и поэтому нельзя было послать лодку на берег. Адмирал решил отправиться с божьей помощью в путь завтра. Он говорит, что будь с ним каравелла «Пинта», без сомнения он привез бы в Кастилию целую бочку золота, потому что отважился бы продолжать путь, следуя вдоль берегов этих островов. Но имея один корабль, он не может решиться поступить таким образом во избежание помех, которые воспрепятствовали бы возвращению его в Кастилию. Между тем вернуться он должен обязательно, чтобы дать отчет королям о том, что было открыто.
Все подготовив настолько, что оставалось только отправиться в путь, адмирал созвал всех и обратился к тем, кто должен был остаться здесь, со следующей речью, содержащей указания, каковые давал он, будучи человеком разумным и христианином. Во-первых, – помнить о великих милостях, которые бог оказывал ему и всем другим до сей поры, и о ниспосланных богом благах; за это богу должно постоянно воздавать благодарность и надо ввериться его благостыне и милосердию, остерегаясь его обидеть, и уповать во всем на него, вознося к нему молитвы о возвращении адмирала, каковое, с помощью господа, адмирал обещает елико возможно ускорить; с поддержкой же божьей, все остающиеся должны пребывать здесь в великой радости. Во-вторых, – адмирал от имени их высочеств просит, поручает и повелевает, чтобы все подчинялись своему капитану, как ему адмиралу самому, ибо он, адмирал, верит в добрый нрав и преданность [этого капитана]. В-третьих, – чтобы все почитали и премного уважали сеньора и короля Гуаканагари и его касиков и старейшин, или «нитайно», и прочих сеньоров более низкого ранга, и избегали, как смерти, действий, обидных для этих особ, ибо все уже имели случай убедиться, чем обязаны [испанцы] Гуаканагари и прочим, да и сама необходимость вынуждает к тому, чтобы король и люди его оставались довольны теми, кто остается на их земле и под их властью; и прежде всего надо стараться мягким и достойным обращением завоевать доверие короля так, чтобы сохранялись у него чувства любви и приязни, дабы, возвратившись, адмирал нашел Гуаканагари еще более дружественно и благоприятно расположенным, чем ныне. В-четвертых, – адмирал приказывает и горячо просит остающихся, чтобы ни одному индейцу и ни одной индианке не причинялись обиды и утеснения и чтобы ничто не бралось у индейцев вопреки их желаниям. Особенно же следует остерегаться и избегать оскорблений и насилий по отношению к женщинам, ибо от этого возникают поводы для распрей и подается дурной пример индейцам и позорится имя христиан, а индейцы твердо убеждены, что мы все посланцы небесных сил и пришельцы с неба и таковыми нас считают. В-пятых, – адмирал наказал остающимся не отделяться друг от друга, не ходить в одиночку и подвое, не углубляться внутрь страны, если только подобное не будет совершено всей группой, и так вести себя впредь до его возвращения. И паче того, не покидать земли и владений этого короля и сеньора, который так любит их и таким добрым и отзывчивым проявил себя. В-шестых, – адмирал призвал их воодушевиться, дабы претерпеть тяготы одиночества, каковы мало чем отличаются от изгнания, хотя остаться здесь люди согласились по своей воле; и быть мужественными, стойкими, готовыми взять на себя выполнение любого дела, и всегда иметь перед собой примеры лишений минувшего плавания и помнить, как утешил, в конце концов, их господь и как возрадовались они, сперва увидав землю, а затем и богатства: ибо с каждым днем открывалось все больше и больше золота. Великие результаты всегда достигаются трудом и никогда не даются даром. А когда таковые [результаты] уже достигнуты, тогда то, что достигается с трудом, кажется особенно ценным и чем больше трудностей и чем дороже обходится достижение цели, тем большим бывает удовлетворение. В-седьмых, – адмирал поручил остающимся свершить следующее: когда выпадет благоприятное время, должны они будут попросить короля, чтобы тот отправил с ними на каноэ и на той лодке, что здесь остается, индейцев, каковые поведут их [испанцев] к востоку и там индейцы укажут, где родится золото. В тех местах надо будет всем сообща выбрать удобный участок для заложения поселения, ибо этой гаванью адмирал не удовлетворен; также следует набрать побольше золота, которое удастся обрести добром и честным торгом, дабы по возвращении адмирал нашел бы много собранного и добытого таким путем золота. В-восьмых, – и это последний пункт – адмирал заверил остающихся, и обещал испросить для них у королей надлежащие милости и пожалования, ибо воистину их служба и все то, что препоручил он им свершить, заслуживают вознаграждения.
Остающиеся же убедятся, как тароваты на милости католические короли, и будут они, с божьей помощью, утешены по возвращении сюда адмирала. И пусть заранее будут уверены те, кто остается здесь, что отнюдь не безделицей считал адмирал их пребывание тут в качестве залога для своего возвращения, и поэтому память о них не оставит его ни днем, ни ночью; и напротив, забота о тех, кто остался на острове, будет действенной причиной, каковая побудит его ускорить сборы, необходимые для возвращения 44.
Остающиеся с готовностью изъявили желание исполнить все, что им было поручено и приказано, и они возложили на адмирала все надежды на поддержку и милости, каковые должен он был привезти им от королей, дабы впредь покойна и тиха была их жизнь. Умоляли они адмирала всегда помнить о них и в возможно короткий срок доставить им радость, каковую они все испытают при его возвращении.
Если бы адмирал знал наверняка, что каравелла «Пинта» благополучно вернется в Испанию с таким капитаном, как этот Мартин Алонсо Пинсон, он не преминул бы свершить то, что входило в его намерения. Но он ничего не знал о Пинсоне и кроме того опасался, что Пинсон, возвратившись в Кастилию, может сообщить королям ложные вести, чтобы избегнуть заслуженной им кары. А такая кара должна быть уделом всякого, кто причинял и причиняет столько зла, покидая флотилию без разрешения и сводя, таким образом, на нет выгоды, которые могли бы быть извлечены из этого плавания.
Так говорит адмирал, полагая, что бог даст ему добрый путь и поможет во всем.
[Встреча с Пинсоном и дальнейшее исследование Эспаньолы]
Пятница, 4 января. На восходе солнца адмирал приказал поднять якоря и при слабом ветре направился на северо-запад, чтобы выйти из полосы мелей через канал более широкий, чем тот, которым пользовались при входе в бухту. Этот канал, так же как и другие, очень удобен для входа в бухту, у берега которой стоит селение, основанное ныне и названное Навидад [рождество].
Наименьшая глубина в нем от трех до девяти локтей. Проходы в бухту идут с северо-запада на юго- восток, следуя направлению больших банок, что протягиваются от Святого мыса до Змеиного мыса на расстоянии шести лиг и вдаются в море на добрых три лиги. У Святого мыса наибольшая глубина 7 локтей, и к востоку от него, со стороны берега, простирается пояс мелей, в котором есть, однако, проходы. Низкий песчаный берег идет с северо-северо-запада на юго-юго-восток. Он совершенно плоский, и горы отступают в этих местах от моря на расстояние в четыре лиги. Горные цепи в глубине страны очень высоки. Весь край густо населен. Имеется много больших селений, и в них проживают хорошие люди, как-то показал пример общения их с христианами.
Адмирал, выйдя из бухты, направился на восток в сторону большой горы, которая издали казалась островом. На самом же деле она соединяется с сушей узким и низким перешейком. Эту гору, имеющую форму боевого шатра, адмирал назвал горой Христа (Monte Christo). Она расположена прямо на восток от Святого мыса, на расстоянии 18 лиг от него.
В этот день из-за слабого ветра не удалось дойти до горы Христа: к ночи до нее оставалось еще шесть лиг. Адмирал открыл четыре песчаных островка, связанных с большой отмелью, вытянутой с северо- запада на юго-восток.
За этой отмелью располагался большой залив, который врезывался в берег к юго-востоку от горы Христа и в этом направлении протягивался на добрых двадцать лиг. Этот залив должен быть очень мелким. В него впадает немало рек, но все они не судоходны, хотя моряк, который был послан на поиски «Пинты», и говорил, будто видел реку, в которую могут входить корабли.
Корабль стал на якорь в шести лигах от горы Христа, в месте, где глубина моря была 19 локтей, и
