Украинский футбол: легенды, герои, скандалы в спорах «хохла» и «москаля»

«Динамо», наши игроки становились красно-белыми охотнее и осваивались быстрее. А что касается города, то Одесса никогда не была чисто украинской и не будет таковой. Ее основали французы, строили они же и итальянцы, здесь были поселения греков, евреев, цыган… Она всегда была «вольным городом»!

Из игроков вы не найдете ни одного, кто сказал бы о нем дурное слово. Прокопенко не просто уважали – любили. И игроки, и коллеги. Кстати, он входил в самый первый выпуск Высшей школы тренеров наряду с Владимиром Федотовым, Павлом Садыриным, Эдуардом Малофеевым, Геннадием Логофетом. Учили тогда в ВШТ не так, как сейчас в России. «Студенты» два года, забыв обо всем остальном, очным порядком познавали все футбольные премудрости, жили в общежитии, получали стипендию. И вышли, как видите, из первого же выпуска известнейшие специалисты.

Как футболиста Прокопа знали меньше, но бронзовым призером чемпионата-74 в составе «Черноморца» он стал. И вошел в одну из легенд… «Динамо», в котором никогда не играл. Молодой форвард «Черноморца», впервые выйдя против бело-голубых, извинился за что-то перед Львом Яшиным, назвав его по имени-отчеству. «Какой я тебе Лев Иванович? — зарычал лучший вратарь мира. — На поле все равны!» Когда я рассказал эту историю Прокопенко, он не без смущения кивнул, подтвердив ее подлинность.

* * *

Когда диктор объявил о смерти Прокопенко, на стадионе в Петровском парке воцарилась жуткая тишина. А ведь в московском «Динамо» он проработал меньше двух сезонов. Но даже многострадальные динамовские болельщики, давно уже никому не верившие, увидели, что свое дело он делает умно, честно и весело. Команда шла в тройке, пока руководство клуба не начало разваливать ее изнутри, что успешно и осуществило. И последний всплеск талантливого Дмитрия Булыкина произошел именно при Прокопенко. К форварду навсегда приклеилось афористичное замечание тренера, что «Булыкин – натура увлекающаяся, и сейчас он увлекся футболом». Будем точнее: его увлек Прокопенко. Может, потому, что Булыкин так же любит жизнь во всех ее проявлениях?

Прощание с «Динамо» оказалось таким, что врагу не пожелаешь. Проигрыш «Торпедо-ЗИЛ» со счетом 0:1 обеспечил автозаводцам сохранение места в премьер-лиге, но от игры разило такой невыносимой договорной вонью, что зрители проводили команды оглушительным свистом и улюлюканьем.

Далее цитирую очерк виднейшего историка российского футбола Акселя Вартаняна «Россия приняла «договорную эстафету», опубликованный в «Спорт-Экспрессе» 29 февраля 2008 года:

«Динамовцы уходили в подтрибунное помещение под возмущенное скандирование своих поклонников: “По-зор! По-зор!” С прессой не общались. Только Булыкин, пробегая мимо, на вопрос:

— Это был договорной матч?

Ответил на ходу:

— Думайте сами…

На послематчевой пресс-конференции было куда оживленнее, чем на поле и трибунах. Первую же фразу исполняющего обязанности главного тренера автозаводской команды Александра Игнатенко (“Игра носила бескомпромиссный характер”) аудитория встретила громким, здоровым, долго не смолкавшим хохотом.

— Я немного неправильно выразился, — не ожидая столь бурной реакции, поправился смущенный и. о.

После слов главного тренера «Динамо» Виктора Прокопенко было не до смеха:

— В новостях есть такая рубрика No comment. Вот и я поздравляю соперников с победой, а комментировать игру московского “Динамо” сегодня, если позволите, не буду. Почему? Просто не хочу, не имею желания…

— Вы хотя бы заранее предупредили – если б мы знали, то на матч не пришли.

— Я бы тоже не пришел, – ответил главный.

Человек порядочный, он явно был не в курсе закулисных предматчевых сделок, но, догадавшись уже в ходе игры, сказал журналистам фактически то, о чем они сами знали.

Динамовское руководство в гневе. На следующий день хозяева клуба вынудили наемного работника отказаться от сделанного на пресс-конференции заявления и вскоре подыскали команде нового тренера».

Еще один – и большой – рубец на тренерском сердце.

После «Динамо» тренером Прокопенко не работал. Был спортивным директором и вице-президентом «Шахтера», потом по предложению необычайно уважающего его хозяина донецкого клуба Рината Ахметова пошел в политику. «Знаете, как меня в этой роли воспринимают? – иронично говорил он мне. — Если вчера какие-то футбольные события произошли, утром пол-Рады ко мне: “Как? Что? Почему?” И на улице то же самое. Вот такой, если быть откровенным, из меня политик».

— Где медали храните? – задал я тренеру в июле 2007-го банальный вопрос. Ответ был абсолютно прокопенковским:

— Я отношусь к той категории людей, которые не любят и не считают своим долгом утомлять людей своими жалкими успехами. Есть в моей профессии люди, которые преуспели в миллион раз больше, и они скромно себя ведут. И я беру с них пример.

Предложи ему уход в политику кто угодно, кроме Ахметова, — Прокоп наверняка не согласился бы. Но во владельца «Шахтера» он был почти влюблен. Учитывая, что мы не раз и не два обсуждали с ним политику – пусть и российскую, а не украинскую, — абсолютно безразличен он к ней не был. Вот и решил чем-то разнообразить свою жизнь. Опять же – потому что не являлся рабом футбола!

* * *

В 1994-м, незадолго до своего 50-летия, Прокопенко в Волгограде давал мне первое интервью после возвращения в «Ротор». И рассуждал:

— Для здоровья тренерская профессия просто страшна. Когда игрок бегает по полю и у него пульс 200 ударов в минуту – это нормально. Но когда тренер сидит полтора часа на скамейке и у него пульс точно такой же – это бесчеловечно. Риск, что сердце от такой нагрузки разорвется, огромный. Но мы сами добровольно ведем себя на эту каторгу. И должны научиться готовить себя к худшему, философски относиться к поражениям, не слишком высоко задирать нос при победах. «Но пораженье от победы ты сам не должен отличать», — это Пастернак как будто про нас, тренеров, сказал. Мы должны залечивать раны чувством юмора. Наконец, мы не должны замыкаться на одном лишь футболе. Да, посвятить себя любимому делу. Да, быть преданным ему. Но никогда не приносить себя чему-то в жертву. Таковы мои принципы, и я никогда не видел повода, чтобы от них отказываться.

«Пульс – 200 ударов в минуту», — называлось то интервью. Вот только этой самой «страшной для здоровья» профессии в какой-то момент Прокопу вдруг стало не хватать. Хотя многие его знакомые после его ухода в Раду говорили мне: «Да ему уже не надо возвращаться в футбол! Он самодостаточная личность, любит жизнь, и ему эти нервы больше даром не нужны».

Откровенно говоря, я думал примерно так же. Но, пообщавшись с ним в 2007-м, понял обратное: политикой он уже тяготится и вновь хочет туда, где в его жизни были «Вердер» и «Реал», «Манчестер» и «Арсенал». «Мне кажется, я и не покинул футбол, — размышлял Прокопенко. — У меня есть все программы, мыслимые и немыслимые. Смотрю весь чемпионат России, всю Украину, Западную Европу, Латинскую Америку… А дальше… Кто знает наперед свою судьбу? Посмотрим…»

При всей многогранности интересов футбол у Прокопа был первой и самой большой любовью. Разлуки с ней он не выдержал.