пожалуйста, «сенсация». Витя выдает сенсации за секунду. Но он мой друг, я на него не обижался. Время от времени заезжал к Леоненко. Сейчас, правда, бываю реже.
Прежде Леоненко вел замкнутый образ жизни, набрал вес, почти не выходил из дома. Теперь занимается чем-то в футболе. Я рад. Вот, историю вспомнил. В 98-м мы гремели в Европе. В Лиге чемпионов прошли ПСВ, «Барселону», «Реал». Витя получил травму. На сборах впереди играл я с Шевченко. Наконец, Леоненко залечил болячки. Сидим за столом всей командой, появляется Витя: «Ну что, молодые? Выбирайте, кто будет отдыхать, ? Папа выздоровел…» Вся команда полегла от хохота.
— Леоненко не выходил из дома, переживая уход из футбола?
— Наверное. Когда играл, было достаточно предложений из-за границы, но его не отпускали. И это Леоненко надломило.
Куда его звали? Об этом Виктор рассказал в интервью коллегам Голышаку и Кружкову.
— Сейчас я всех простил, а до того был сильно обижен на Суркиса и Лобановского. Народ ведь по сей день понять не может, почему я пропал из виду. Нельзя же за год разучиться играть в футбол? Постоянно твердили: «Леоненко сам во всем виноват». А в чем виноват – никто не объяснил. Может, в том, что за меня давали мало денег? Или боялись усилить конкурента, когда в 97-м приглашал «Шахтер» ? Лобановскому я уже был не нужен, в Донецк поехал бы. Не пустили!
— Куда еще звали?
— В «Тоттенхэм». Сперва за меня два миллиона давали, потом два с половиной, три… Но Суркис продавать отказался. Английский футбол всегда нравился. Мне и Лобановский говорил: «В Англии ты раскроешься». Тогда были другие законы, никаких агентов. Не желает клуб отпускать игрока – и ничего с этим поделать нельзя. Кабала.
С Суркисом на эту тему беседовал, но он о моем отъезде и слышать не хотел. Я надеялся, что отпустят после истории с шубами, когда «Динамо» на год отлучили от еврокубков, однако Суркис сказал: «Как я могу тебя продать? Болельщики не поймут…»
Так и не продали. Позже пытался сам в «Вест Хэм» устроиться – голеностоп опухал. На прощание он подарил главному тренеру Харри Реднаппу монетку в две гривны. Был еще на просмотре в Японии – тоже не срослось. На обратном авиапути чуть не погиб – загорелся один из двигателей. Обошлось.
Так и не довелось Леоненко, подобно московскому спартаковцу Егору Титову, поиграть за границей. Рассуждать о том, как и где он бы заиграл, остается только в сослагательном наклонении. Заканчивал он тихо – сначала в киевском ЦСКА, потом в «Закарпатье». Оказавшись до того в «Динамо-2».
— Впервые в «Динамо-2» очутился еще при Сабо. Из-за длинного языка. Смотрели матч на видео. Сабо говорит: «Витя, посмотри, ты же стоишь на месте!» Я ухмыльнулся: «Чтоб побежал, надо на play нажать, Йожеф Йожефович». «Вон!» – завопил Сабо. И очутился я в дубле (как-то эта история не очень вяжется с воспоминанием об отправке Леоненко в «Динамо-2» после поимки за рулем «с запахом». — Примеч. И.Р.). А Лобановский задвинул в «Динамо-2» со словами: «Будешь забивать – вернем в основу». Я голы кладу в каждом матче – в ответ тишина. Мне надоело. Сказал ребятам: «Больше забивать не буду. Из принципа. Только голевые отдаю». И действительно, до конца сезона ни одного не забил. Калитвинцева тоже в «Динамо-2» Лобановский мурыжил. Хотя Калитка – фантастический игрок. На километр мог пас выдать! А как штрафные бил!
Форварда спросили:
— Через депрессию в жизни прошли?
— Конечно. Пивком сглаживал. Пил много. Особенно туго было, когда оторвалась задняя мышца. Девять уколов в день – это страшно. В мае порвался, только в ноябре вылечился. А уже в январе был лучшим на «Содружестве» (именно тогда, в 96-м, когда ему не дали играть в финале против Владикавказа. — Примеч. И.Р.). На бетоне!
— Трудно привыкали к жизни без футбола?
— Это самое сложное. Брал пиво, ставил кассеты – и смотрел часами. Хоть комедии, хоть мультфильмы. Наблюдал, как пузо растет. Пиво ящиками хлестал. Литров семь могу спокойно высосать. Но перед этим обязательно надо вспотеть – в баню сходить или пробежаться. Просто так скучно пиво дуть. У меня же три почки – поэтому пьется легко.
— Шутите?
— Честно вам говорю – одна почка сдвоенная. А в Ужгороде встретил парня с четырьмя почками.
— Водку тоже уважаете?
— Терпеть не могу. Водка – хлам. Кроме пива, ничего не пью. Только когда собака умерла, бутылку джина засадил. У меня были две лайки, потрясающие собаки. Добрые, умные, красивые. Первую клещ укусил, вдобавок ветеринар намудрил с уколами. А вторая лайка лизнула крысиную отраву, которую бабки в подъезде рассыпали. Ни уколы не помогли, ни капельницы. Пес лежал под столом и медленно умирал, а я сидел рядом и плакал вместе с ним. После этого неделю не выходил из дома. Пил, курил и ни с кем не разговаривал.
Сейчас у меня кошка. Хотел на птичьем рынке говорящего попугая купить – жалко, не нашел. А я импровизатор по натуре, вот и притащил домой котенка. Жене с дочкой на радость.
О поддержке жены во всех жизненных ситуациях Леоненко и мне говорил в 95-м, и коллегам в 2008 -м. Охотно рассказывал им о домах, которые она строит и продает. Демонстрировал новенький Range Rover, который свидетельствовал: да, Виктор закончил с футболом, но не бедствует.
Его телеоценки футбольных событий интересны в Украине всем – потому как остры, полемичны и неангажированны. (Артем Франков: «И задевают очень многих, благо в выражениях Виктор Евгеньевич не стесняется и иногда его попросту несет. Так, однажды он исхитрился обозвать жополизами всех работников «Динамо» и Федерации футбола – мол, был бы я как они, уже б до вице-президента какого-нибудь дослужился… А вот его фразочки типа «Всех защитников за такое в мешок и с моста!» стали классикой».)
Леоненко в футболе всегда был кошкой, которая гуляет сама по себе и ни под кого не подлаживается. Или одиноким волком – одним из излюбленных лирических героев Александра Розенбаума.
Но в том-то и заключалась его драма, что не нашлось авторитетного человека, которому он бы безоглядно поверил. И который смог бы вылепить из одинокого волка – вожака стаи. Сильной, уверенной в себе, готовой разорвать в клочья других.
Все для этого у Леоненко было.
Но его как игрока – отлично помнят. За «Спартак». За «Барселону». За пару титулов лучшего игрока Украины.
Так вышло, что он стал звездой киевского безвременья. Но не растворился в нем. Виктор хоть и не Марадона, но имеет право повторить слова аргентинца из фильма, созданного о нем Эмиром Кустурицей: «Я могу быть черным или белым, но серым не буду никогда».
Леоненко, можно сказать, создал и расцветил межлобановские 90-е – сложнейшие, кризисные для Украины. С ним было ярко и весело. Его ценили даже на расстоянии, из России. И еще много лет жалели, что он убежал из московского «Динамо» в киевское, — с ним всегда было бы, о чем говорить и спорить. И, откровенно говоря, мне жаль, что сегодня он неистовствует не в российских, а в украинских СМИ.
Такие люди делают футбол – живым. Разгоняют в нем кровь. Рассасывают тромбы.
