Хотя какая разница! В таком положении добить его не составит труда. Сейчас грохнет еще один выстрел. Последний. И не будет больше Мамки, никогда не будет. Останется только тело, пустышка.
Митя не ошибся.
По лесу эхом прокатились еще три зычных хлопка.
Он непроизвольно дернулся, зажимая уши.
Не было боли. Вообще. Мамка не понимал, что происходит, и от этого внутри все сжималось в мерзком предчувствии. Откуда-то из далека в голову ворвался полный ярости вопль варана. Мите стало еще ужасней и непонятней.
Мамка собрал всю свою храбрость в единый комочек и вскочил на колени, дрожащими руками вдавливая в плечо приклад карабина. Комочек был совсем маленький и податливый.
Он нервно водил стволом по кустам, в панике ища цель. Листья, ветки, стволы. Где? ГДЕ?
Мамка наткнулся на глаза. Жесткие и бескомпромиссные. Они оценивающе смотрели на него, укрывшись за плотным сплетением желтых акаций.
Митя мог поклясться, что за эти секунды его можно было убить десяток раз. Без преувеличения.
А сам он медлил. Боялся стрелять. Потому что Мамка знал, что у него есть только один шанс. Если он промажет, то придется резко ухватиться за гладкий рычаг затвора, с усилием вдавить его вверх, а потом дернуть на себя, выпуская пустую гильзу на свободу. Потом снова закрыть. И все это потребует времени. Чертову уйму времени. Именно поэтому у него был только один выстрел.
Уж лучше подохнуть, с надеждой, чем разочарованным неудачником.
Незнакомец не торопился, убивая его спокойным и тяжелым взглядом. Будто игрался, решив испытать Митины нервы на прочность. Будто хотел опередить его всего на мгновение. Когда палец уже дернется к курку, пойдет по короткой дуге, но не успеет.
Мамка поймал на мушку переносицу, сипло выдохнул и нажал на спусковой крючок.
«Болтовик» зло гаркнул, приятно отдав в плечо.
Глаза исчезли.
Ни вскрика, ни звука падения тела.
Мамка точно знал, что не промахнулся. Надо было идти за трофеями, поискать в карманах еду, забрать оружие, но Митя не двигался с места. Что-то нашептывало ему, что лучше этого не делать и вообще бежать скорее отсюда подальше.
Он послушался, подался было вперед, когда почувствовал мелкую вибрацию. Край опушки с потрясающей скоростью неслось огромное визжащее стадо плотей. Бугристые грязно-розовые тела все мелькали, мелькали, мелькали, как проносящиеся пейзажи в окне скорого поезда.
- Мама, - только и смог оценить все это безобразие Мамка.
- И чо люди не летают как птицы? - пробормотал Бочка, пялясь на луг.
- Не ты первый озаботился этим вопросом, - сказал узбек, настырно массирую плечо.
Его все еще пошатывало. Столкновение с хвостом варана не прошло бесследно.
Саян скривился, обдумывая ближайшие перспективы. Впереди был не просто луг, а целая импровизированная долина смерти. Зона постаралась. Он это знал, узбек это знал, теперь вот и Бочка, закинув наугад прессовский шарик.
Заведомо гнилое предприятие пробрало уже «монолитовца» до самых кишок. Это только Полковник такой простой. Сходи, мол, до радара, отведи убогого. Будто за пивом прогулка в ближайший киоск. Чего тебе стоит, тем более вы уже успели познакомиться… Ага… Хорошо так познакомились. Замечательно. Хоть всю ночь не спи.
Жоре кранты. Пиндос, как любит говорить Бочка. Хороший был боец, сильный, выносливый и, что важно, удачливый. Кончилась его фортуна, помахала ручкой. И куда его теперь девать?
- Жора!… Жора! - позвал Саян, медленно подошел к уткнувшемуся в ил лысому, - ЖОРА! Пальцев сколько?… Да подними ты свою плешивую башку! Вот так… Пальцев?
- Т…ри… - бугай говорил носом, гундосил, будто ему повыбивали все зубы и вылечили от гайморита самым садистским способом.
Старший слегка похлестал его по щеке, приводя в чувство.
- Жора!… Не уходи далеко… Бочка, у тя пилюли еще остались?
- Антишокер?
- В задницу засунь себе антишокер. У него че, шок? Ну, чо ты глазенками хлопаешь?
- Н-е-е-т, - растерялся снайпер.
Саян еще раз ударил по щеке. Лысый недовольно застонал и попытался его оттолкнуть, слабо махнув перед собой руками.
- Транквилизаторы есть? «Крылья» или на худой конец «Черный тюльпан»?
Бочка даже в рюкзак не заглянул:
- Кончилось все. Давай «Торпеду»?
- Ты ебанулся что-ли? Чтоб он нас тут нахрен всех повзрывал!
- У меня «Крылья» остались, - узбек извлек из нагрудного кармана вычищенный до блеска портсигар и достал из него красную шприц-ампулу. Бросать не стал. Сам доковылял и положил прямо в ладонь.
Саян с мясом вырвал две верхние пуговицы, осторожно потянул за воротник, высвобождая накаченное плечо. Татуировка. С покрытой коркой грязи кожи на него смотрел ощетинившийся барс.
Вот говорят, что командир должен на зубок знать своих бойцов. Даже у кого длиннее, ну чтобы вовремя разнять, когда меряться начнут. А это произведение подзаборного искусства бригадир видел впервые. Красивый. С красными горящими глазами. Того и гляди спрыгнет и вспорет лапой в живот.
В один из этих глаз Саян и засадил иглу, небрежно отбросив колпачок в жижу. Лысый дернулся и в очередной раз махнул рукой. Старший ее легко перехватил, отводя в сторону. Грудь бугая спазматически дернулась.
- Тихо… тихо, родной… А вот блевать на меня не надо! Не надо говорю… Бочка! Помоги подержать!
И надо было нарваться ему на эту дрянь, на это долбанное «пятно»! Зона вычеркнула из списков. Раз послала «пятно», значит есть за что. Одному Монолиту известно.
Рвать лысому было нечем. Разве что желудочным соком и желчью. Он надсадно мотал головой, разбрызгивая терпкую тошнотворную кислятину, а Саян и снайпер крепко держали за руки. В основном, чтобы не захлебнулся своей же гадостью.
Пресс снимал.
Сначала старшего это не беспокоило. Надо ему спину подставлять - пусть себе. Не успеет схватиться за ствол - туда и дорога. Сможет - прикроет, а нет… На нет и суда нет.
Теперь. Теперь просто бесило. Хладнокровный ублюдок! Сидит себе весь такой в белом и зыркает в эту стекляшку. Гнида недобитая.
Саян попытался, взять себя в руки, стараясь заткнуть эту маленькую вспышку ненависти. Вроде только-только расставили все точки над «и».
Проблема Пресса была в том, что он никак не мог понять, что в Зоне нет людей. Есть группировки, есть одиночки, а людей уже нет, вместе со всеми придуманными ими правилами. Остались за периметром. В другом мире - другие законы, сопротивление приведет лишь к неизбежному концу.
Распускает сопли по каждому поводу. Дался ему этот солдат. Да он при первой же встрече без какого-либо зазрения совести снес бы журналистишке башку и был бы прав. И даун этот тоже. Есть только интересы группы и жизни каждого отдельного ее члена. Все остальное - неизбежно агрессивно, а значит должно быть истреблено. Сейчас в интересах «Монолита», во всяком случае, со слов Полковника, довести его до радара. Значит, бригаде придется мириться с чужим. Плюс Рябой, который жить вообще не должен. Хотя бы потому, что лишился столь любимой ими сталкерской сущности.
Саян, как впрочем и Магистр, «монолитовцев» сталкерами никогда не считал. Скорее они были антисталкерами, потому что главной своей задачей видели мешать проводить и искать.
Лысый, наконец, угомонился. Узбек вопросительно посмотрел на старшего, но тот только махнул рукой, присаживаясь прямо в грязь.
- Щас пойдем. Лысому полегчает и двинемся. Кури пока.
- Начальник…
