КГБ.)
В следующем году он выступал во Дворцах спорта в Ярославле (февраль), Ташкенте (март), Ижевске (апрель), Глазове (май), Тбилиси (сентябрь), где его песни услышали ещё несколько сот тысяч человек (естественно, кроме Дворцов спорта он выступал ещё и в Домах культуры, НИИ и других аудиториях). Причём все эти концерты записывались на магнитофоны прямо в залах и потом распространялись по стране со скоростью пожара. Если бы КГБ был против этих записей, ему не составило бы труда либо пресечь их (запретить записывать на магнитофоны), либо ограничить масштабы их распространения. Но он, повторяю, и пальцем не шевельнул, поскольку, как уже говорилось, был по-своему заинтересован в пропаганде творчества Высоцкого.
Существует версия, что власти разрешали Высоцкому так много и масштабно гастролировать, зарабатывая на нём большие деньги. Но эта версия не выдерживает критики. Это сегодня деньги решают всё, а в Советском Союзе во главе угла всегда стояла идеология. Когда в 1968 году в СССР демонстрировалась серия фильмов про Фантомаса и в связи с этим в стране резко подскочила подростковая преступность (тысячи детей стали подражать зеленолицему Гению Зла, вставая на путь правонарушений), эти фильмы были немедленно сняты с проката, невзирая на то что они приносили советской казне баснословные прибыли. Та же история чуть раньше произошла и с американским вестерном «Великолепная семёрка». Таким образом, если бы Высоцкий считался властями идеологически вредным исполнителем, то ему бы ни за что не удалось столь масштабно гастролировать по стране.
В случае с Высоцким в деле были замешаны отнюдь не деньги, а высшая политика, поскольку наивно было бы предполагать, что такое явление, в какое превратился в 70-е годы этот певец, смогло бы существовать без вмешательства высших сфер. Поэтому версия о том, что Высоцкий так рано ушёл из жизни из-за постоянного давления на него со стороны властей, мало похожа на правду. В последние годы популярность Высоцкого росла как на дрожжах отнюдь не стихийно, а именно благодаря определённой поддержке властных структур. Да, о Высоцком-певце не писали в газетах и не показывали его концертов по телевидению, но в Советском Союзе его всё равно знали в лицо от мала до велика: спокойно пройти по улице он не мог. Подобная широкая слава в те годы была только у двух артистов: у Владимира Высоцкого и Аллы Пугачёвой. И в этой славе певца была большая заслуга властей: ежегодно по Центральному ТВ демонстрировалось по четыре-пять старых фильмов с участием Высоцкого, а в конце 70-х он в течение двух лет сыграл две главные роли в новых телефильмах («Место встречи изменить нельзя» и «Маленькие трагедии»); он продолжал сниматься в художественном кино (в 70-е за ним числились шесть фильмов, в трёх из которых он сыграл главные роли); фирма грамзаписи «Мелодия» выпускала его миньоны, тиражи которых каждый год допечатывались; он много гастролировал по стране с концертами (из 15 союзных республик в 70-е годы он побывал с концертами в восьми плюс посетил ещё несколько автономий).
Если говорить о ранней смерти Высоцкого, то способствовали ей скорее не власть, а те люди, которые в конце жизни певца находились с ним рядом и нещадно эксплуатировали его, подталкивая давать по четыре концерта в день. Видимо, делалось это не случайно. Для обеих сторон это было верным средством заработать как можно больше денег. Высоцкому деньги были необходимы не только на житейские нужды, но и на наркотики, которые и тогда стоили недёшево (с каждым годом принимаемые им дозы всё увеличивались). Поэтому вполне вероятна версия, что кое-кому из администраторов певца была вполне удобна его наркомания — она подстёгивала артиста на увеличение количества концертов. И появление в гастрольном графике Высоцкого Дворцов спорта тоже может объясняться этим же: с этих концертов можно было снять большой «левый» доход (продавалось билетов большее количество, отчитывались за меньшее). Подобная практика получения «левых» доходов существовала в советской эстрадной среде всегда, однако именно при брежневском либерализме (а точнее, пофигизме) она достигла катастрофических размеров.
К концу жизни Высоцкого исчезли какие-либо препятствия для его выездов за границу. Эти вояжи по частоте своей превратились уже в некие загородные прогулки (с 1977 года Высоцкий проводит за границей почти по шесть месяцев в году). Причём там он безо всякого труда записал несколько дисков-гигантов, которые ему запретили издать на родине (в том же 1977 году во Франции вышли сразу три диска-гиганта). Издал он их без всякой цензуры — что хотел, то туда и включил. И эти диски потом советские граждане, бывшие за рубежом (в большинстве своём это были высокопоставленные партийные деятели и дипломаты), беспрепятственно привозили в Советский Союз. Здесь эти диски переписывались на магнитофонные ленты и распространялись по стране. Были эти записи и у меня, и у моих друзей. И мы слушали антисталинскую «Баньку по-белому», державную «Купола», бунтарскую «Разбойничью» и многие другие песни, которые «Мелодия» выпускать отказывалась.
Если бы советские власти захотели, то им не составило бы труда либо вообще пресечь, либо сократить до минимума поездки Высоцкого за рубеж. Сделать это было элементарно: например, расстроив брак артиста с Мариной Влади. Стоило чекистам через своих штатных сотрудников или тех же «агентов влияния» раскрыть глаза Влади на многочисленные амурные похождения Высоцкого, и звёздный брак бы распался — Влади слишком гордая женщина, чтобы терпеть подобные измены. Однако даже намёка на что-то подобное со стороны советских спецслужб сделано не было (как мы помним, Влади было выдано около 70 виз для въезда в Советский Союз).
А вот американское ФБР своего борца за правду, негритянского лидера Мартина Лютера Кинга, таким образом скомпрометировало, представив его как «аморального оппортуниста»: подсунуло его жене плёнку, где певец якобы уличался в адюльтере. А спустя пять лет Кинга и вовсе убрали с помощью наёмного киллера.
Не менее изощрённо был скомпрометирован и другой «враг американского государства» — киноактриса Джин Сиберг (прославилась киноролью Жанны д'Арк). Эта актриса была одной из немногих американок с белым цветом кожи, которая числилась в сторонницах организации «Чёрные пантеры». В 1970 году американские спецслужбы распространили в прессе информацию о том, что Сиберг нагуляла ребёнка от активиста «Чёрных пантер», хотя на самом деле отцом был другой человек — мексиканский актёр, с которым она снималась в совместном фильме. Эта ложь стала поводом к душевному срыву со стороны Сиберг и попытке самоубийства с её стороны. Врачам удалось её спасти, но ребёнка она потеряла, как и доверие к себе миллионов людей.
Но вернёмся к Высоцкому.
К концу жизни артиста, на рубеже 70-х, его магнитофонные записи имелись чуть ли не в каждой третьей советской семье. Хриплый голос Высоцкого будоражил страну от края и до края, звуча в роскошных профессорских квартирах, обшарпанных коммуналках, малогабаритных хрущобах, в палатках геологов и матросских кубриках. Несмотря на то что ни в одной из его песен не звучала конкретная дата, все они ассоциировались с современностью. Он с надрывом пел «Спасите наши души!», и все понимали, что речь идёт отнюдь не о подводниках времён войны, а о жителях одной шестой части планеты, живущих при «развитом социализме». Он исполнял «Что за дом притих, погружён во мрак…», и все опять понимали — это не сказочный дом, а метафора, относящаяся к нынешним советским реалиям.
В 70-е годы советская пресса на Высоцкого уже не нападала, хотя поводов для этого у неё было не меньше, чем в 60-е. Выходило, что в 1968 году её заботило то, «О чём поёт Высоцкий», а теперь перестало. Но ведь суть песен Высоцкого с тех пор не то чтобы не изменилась, а стала ещё более острее, злободневнее. То ли власть их перестала бояться, то ли кому-то в её рядах и в самом деле был удобен именно такой трибун с гитарой.
Один из немногих случаев конца 70-х, когда Высоцкому запретили концерты в пределах Советского Союза, произошёл в Минске в августе 1979 года. Случай был весьма симптоматичный. До этого Высоцкий в столице Белоруссии больших концертов никогда не давал, хотя с этой республикой у него были связаны приятные воспоминания: он немало сотрудничал с «Беларусьфильмом». Но это было ещё в 60-е годы, когда слава Высоцкого только набирала свои обороты. А в 70-е его имя в партэлите республики, где, как мы помним, державников всегда было больше, чем в других союзных республиках, уже вызывало стойкие антисоветские ассоциации, поэтому ни о каких его концертах в Белоруссии и речи не шло. И даже когда летом 79-го «Таганка» всё-таки приехала на гастроли в Минск, Высоцкий с концертами там выступать не собирался. Однако энтузиасты из организации «БелНИИгипросельстрой» уговорили его дать несколько концертов в их учреждении. После этих выступлений Высоцкий пообещал приехать ещё в конце августа. Но во второй свой приезд он сумел дать только два концерта, после чего власти города запретили ему
