Поговорка „Мой дом — моя крепость“ понимается многими дословно. В Вашингтоне, на Тайбер- Айленд, строится фешенебельный небоскрёб на 820 квартир, круглосуточно охраняемый вооружённой охраной. У каждого жителя будет два специальных пропуска: один — для входа в гараж, другой — для пользования лифтом. Кроме того, входные двери на всех этажах будут оборудованы специальными замками… Кальвин Тилден и его жена Мэри, проживающие в аристократическом районе Пресайдью-Хайтс, где недавно взломщики ограбили целый дом, увезя в крытых фургонах всю обстановку, установили в своём доме толстую железную дверь, дополнительные замки и внешнее переговорное устройство… Тилден сконструировал хитроумную систему фоновизуального опознания любого посетителя.
А что же полиция? На неё в этом деле не следует уповать, несмотря на беспрецедентную по размаху и затратам государственную кампанию по борьбе с преступностью в городах Америки. Полиция получает ежегодные правительственные субсидии в размере 850 миллионов долларов, растёт численно, оснащается совершеннейшей техникой: вертолётами, компьютерами, радио- и телевизионной аппаратурой и другой техникой для патрулирования. Но бизнесмены и домовладельцы считают эти меры властей недостаточными. Именно они способствуют расцвету новой отрасли индустрии в виде создания армии частных охранников и хитроумной системы сигнализации. Рядовые граждане создают в своих кварталах отряды самозащиты и по очереди патрулируют районы, в которых проживают. Правда, результаты подобных рейдов малоэффективны».
Для советского читателя, имей он возможность доступа к журналу «Ньюсуик», все эти факты казались бы настоящей фантастикой. Какие такие «системы фоновизуального опознания», что за грабители, ограбившие целый (!) дом в аристократическом (!) районе, что за мелкие деньги «для грабителей» и «отряды самозащиты»?! Однако в наши дни все эти факты фантастикой уже не кажутся — это повседневная российская действительность. Мы всё-таки сумели догнать и перегнать американцев: по количеству гангстеров, проституток, грабителей и маньяков. И, как государство с ними ни борется, их меньше не становится. А ведь на обеспечение безопасности и правоохранительную деятельность в России выделяется почти 13% федерального бюджета (для сравнения: на образование тратится 4,7%, на здравоохранение и спорт — 2,7%). Но всё впустую, поскольку корень проблемы в самом режиме с его апологетикой явного и латентного криминала. Вот почему со стороны всё это напоминает пресловутую кампанию под названием «пчёлы против мёда».
Апологеты беззакония
Причины разгула преступности в современной России лежат на поверхности. Сегодня у нас снова появились те самые коренные причины преступности, которые с таким трудом были изжиты большевиками в далёкие 20-е годы прошлого столетия: голод, нищета, эксплуатация человека человеком. Не замечать этого могут только идиоты или откровенные апологеты дикого капитализма по-российски вроде таких доморощенных нуворишей, как певец Андрей Макаревич или кинорежиссёр Егор Кончаловский. Первый в одном из последних своих предновогодних интервью одной либеральной российской газете заявил, что сегодняшнее время совершенно не хуже советского. «Хотя бы потому, что я сейчас сижу с представителем одной из центральных газет, мы имеем возможность это свободно обсуждать, и я уверен, что через несколько дней это появится на её страницах…» — заявил певец.
Спору нет, Макаревич и в самом деле дожил до появления своего интервью. Но как быть с теми 1086 детьми, которых убили в России их же родители, или почти 150 тысячами других россиян, которые гибнут в других криминальных разборках? Или это, может быть, плата за ту самую «демократию», которая позволяет Макаревичу беспрепятственно колесить по миру и раздавать умиротворённые интервью всем российским СМИ о своём барском житье-бытье? Получается, что эти многочисленные жертвы Макаревичу «до лампочки», поскольку сам он живёт в относительной безопасности: за высоким каменным забором на своей роскошной даче в Подмосковье, а также за границей, куда он ездит регулярно, дабы записать очередной музыкальный альбом или заняться любимым дайвингом (подводным плаванием).
Ещё дальше в своих заявлениях пошёл другой представитель российской буржуазии — кинорежиссёр Егор Кончаловский. Тот вообще прямым текстом заявил, что «во времена советской власти, когда снималось и активно навязывалось зрителю огромное количество удивительно доброго и светлого коммунистического барахла, насилия в стране было в разы больше, чем сейчас».
К сожалению, отпрыск знаменитого рода не уточнил, о каком именно времени из жизни СССР идёт речь. Однако в любом случае он морочит людям голову. Если речь идёт о сталинских годах, то именно в те годы (в 30–40-е) уголовную преступность в стране удалось обуздать и взять под строгий контроль государства, из-за чего она даже не приближалась к сегодняшней, беспредельной. И подавляющему числу советских людей было абсолютно не важно, каким именно образом государство этого добилось: с помощью суровых законов или посредством пропаганды законопослушного образа жизни, в том числе и с помощью кино и литературы (того самого «доброго и светлого коммунистического барахла», по Кончаловскому). И пускай в этом деле были свои издержки (например, в сталинские годы в кино и литературе напрочь отсутствовал такой жанр, как детектив, поскольку власть не хотела даже в таком виде пропагандировать представителей криминального мира), но польза от этого была куда большая: эти самые представители тогда считались изгоями общества. Но Кончаловскому это вряд ли дано понять, поскольку он свой путь в кино именно с этого и начал — снял два фильма «Антикиллер», где бандитизм подаётся именно в романтическом ореоле. Говоря современным языком, сотворил кино из разряда «злого и мрачного капиталистического барахла».
Кончаловский — человек уже не молодой (родился в середине 60-х), поэтому наверняка должен помнить, что и в 70-е годы, в пору его взросления, преступность в СССР мало походила на сегодняшнюю. То есть с момента смерти Сталина прошло больше 20 лет, но в стране по-прежнему не было ни профессионального бандитизма, ни широкомасштабной проституции, ни массового терроризма и ещё много того, с чем мы имеем «счастье» сталкиваться сегодня. Достаточно сказать, что с 1970 года преступность в СССР росла на 1 миллион преступлений за 10 лет, но в современной России она начала давать такой же прирост уже за 3 (!) года (эти цифры озвучил советник председателя Конституционного суда РФ В. Овчинский). А вот слова другого авторитетного человека — депутата Госдумы РФ А. Гурова: «Если взять скрытую (латентную) преступность, сейчас ежегодно в России совершается около 25 миллионов преступлений» (против 6–7 тысяч латентных преступлений в СССР образца 1991 года! —
Отсюда лично я делаю однозначный вывод о том, что чем больше в нашей жизни становилось «злого и мрачного капиталистического барахла», творимого мастерами искусств типа того же Е. Кончаловского, тем криминальнее становилась наша жизнь.
Все эти антисоветские пассажи в многочисленных интервью разного рода макаревичей и кончаловских, которые и в советские годы жили достаточно безбедно, объясняются только одним: нынешний режим, ограбивший миллионы простых россиян, лично их вознёс на такой гребень материального успеха, о котором в советские годы они могли только мечтать. Взять, например, Макаревича. Всю свою славу он приобрёл именно в «жуткие» советские годы, когда строил из себя (или из него строили) бунтаря с гитарой. В постсоветские годы Макаревич написал не один десяток песен, но львиная их доля бесследно канула в вечность, не востребованная практически никем. Но поскольку Макаревич был в первых рядах деятелей искусства, кто рьяно поддерживал Ельцина и его камарилью, то новая власть простила ему всё, в том числе и нынешнюю творческую импотенцию. Вот он и старается ради этой власти, тем более что она низвела искусство до такого состояния, когда любую творческую немощь можно выдавать за выдающееся произведение искусства — будь то бездарная песня или фильм из разряда капиталистического барахла. Кстати, те российские нувориши, которые теперь зовут Макаревича попеть на свои корпоративные вечеринки, прекрасно всё понимают, поэтому и просят чаще всего, чтобы он пел в основном те песни, которые были сочинены им в советские («совковые», как любит выражаться Макаревич) годы.
