Он так кричал, что я убежал в чужую гардеробную, где и закончил гримироваться.
Но спектакль прошел отлично. Принимали, как говорится, на ура.
Карандаш радостный ходил по цирку и, потирая руки – его любимый жест, – говорил нам:
– Это пробный шар. Теперь мы выедем на всю зиму. Махнем в Сибирь!
(Верно, позже мы совершили большую поездку в Кемерово, Челябинск, а летом – по Дальнему Востоку.)
Мне приходилось видеть артистов в минуту упоения успехом. Приходилось слышать аплодисменты и скандирование. Но такого триумфа, какой выпал на долю Карандаша в Одессе, я никогда ни до, ни после не видел.
Он по праву считался клоуном номер один. Он купался в славе. Люди знали его по фильмам «Старый двор», «Карандаш на льду», которые шли по стране…»
Практически все 50-е годы Карандаш сохранял звание клоуна № 1 в советском цирке. В 1958 году, по случаю 50-летнего юбилея советского цирка, целой группе его выдающихся деятелей – М. Румянцеву, Э. Кио, В. Филатову – были присвоены звания народных артистов РСФСР. По этому случаю награжденные решили устроить банкет. Причем право выбора было оставлено за Карандашом, который выбрал ресторан гостиницы «Украина». Кио, который любил другой ресторан – в гостинице «Метрополь», – поинтересовался у клоуна: «Почему там, Миша?» «Там бронзы много», – последовал ответ. Как вспоминает отец Кио- старшего Игорь Кио:
«Жили они по соседству на Большой Калужской (дома № 12 и 16) – и после банкета отец (за рулем) подвез Михаила Николаевича к его подъезду. Карандаш вышел из машины и спросил своим голосочком: «Эмиль Теодорович, можно я вас поцелую?» – «За что?» – «За все»…»
В 60-е годы Карандаш уступил пальму первенства другим своим коллегам – более молодым. Речь идет о дуэте в лице Юрия Никулина и Михаила Шуйдина и Олеге Попове. Причем к последнему Карандаш ревновал особенно сильно, поскольку слава того взошла вверх очень уж стремительно: еще в начале 50-х он был помощником у Карандаша, а в середине 50-х, съездив на гастроли в Западную Европу (Англия, Франция, Бельгия), вернулся настоящей звездой, которую сама королева Бельгии назвала «солнечным клоуном». Этого стремительного успеха Карандаш и не мог простить Попову (кстати, в этом чувстве он был далеко не одинок – так же относились к молодому клоуну и многие другие его коллеги).
Однажды зимой Карандаш приехал в цирк в легком плаще, да еще распахнутом на груди. Коллеги перепугались: дескать, вы же можете простудиться, Михаил Николаевич. На что Карандаш язвительно ответил: «Ничего, здесь же тепло – солнечный клоун греет».
Продолжая оставаться мэтром, Карандаш уже не мог угнаться за молодыми и снизил свою активность. Он уже чаще, чем обычно, стал отдыхать. И в свободное время с удовольствием занимался любимым делом – рыбалкой. Причем любил ездить туда не один, а со своими коллегами. Однако для последних эти поездки были настоящей мукой. Почему? Во-первых, надо было вставать ни свет ни заря – в четыре часа утра. Во- вторых, Карандаш долго искал место, где хороший клев, в результате чего, когда такое место наконец находилось, клев… заканчивался. И уделом рыбаков было всего лишь несколько рыбешек. Однако Карандаш и такому улову был несказанно рад и приглашал своих коллег к себе домой – отведать пойманную рыбу (в роли повара выступала его жена Тамара Семеновна).
Другим увлечением Румянцева была киносъемка. Еще в начале 60-х он приобрел себе кинокамеру и с той поры снимал все подряд: свои прогулки, рыбалку, друзей и т. д.
Несмотря на свою феерическую славу, Румянцев оставался достаточно скромным человеком. Например, его друг и коллега иллюзионист Эмиль Кио любил обедать в ресторане гостиницы «Метрополь» и часто звал с собой и Румянцева. Но тот каждый раз отказывался и обедал в цирке: причем иной раз не в буфете, а… у себя в гардеробной. После обеда он обычно любил поспать на маленьком диванчике, стоявшем в той же гардеробной.
В 1969 году М. Румянцев был удостоен звания народного артиста СССР. Отметим, что звание явно запоздало, поскольку поистине народным артистом Карандаш стал еще в 40-е годы. Почему же его долго не замечали? Вот как это объясняет коллега великого клоуна – Олег Попов:
«Карандаш любил уединяться. Друзей у него почти не было. Ну и какая радость-то? Наливай! Когда встал вопрос, давать или не давать Карандашу звание народного, министр культуры Фурцева сказала: «Да вы что! Он же не просыхает!» А кто тогда не пил?! Она сама была не последняя по этой части…»
Об этом же слова другого знаменитого циркового артиста – иллюзиониста Игоря Кио:
«Если кто-то думает, что Михаил Николаевич Румянцев был непьющим, он сильно ошибается… Карандаш не начинал выпивать один – всегда звал всю свою клоунскую группу. Приехали они, к примеру, в Тбилиси – и после каждого представления он говорит помощникам: «Ну, интеллигенты (обычное его обращение к окружающим), пошли – в городе грипп, надо профилактику сделать…» Все шли в буфет, где он каждого угощал коньяком, – и пили напропалую. И так проходит дней семь – десять. Потом Карандаш «завязал», а втянувшиеся помощники продолжали по вечерам пропускать по рюмочке. И вдруг возмущенный Михаил Николаевич пишет докладную записку директору цирка, что с пьянством надо бороться…
Директор Тбилисского цирка Иван Сергеевич Гвинчидзе (действительно интеллигент, без всяких юмористических присловий), недавно перешедший из театра и еще не знавший характера Карандаша, осторожно говорит ему: «Ничего не могу понять, Михаил Николаевич, вы же сами пьете…» – «Я пью официально, министр знает». Хотя гипотетический министр вряд ли знал, что Карандаш предпочитал обществу собутыльников свою собаку Кляксу (как явствует из воспоминаний Олега Попова, министр Фурцева прекрасно знала о слабости Карандаша к выпивке. –
Однажды Карандаш работал в Цирке на Цветном бульваре – и дирекция чувствует, что у него начинается «заход». А наступает 7 ноября – и если клоун в праздник сорвет представление, то может быть большой скандал и неприятности для всех. Дирекция посовещалась с профкомом и решили использовать выходной день… Увезти Карандаша сразу после очередного выступления в больницу, чтобы там его чем- нибудь покололи – сбили настрой… Но он же трезвый ни за что никуда не поедет. Посовещались еще – и постановили выделить деньги на коньяк с пивом – смесь сильнее «шибает».
Пришли к нему после представления с полным портфелем бутылок врач цирка Дима Марьяновский, главный администратор Сандлер и артист Леня Гоминюк: «Михаил Николаевич, может, выпьем?» – «Ну а чего, давайте, интеллигенты, садитесь…» А у служебного подъезда уже машина дежурит, чтобы потерявшего бдительность великого клоуна «депортировать», госпитализировать то есть… Разлили, Карандаш предупреждает: «А вы тоже пейте, интеллигенты». Выпили. Он следит, чтобы и дальше пили наравне с ним. И закончилось тем, что все ответственные лица остались спать в гардеробной Карандаша, а он сел за руль и уехал домой…»
В 70-е годы великий клоун был удостоен двух правительственных наград: второго ордена Красного Знамени (26 ноября 1971 года) и звания Героя Социалистического Труда (20 декабря 1979 года).
Несмотря на то что годы брали свое, Румянцев продолжал выступать на манеже до последнего дня. Помогало ему в этом отменное здоровье, которое он всячески поддерживал – например, зимой он «моржевал» (купался в проруби). Известен случай, который произошел в 1981 году – в день 80-летнего юбилея Румянцева. Он ехал в цирк с двумя коллегами и внезапно попросил остановить машину возле проруби. Вышел наружу и предложил коллегам (а те были намного его моложе)… искупаться. А на дворе стоял декабрь! Коллеги, естественно, отказались. Тогда Румянцев не спеша разделся и сиганул в прорубь на глазах своих ошарашенных компаньонов. Сделав несколько окунаний, он вылез наружу, обтерся полотенцем, которое предусмотрительно было захвачено им из дома, оделся и продолжил путь к цирку.
В результате подобного образа жизни великий клоун ушел из жизни, будучи действующим артистом преклонных лет. 19 марта 1983 года он вышел на манеж Старого цирка в очередном представлении (за ним были закреплены две репризы), а спустя 12 дней его сердце остановилось.
Похоронили великого клоуна на Кунцевском кладбище в Москве (10-й участок).
Клоун и его Манюня (Борис Вяткин)
Б. Вяткин родился 2 мая 1913 года в городе Пензе в семье пожилого сапожника и молодой мещанки. В годы Гражданской войны судьба забросила Вяткиных в Томск, где легкомысленная мамаша влюбилась в молодого красного кавалериста и сбежала с его полком, бросив старого мужа и двух маленьких детей: дочь Зою (1911) и сына Борю. После этого Вяткину-старшему пришлось отдать дочь в детский дом, а
