посвящение Коперник заканчивает так: «Надеюсь, что не предаюсь обольщению, думая, что работы мои окажутся полезными и для церкви, главой которой ныне является ваше святейшество. Когда в недавнее время, при Льве X, на Латеранском соборе обсуждали улучшения календаря, задача не была решена только потому, что еще не умели точно определить продолжительность года и месяца, а равно и движение Солнца и Луны. С тех пор, побуждаемый к тому досточтимым епископом Павлом Фоссомбронским, на которого эта задача была возложена, я старался подробно исследовать эту область. Что сделано мною — пусть о том судит ваше святейшество и прочие ученые математики. А для того чтобы не показалось, что я обещаю больше, чем могу сделать, я приступаю теперь к изложению».
В мае 1542 года Ретик привез (рукопись «Обращений» в Нюрнберг.
Нюрнберг был богатейшим вольным городом империи, средоточием лютеранства в южных немецких землях. Здесь предприимчивые швабы торговали перцем, фабриковали знаменитые тогда на весь мир часы-луковицы и в тридцати типографиях печатали библии, молитвенники, астрологические альманахи, заполнявшие полки книжных торговцев всех близлежащих стран.
Ветрей тотчас приступил к набору «Обращений». Уже к концу мая Ретик мог держать корректуру первых листов.
Дело подвигалось быстро вперед. Но в середине лета возникло неожиданное осложнение: Ретик потерял свою кафедру в Виттенберге. Была ли то расплата за увлечение гелиоцентризмом? Прежний покровитель Меланхтон охладел к нему настолько, что
К ноябрю, когда Ретик должен был отправиться в Лейпциг, трактат не был еще закончен набором. Поневоле приходилось препоручить опеку над рукописью кому-либо из местных астрономов. И Ретик выбрал Андрея Оссиандера.
Сам того не ведая, Ретик сотворил этим ужасное дело.
Оссиандер был угодлив. Для него интересы науки и научная правда значили бесконечно меньше благоволения Меланхтона.
Он получил от Коперника недвусмысленный ответ на свой совет перередактировать трактат. Но Оссиандер совершенно забыл о семидесятилетнем польском канонике, о его авторской воле, когда увидел представившуюся возможность угодить самому Меланхтону! Оссиандер прекрасно знал, что каждая строка «Обращений» утверждает новый строй вселенной, реальную, физически существующую планетную систему с Солнцем в ее центре. Но он знал также, что Лютер, Меланхтон и все главари новой церкви не примут таких «кощунственных» построений.
И Оссиандер учиняет с творением Коперника величайший литературный подлог, какой только известен в истории.
В самом начале книги — перед посвящением Павлу III — он помещает такое предисловие:
«Читателям о гипотезах этого труда.
Весть о гипотезах этого труда успела уже широко распространиться. Многие ученые будут очень возмущены тем, что в нем дается движение Земле, а Солнце оставлено неподвижным в центре вселенной. Ведь столь широко распространено мнение, что не следует вносить новшеств в науку, основы которой правильно установлены еще в древности.
Однако после зрелого размышления эти лица, несомненно, найдут, что автор этого труда не совершил ничего, что заслуживало бы порицания. Ведь задача астронома заключается в том, чтобы после тщательных и точных наблюдений неба составить себе правильное представление о движении небесных тел. Затем он должен изложить причину этих движений. Если же он не может найти подлинной их причины, то его обязанностью является
Автор настоящего трактата удовлетворил обоим этим требованиям наилучшим образом.
«Что есть истина?» — по-фарисейски вопрошает сей скептический поп. Астроном, по его утверждению, вовсе и не должен стремиться к ее познанию. Все сводится к хорошим геометрическим построениям, способным «спасти явления». Оссиандер утверждает, что объективный, реальный мир если и существует вне нас, то непостижим для человека.
И эта в корне враждебная Копернику «философия» по воле злого случая должна была украсить первую страницу величайшего труда!
В конце предисловия Оссиандер пишет:
«Философы будут требовать большего правдоподобия. Однако никто не может его достигнуть и
Допустим поэтому, чтобы и приводимые далее гипотезы
И пусть никто не требует от гипотез астрономии безусловной достоверности. Астрономия вовсе не желает давать ее! Если же кто-либо
Оскорбительный для строгого и возвышенного строя мыслей Коперника развязный тон предисловия усугублялся придуманным Оссиандером длинным и витиеватым заглавием:
«Об обращениях небесных сфер, шесть книг Николая Коперника, Ты найдешь, прилежный читатель, в этом недавно законченном труде движения звезд и планет на основании как древних, так и новых наблюдений, развитые в новых изумительных теориях. К тому же ты имеешь полезнейшие таблицы, по которым удобнейшим образом ты сможешь вычислить их на любое время. Поэтому покупай, читай и извлекай пользу. Да не входит никто, не знающий математики!»
Стараниями лишенного всякого чувства меры и вку^са Оссиандера получалось, что гениальный астроном расхваливал великое свое творение, как пирожник на рынке превозносит свои сдобные изделия!
Самым ужасным оказалось то, что под предисловием не было подписи. Нигде Оссиандер не показывает ни единым словом, что предисловие писал он, а не Коперник. А предисловие это дано ведь на первой странице, сразу же за титульным листом!
Что оставалось думать читателю?! Очевидно, заключал он, сам Коперник в последнюю минуту усомнился в правильности своей теории и решил изобразить ее как некоторое, ни к чему не обязывающее геометрическое упражнение. Иные читатели даже усматривали в этом конечную победу религиозной мысли над кощунственным любомудрием.
Первое, нюрнбергское издание «Обращений» 1543 года имело впереди себя это предисловие. Имело его и второе, базельское, издание 1566 года, и третье, амстердамское—1617 года. Читатели трактата в подавляющем большинстве своем не сомневались в том, что Коперник в последнюю минуту отрекся от реальности своей системы, и только очень немногие — и в числе их Кеплер — знали всю подоплеку учиненного мерзкого подлога.
Только в XIX веке польские историки и астрономы широко опубликовали документы, осветившие вопрос о том, кто был автором этого предисловия и при каких обстоятельствах оказалось оно впереди «Обращений».
XXI. СМЕРТЬ И БЕССМЕРТИЕ
