- Ну, ты не сильно-то расслабляйся, у тебя всего лишь полтора месяца в запасе. Надо действовать активнее!
- Вот я и хочу… действовать… стихотворение написал, но не могу его оценить… должным образом. Ты не мог бы… послушать и сказать мне честно, как оно… на твой взгляд? - он посмотрел на Гарри глазами побитой собаки.
Юноша чуть не прыснул от смеха, но сдержался и подбодрил друга:
- Конечно, давай читай!
На самом деле, Гарри не разбирался в поэзии - сам он стихов никогда не писал, но отказать в такой трогательной просьбе не мог.
Невилл встал, принял позу влюблённого трубадура и нараспев стал декламировать стихотворение. Гарри по началу пытался вслушиваться, улавливать рифмы, но когда чтение затянулось, он, отвлёкшись, опять погрузился в свои мысли.
Юноша был уже далёк от происходящего, как вдруг его слух резануло словосочетание - «имя любви». Как ошпаренный он подпрыгнул на кровати.
- А ну-ка, повтори последние строчки! - сердце его бешено заколотилось.
От неожиданности Невилл поперхнулся, испуганно посмотрел на друга и кивнул. Снова приняв театральную позу, он произнёс:
Полумна! Зову тебя нежно,
С кипеньем в крови
Ведь для меня твоё имя -Имя любви!
- Гениально! - воскликнул Гарри и, как сумасшедший, бросился обнимать друга. - У меня просто нет слов! Это гениально!
- Тебе, правда, понравилось? - Невилл оторопел от такой бурной реакции слушателя. - Ты считаешь, что я могу прочесть ей моё стихотворение?
- Конечно, Невилл! - юноша торопливо переодел джемпер. - Ты даже не представляешь, какой ты молодец!
Он схватил волшебную палочку и подбежал к двери.
- Слушай, передай Рону, что я пошёл в кабинет Снейпа - хочу побыть там один. Так что пусть он не волнуется. Хорошо?
- Конечно, дружище! - Невилл всё ещё выглядел смущённым. - И спасибо тебе, что выслушал меня!
- Это тебе спасибо! - крикнул Гарри, закрывая за собой дверь спальни.
9 глава. Дневник
Гарри сломя голову нёсся по коридорам Хогвартса. Изображения магов и волшебниц смотрели ему в след со своих портретов и переглядывались между собой, пожимая плечами.
«Неужели ключ к разгадке найден? - спрашивал себя юноша. - А что если я ошибаюсь? Но ведь Дамблдор говорил, что не нужно искать привычные решения! Так почему бы не попробовать?»
Перепрыгивая через ступеньки, Гарри сбежал вниз по мраморной лестнице в холл, а оттуда спустился по узким каменным ступеням в подземелье. Запыхавшись, он подлетел к кабинету Снейпа. Отпечатывающее заклинание открыло дверь, и молодой человек, выравнивая дыхание, вошёл внутрь. Взмахом палочки он зажёг свет и неуверенными шагами приблизился к картине.
На этот раз портрет произвел на него угнетающее впечатление. Гарри вглядывался в бородатого старца, ощущая необъяснимый страх - ему казалось, что изображение сейчас оживёт. Он прислушался - ни звука не проникало в кабинет. Тишина была такой зловещей, обволакивающей, что юноше стало не по себе.
Справившись с волнением, он снова поднял волшебную палочку и направил на книгу, нарисованную на портрете.
- Лили! - выкрикнул он. Яркий сиреневый луч ударил в картину.
Напряжённо вглядываясь в изображение, Гарри заметил, что по контуру книги появились трещины. Они становились всё глубже. Обложка вдруг приобрела объёмность и уже совсем не казалась нарисованной. Он смотрел во все глаза, не смея до конца поверить в происходящее!
Через несколько мгновений книга бесшумно отделилась от полотна и поплыла к юноше - протянув руку, он сомкнул дрожащие пальцы на кожаном переплёте.
Гриффиндорец ни на минуту не усомнился, что это именно дневник. Он открыл его наугад и, увидев знакомый мелкий почерк Снейпа, просиял.
- Получилось! - он всё ещё не мог прийти в себя. - У меня получилось!!!
Звонкий крик Гарри, отразившись от потолка и стен кабинета, рассыпался многоголосым эхом. И как он сразу не догадался, что профессор не стал бы прятать дневник в личных вещах или на книжных полках! И пользоваться банальными заклятьями было не в его обыкновении! Мастер зелий придумал своё заклинание и назвал его именем той, которую любил всю свою жизнь! Как всё просто! Логично и просто до гениальности!
«Если бы не Невилл со своим любовным стихом, я бы, наверное, никогда не догадался!» - отдал Гарри должное другу.
Юноша хотел как можно скорее рассказать обо всём Дамблдору, Рону и Гермионе, но посчитал, что будет лучше, если он сперва прочтёт дневник. Прижимая к груди бесценное сокровище, Гарри направился в комнату Снейпа.
Несколько мгновений он стоял неподвижно, вдыхая уже знакомый аромат спальни профессора, затем подумал о месте для чтения. Гарри не осмелился лечь на кровать и потому решил устроиться на диване. Подложив себе под спину мягкую подушку в шёлковом чехле, он раскрыл дневник на титульном листе.
Почерк Мастера зелий нельзя было назвать каллиграфическим. Он был весьма необычным. Буквы, напрочь лишенные округлости, отличались заострённостью и прямотой. Рука учителя была тяжёлой - он так надавливал на остриё пера, что слова казались оттисками. Судя по толщине переплёта, Снейп не часто делал записи в своём дневнике. В жизни он был немногословным, и Гарри примерно представлял себе его стиль.
Юношу охватило волнение. Подобное состояние возникало у него перед погружением в Омут Памяти. Впрочем, чтение чьих-то воспоминаний это тоже своеобразное присутствие в них.
Судя по дате первой записи, Мастер зелий начал вести дневник с ноября 1990 года. Пробежав глазами коротенький текст, Гарри понял, что профессор приготовил какое-то очень сложное зелье и решил описать процесс поэтапно. Наверное, с этого и пошло. Последующие несколько страниц содержали рецепты отваров, выкладки из журналов, потом рабочие записи стали перемежаться с жалобами на коллег, едкими высказываниями в адрес некоторых учеников и саркастичными рассуждениями Снейпа о разных вещах.
Вскоре молодой человек отыскал глазами своё имя - накануне прибытия Гарри в Хогвартс профессор написал несколько строк в свой дневник.
Читать такое о собственном родителе было неприятно, но Гарри уже давно понимал причину ненависти Снейпа к отцу и даже оправдывал её. Следующая запись была датирована первым сентября.
Гарри вспомнил распределение по факультетам, приветственную речь Дамблдора.
