Таким образом, Гермиона, покинутая лучшим другом и оставленная в одиночестве оплакивать расставание со своим гипотетическим бывшим парнем, совершенно неожиданно для Рона обнаружилась в компании Невилла. После того, как Рон вернулся в общую гостиную, он нашёл её сидящей у камина и плачущей. Он некоторое время ходил вокруг неё кругами, прежде чем решился подойти и спросить у девушки, щёки которой всё ещё были мокры от слёз, как он может помочь ей и Гарри уладить возникшие между ними разногласия. Гермиона, которая к тому моменту как раз только-только немного успокоилась, при одном упоминании имени Гарри снова разразилась рыданиями. Собравший всё своё мужество и покрывшийся капельками пота от волнения, раскрасневшийся Невилл неуклюже придвинулся поближе и крепко обнял девушку. Через некоторое время Гермиона, наконец, смогла успокоиться и к своему огромному удивлению выяснила, что Невилл может быть довольно интересным и приятным собеседником, если только сможет побороть своё извечное смущение и привычку запинаться на каждом слове. А поскольку в этот момент его желание помочь Гермионе почувствовать себя лучше, было по-настоящему велико, он смог довольно быстро справиться с собой, и вскоре Гермиона уже вовсю хохотала над рассказами о его эксцентричной бабушке, которые она, кстати, находила невероятно смешными.
Когда Гермиона увидела, что Гарри направляется в их сторону, то тут же внутренне напряглась, не совсем уверенная в том, что именно Гарри от неё нужно. Когда он остановился рядом, возвышаясь, словно башня, Гермиона спокойно посмотрела на него снизу вверх.
Гарри откашлялся:
- Невилл, ты не мог бы оставить нас на пару минут?
Невилл посмотрел на Гарри, потом на Гермиону, и, видимо, имея подозрения относительно того, что тот собирается сделать, спросил:
- Гарри, ты ведь не собираешься снова обидеть её? - он сжал свои здоровенные кулаки и мелко задрожал.
Такая реакция поразила Гермиону и заставила невольно покраснеть, в то время как Гарри сильно позабавили попытки Невилла запугать его, и он с улыбкой сказал:
- Я не причиню ей ни малейшего вреда. Всё же Гермиона - мой друг.
Невилл кивнул, бросил ещё один взгляд на смущённо улыбающуюся Гермиону, и направился к так и продолжающим играть Рону и Дину.
Гарри присел рядом с Гермионой и попытался взять её за руку, но она лишь раздражённо отмахнулась.
«Понимаю», - подумал Гарри, - «Всё ещё обижена. Всё ещё злится. Отлично, значит переходим к плану Б».
Без предупреждения Гарри опустился на колени перед абсолютно растерявшейся Гермионой.
- Миона, я хочу извиниться за моё отвратительное поведение сегодня утром. Я ни в коем случае не хотел причинить тебе боль. Но вчерашняя ночь была не самой лучшей в моей жизни (точнее, это был ад), и мне просто нужно было выплеснуть из себя всё это дерьмо. Я искренне сожалею, что именно ты так неудачно попалась мне под горячую руку. Но я никогда бы не смог сознательно обидеть тебя. Сможешь ли ты простить меня и снова стать моим лучшим другом, каким всегда была раньше?
Щенячьи глаза, закушенная губа, картинно заломленные руки - всё это прекрасно вписывалось в образ искренне кающегося грешника; и кем была Гермиона, чтобы столь жестоко отвергнуть своего лучшего друга, когда тот выглядит таким несчастным и удручённым, буквально вымаливающим у неё прощение.
- Ох, Гарри, - она снова расплакалась и сжала его пальцы в своих. Гарри заранее постарался настроить себя так, чтобы не вздрогнуть от её прикосновений. - Конечно же, я прощаю тебя. Я не могу даже представить, что я больше не твой друг. Но пожалуйста, расскажи мне, что произошло? Ты был сам на себя не похож. Я никогда раньше тебя таким не видела. Таким отстранённым и холодным.
Её голос начал дрожать и Гарри присел на диван, словно в колыбели укачивая подругу на своей груди и повторяя про себя свою новую мантру: - «Она - мой друг. Её прикосновения не смогут ранить меня. Не будь таким трусом». Третья составляющая его мантры была пока самой эффективной. Так или иначе, но Гарри прекрасно осознавал, что сейчас любое прикосновение легко могло бы причинить ему боль.
Если бы только Люциус смог сейчас увидеть, какую прекрасную пару составляли эти двое, сидя в обнимку на диване перед горящим камином, силы его ревности хватило бы, чтобы разнести замок до самого основания.
«Рассказать, что случилось?» - думал Гарри. - «Право, не стоит. Тебе вряд ли понравится то, что произошло на самом деле. Должен признать, что мне это тоже не очень-то нравится, вот почему просто необходимо несколько подкорректировать события и обвинить во всём Снейпа. И, кроме того, в произошедшем есть и доля его вины. Если бы он только не был таким ублюдком и, по крайней мере, позволил мне оставить мою волшебную палочку... Так, прекрати немедленно. В конце концов он действительно говорил тебе все эти отвратительные вещи. Пусть даже не все из них вырвались из его глумящегося рта в ту ночь.
Тяжело вздохнув и устроив свою голову на коленях у Гермионы, Гарри начал свой рассказ:
- Всё началось с его обычных придирок относительно моего наглого поведения. Моего невежества, - и не важно, что об этом мне готов сообщить каждый встречный; моих низких оценок, - хотя я не считаю, что они настолько плохи, насколько он это изображает; моей испорченности; моей бесполезности; и так далее, и тому подобное… Ну, ты же знаешь все эти его извечные вопли о том, что я такой же никчёмный и ни на что не годный недоумок, какими были мой отец и крёстный. Я всегда поражаюсь, как легко он забывает, сколько всего они сделали для нашей победы. Оба они, на самом деле.
Гермиона хихикнула:
- Но ты ему этого, естественно, не сказал.
- Нет, конечно. Я просто позволил ему продолжать опускать меня всё ниже и ниже.
- Ох, Гарри…
- Да ладно... По его мнению, я чудовищно туп и отвратительно самодоволен из-за того, что постоянно выигрываю все квиддичные матчи. Знаешь, я думаю, он никогда не сможет смириться с тем, что наш факультет уже довольно много лет одерживает победу над его факультетом.
Это заставило Гермиону захихикать снова:
- Похоже, вчера он был в очень дурном настроении.
- Возможно. Но я бы так не сказал. Он всегда недоволен. Да, и он ещё сказал, что единственная причина, по которой я выигрываю все свои матчи, это то, что у меня отличная метла, и что мои навыки, как игрока, значительно ниже среднего уровня. Ты можешь себе это представить!
Теперь Гермиона уже откровенно рассмеялась:
- Бедный малыш Гарри. У тебя выдалась тяжёлая ночка.
«Ты даже не представляешь, насколько», - подумал Гарри, чувствуя внутри неприятную дрожь.
- И он закончил свою речь, сообщив мне, что я без моего окружения: без моих фан-клубов, которые есть на каждом факультете; без Дамблдора, всегда поддерживающего меня; на самом деле - ничто. Интересно, он знает, что у магглов есть очень похожее на это изречение - «Короля делает свита»? Как бы то ни было, на этот раз он действительно меня достал. Знаешь, в тот момент он до дрожи напомнил мне моих дорогих родственников. И я…
- Гарри, ты же ничего не сделал?
- Ты имеешь в виду что-то радикальное?
Гермиона испуганно кивнула.
- Нет, конечно, я проглотил всё это с видом идеального студента. И это, похоже, действительно выбило его из колеи, поскольку он внезапно перестал третировать меня, и даже не стал снимать баллы. Хотя он, конечно, мог это сделать, и я не понимаю, почему он этого не сделал. Как-то раньше его это не особо останавливало. Но вчера он ограничился лишь конфискацией моей палочки и сотней чудовищно грязных котлов, которые я был вынужден до полуночи отчистить голыми руками.
Гермиона посмотрела на него с ужасом.
- Ты оставался там до полуночи? - вскричала она.
- Совершенно верно. Вот почему я был сегодня утром в таком дурном расположении духа.
- Но почему тогда ты не спал? - Она замолчала. - Ты ведь должен был быть жутко уставшим… Но когда я пришла, ты как раз выходил из душа, - сказала Гермиона.
