Гарри посмотрел на Рона и недоумённо прошептал:
- Отверг её приставания?
Рон небрежно пожал плечами и так же тихо ответил:
- Добавим перчику к пресным фактам.
Гарри согласно кивнул и повернулся к ошарашенному Невиллу:
- Нев, ты же знаешь, я бы никогда не причинил вреда Гермионе. Всегда есть другой путь. И уж точно я никогда бы не применил к ней грубую силу, даже если бы она этого заслуживала. Ты же мне веришь? - Невилл выглядел неуверенным и неловко переминался с ноги на ногу. Гарри продолжил: - Невилл, посмотри мне в глаза и скажи, что я в состоянии причинить физический вред людям, которых я любил и люблю.
Невилл посмотрел Гарри в глаза.
- Я… Я верю тебе, Гарри. Я… я не знаю. Я думал, что вы - пара, и ты…
- Где ты подцепил эту нелепую идею, что я и Гермиона - пара?
Невилл скосил глаза в сторону Рона.
Гарри упёр руки в боки на манер Молли Уизли и завопил:
- Рональд Уизли, не могу поверить, что это ты распространяешь обо мне все эти нелепые слухи!
- Но я же сам столько времени во всё это верил! - защищался Рон.
- Неважно, с тобой я разберусь позже. Думаю, я знаю, как объяснить оставшейся части населения Хогвартса мои так называемые /грубые действия/ относительно Гермионы. Могу я на вас рассчитывать?
* * *
- Ты слышала? Поттер и Грейнджер расстались.
- Расстались? Но ведь они же только недавно начали встречаться!
- Точно, а сегодня он поймал её знаешь с кем?
* * *
- Поверить не могу!
- Представь себе!
- Если честно, не понимаю, что он в ней вообще такого нашёл?
- Никто не знает. Она ведь даже не симпатичная.
* * *
- Хаффлпафф! Она была с кем-то из Хаффлпаффа? Она что, идиотка?
- Идиотка и есть! Скажи, кем нужно быть, чтобы променять Поттера на какого-то хаффлпаффца?
- И не спрашивай. Он такая горячая штучка.
- Сука!
- Прямо мои мысли!
* * *
- Он её ударил?!
- Залепил шикарную пощёчину!
- Она это заслужила!
- Скажи, вот ты бы смогла променять на кого-то другого такого великолепного парня, как Гарри?
* * *
- Надеюсь, что после всего этого он её бросил!
- И не только. Надавал пощёчин.
- Как думаешь, ему нужен кто-то, кто бы его утешил?
- Думаю, да.
- Отлично, я, пожалуй, рискну.
- Глупая, кто же откажется.
* * *
- И люди действительно считали её умной?
- По моему мнению - полная идиотка. Так, и с кем он теперь?
* * *
- Как об этом вообще стало известно?
- Слышали, как Рон Уизли и Невилл Лонгботтом об этом говорили. Ты их знаешь - это друзья Гарри. Уж они-то должны знать.
- Бедняжка.
- Можешь себе представить: она столько лет называла себя его лучшим другом. Помните, что о ней писали на четвёртом курсе?
* * *
Вот такие разговоры о «мученике» Гарри и «предательнице» Гермионе к концу дня заполнили Хогвартс, в то время как сам виновник столь яростных пересудов преспокойно отдыхал в спальне мальчиков: день у него выдался чересчур изматывающий.
- Думаю, мне стоит отправиться в постель.
Рон посмотрел на него с нарочитым ужасом.
- И что, никакой библиотеки сегодня?
- Представь себе, нет. Но сегодня и без библиотеки день был излишне насыщенным. Слишком много информации, слишком много потрясающих открытий. Увидимся завтра, - широко зевая, простился Гарри.
Гарри улёгся в постель и взмолился про себя, чтобы Рон всё же вспомнил назавтра обо всём том, что произошло сегодня. К несчастью, он совершенно упустил из вида, что ему предстоит ровно в полночь переместиться в поместье Малфоев.
Глава 11 Полночное свидание
Люциус покинул класс Зельеварения, где ему выпала счастливая возможность побыть так близко к Гарри, в состоянии сильнейшей эйфории, и теперь ему было необходимо время, чтобы обдумать всё произошедшее. Сегодня он окончательно убедился, что Гарри - его истинный партнёр; и не было никакой необходимости использовать заклинание, чтобы это подтвердить: ощущение невидимой верёвки, обвившейся узлом вокруг его сердца, а также реакция самого Гарри, были более чем достаточным для этого доказательством.
Единственное, что всё ещё беспокоило его, было то, что для пробуждения Гарри потребовалось всего два дня, а не как положено - месяц. Насколько знал Люциус, такого раньше ещё никогда не бывало. Но исходя из того, что он смог сегодня увидеть и почувствовать, произведённый им на Гарри эффект оказался очень сильным, и Люциус даже взял на себя смелость предположить, что в настоящий момент Гарри борется не столько с воспоминаниями о событиях пятничной ночи, сколько со своими, внезапно вспыхнувшими к Люциусу чувствами.
Гарри хотел быть к нему как можно ближе и, одновременно, всеми силами отталкивал от себя, и Люциус мог это понять. Для Гарри было совсем непросто преодолеть путь от ненависти до любви всего за два дня, тем более без каких-либо видимых на то причин. Ведь Малфой был абсолютно уверен: Гарри не знает, что Люциус - частично вейла, и что он обрёл в Гарри своего партнёра.
Вне зависимости от того, какими бы ни были его поступки, Люциус прекрасно осознавал, что его чувства к Гарри чрезвычайно сильны. Это была гремучая смесь из любви, нежности и страсти, замешанная на бешеной ревности, обострённом чувстве собственничества и желании оберегать и защищать. Он испытывал потребность ежеминутно, ежесекундно находиться подле него. Он жаждал почувствовать Гарри в своих объятиях, в своей постели; сделать его частью своей жизни навсегда, до скончания времён.
Но теперь он отчетливо понимал, что просто обязан предоставить Гарри небольшой тайм-аут. В подобных делах спешка могла лишь всё испортить. Он был более чем уверен, что за такой короткий срок уже и так обрушил на Гарри больше потрясений, чем это вообще возможно, и теперь наилучшим выходом было бы отойти в сторону и подождать, пока тот не будет готов. Ведь Гарри определённо был не из той породы людей, которые с легкостью сдаются на милость победителя, предавая всё то, во что верят, и легко изменяя своим истинным убеждениям и суждениям. Нет, он был из тех, кто изо всех сил сражается за свои собственные идеалы и жизненные ценности, кто яростно отстаивает своё право на собственную жизнь, на свои собственные решения, на свой собственный выбор. Люциус понимал, что за шанс завоевать любовь
