им.
На ее взгляд, падчерица не была привлекательна. Слишком худая и темноволосая, она совсем не походила на идеал красоты Джулии. А еще была слишком юной – во всяком случае, Джулия так думала. Сейчас же она поняла, что Франсин далеко не юная, что ей восемнадцать, а это возраст, про который большинство сказало бы, что девушка уже слишком стара для первого в жизни романа.
На Джулию горячими волнами накатили боль и паника. Она вспотела. Франсин в качестве молодой женщины с возлюбленным – это была та самая перспектива, которую она не могла спокойно воспринимать. Даже мысли об этом вызывали у Джулии тошноту. И самое ужасное заключалось в том, что Франсин, по всей видимости, обладает повышенной сексуальностью.
– Это погубит ее, – произнесла вслух Джулия в пустой комнате.
«Я потеряю ее», – прошептала она самой себе.
Молодой человек на остановке выглядел опасным. Он был слишком красивым и несерьезным. Как будто его не заботило ничего, кроме получения желаемого. Джулия смотрела на него, внушая ему мысль уйти, доказать ее неправоту.
Еще два человека подошли к остановке. Один сел, а другой – вернее, другая, судя по жестам, – тоже села бы, но молодой человек не желал подвинуться. Он занимал почти половину скамейки и сидел, закинув левую ногу на колено правой. Джулия подумала, а не стоит ли пойти туда и поговорить с ним. Она подойдет к нему и отчитает его, спросит, почему у того не хватает такта уступить место пожилой даме. Джулия размышляла над этим, когда подъехал автобус. Все сели в него, кроме молодого человека. Тот остался на остановке.
Джулия негодовала. Ей было страшно. Но что она может сделать? У него есть полное право сидеть там, если ему хочется и сколько ему хочется. В течение дня Джулия то и дело возвращалась к окну, к четырем тот ушел. Не было оснований связывать телефонный звонок, красную спортивную машину и молодого человека на остановке, но одно у нее все же нашлось. Джулия предполагала, что все это имеет отношение к Франсин, и не могла дождаться пятницы, когда должен был вернуться Ричард.
На следующий день молодой человек вернулся. Джулии стало плохо от беспокойства. Он сидел и читал, изредка поглядывая на их дом. Наконец, за полчаса до возвращения Франсин из «Второго дыхания», она перешла дорогу и заговорила с ним. Молодой человек поднял голову и устремил на нее взгляд темных, холодных, лишенных выражения глаз.
– Что, по-вашему, вы тут делаете?
– Сижу, – ответил он. – Читаю.
– Я вижу, что вы сидите и читаете, я не слепая. Почему вы занимаетесь этим здесь? Вы не ждете автобус, я наблюдала за вами. Разве у вас нет дома? Читайте там.
Его пристальный взгляд действовал ей на нервы. У Джулии сложилось странное, нелепое впечатление, что тот актер, причем такой, который в совершенстве овладел искусством установления нужного ритма. Он не боялся молчания, долгих пауз. И наконец сказал:
– Уходите.
Это было уже выше ее сил. Она разгневанно заявила:
– Если через полчаса вы еще будете здесь, я вызову полицию.
Франсин шла домой, ничего не видя, ничего не слыша. Она была в глубокой задумчивости. Если она и продержится в магазине Ноэль, то не больше месяца. А надо бы продержаться подольше, потому что, если она скажет отцу, как ей ненавистно «Второе дыхание» и какая там тоска, Джулия скажет, что это лишний раз подтверждает то, что она всегда и говорила: Франсин не приспособлена к жизни во внешнем мире и не может выдержать даже неполный рабочий день.
Сейчас девушка уже жалела, что поддалась на уговоры и согласилась взять «академку». На нее повлияло решение Холли взять такой отпуск; почему-то она думала, что все это время они будут проводить вместе, причем в развлечениях. Но в реальности получилось по-другому. Холли была так поглощена работой на свою депутатшу и свиданиями с Кристофером, что они редко перезванивались и практически не виделись. Из-за собственной слабохарактерности и импульсивности Франсин попалась в ловушку, расставленную ее мачехой, и теперь ей предстоит провести еще один год жизни в скуке и почти тюремном заключении.
Она отказывалась направлять взгляд к тому окну, из которого Джулия может смотреть, улыбаясь и, возможно, махая ей, и намеренно держалась другой стороны широкой улицы. Франсин не хотелось дразнить Джулию, она никогда так не делала, хотя искушение было велико, однако не могла побороть желание идти позади ряда припаркованных грузовиков и автофургонов, которые скрывали ее от глаз мачехи. В конечном итоге она, конечно, будет вынуждена перейти улицу, поэтому Франсин решила дойти до пешеходного перехода в нескольких ярдах от автобусной остановки.
Там кто-то ждал автобус. Впоследствии она так и не вспомнила, кто из них первым узнал другого: она – его или он – ее.
– Привет, – сказал Тедди.
– Ой, привет.
– Вы… – предпринял он первую попытку, замолчал и предпринял новую: – Вы помните меня?
– Вы тот, кто сделал зеркало.
– Да.
Он стоял и смотрел на нее.
Она не помнила, чтобы кто-то когда-то так пристально смотрел на нее. Как будто изучал ее, усваивал, чтобы сохранить для дальнейшего использования.
– А вы живете здесь поблизости? – робко спросила Франсин.
Тедди помотал головой:
– Я приехал, чтобы увидеть вас. Я узнал, где вы работаете, и ждал вас, чтобы увидеть.
– Да? – Франсин ощутила, как к лицу прилила кровь. Ей стало жарко, и она смутилась.
– Та женщина из вашего дома наблюдает за нами через окно, – сказал он. – Она выходила и спрашивала меня, почему я здесь сижу.
– Почему вы здесь сидите?
– Я сказал, чтобы она шла прочь. Можно мне зайти к вам ненадолго?
Должно быть, ужас отразился у нее на лице. Он пристально, без улыбки, смотрел на нее, выражение его лица было жестким и сосредоточенным. Тут подошел автобус. Франсин не знала, понял он это или нет, она же мгновенно сообразила, что автобус закроет их от Джулии. Из автобуса вышел мужчина, потом стала медленно выбираться старушка.
– Если я напишу вам свой номер, – спросил Тедди, – вы позвоните мне?
Прежде чем она поняла, что он делает, тот взял ее за левую руку и отдернул рукав кардигана. Именно тогда Франсин заметила его увечье – мизинец с отсеченной первой фалангой. Тедди принялся писать шариковой ручкой на ее запястье. Она спокойно подставляла ему руку и даже раскрыла ладонь. Он записал номер телефона.
– Я не могу, – сказала Франсин. – Честное слово, не могу.
– Пожалуйста. Я очень хочу этого.
Автобус тронулся с места. Она перебежала дорогу позади него, сумела увернуться от проезжавшего мимо велосипеда. Он, наверное, все еще стоял на остановке, но она не решалась оглянуться. Франсин опустила рукав кардигана так, чтобы тот закрыл не только номер телефона, но и половину кисти. Джулия – ее любимый трюк – открыла парадную дверь до того, как она поднялась на крыльцо.
На мгновение Франсин показалось, что мачеха сейчас схватит ее за руку и втащит в дом. Такое впечатление у нее сложилось, когда девушка увидела позу той и ее поднятую руку. Однако Джулия справилась с собой, отступила в сторону и быстро захлопнула дверь за Франсин.
– С кем ты разговаривала?
Можно было бы легко солгать и сказать, что с незнакомцем, который спросил у нее время или номер автобуса, шедшего до Чизуика.
– С человеком, с которым я познакомилась на выставке.
– То есть, Франсин, он подцепил тебя? Взял и познакомился? Ты это хочешь сказать?
