нужна.
Нам с ним, как же...
Ты идиот, Поттер. Идиот и позорище. Нестабильное глупое существо.
- Поттер, - зовёт Снейп и пытается отцепить меня. Я подчиняюсь, а он оставляет меня у камина, отходит и садится, и говорит: - Полегчало?
Снисходительно, без упрёка, словно это в порядке вещей - когда студент вот так... Бред какой-то.
- Вы способны продолжать заниматься? - спрашивает Снейп.
Я смотрю в пол и молчу.
- Мда, - хмыкает он. - Идите, Поттер. Придёте послезавтра. И не забудьте об очищении сознания перед сном.
- Хорошо, сэр, - выдавливаю я, пугаюсь своего голоса и, не поднимая глаз, ухожу.
Вечернее очищение светит только простыням.
Глава 6. Шпион и зельевар
Шеклболт не напоминает о предложении, словно и не было разговора. А отпущенная мне неделя подходит к концу. Но ведь я сам сказал ему, что подумаю и отвечу, Мерлин мой, я тупица, зачем я это сделал. Надо было отказаться сразу же. А теперь вряд ли смогу. Наверное, я превратился в мазохиста, раз нахожу привлекательной постоянную угрозу рассудку и жизни.
О том, как я кончил, едва прижался к его бедру, я себе думать запрещаю, это невыносимо стыдно. У меня был шанс, а я повёл себя как... озабоченный сопляк. И тем хуже - а может, лучше, я уже ничего не знаю - что Снейп ничего никогда не говорит по поводу того вечера в его кабинете, и я не знаю, что он об этом думает. И думает ли. И что это было для него. Акт милосердия к гормонально и психически нестабильному существу? Жалость по-снейповски? Он избегает прикасаться ко мне, по-прежнему убедительно холоден, и я бы поверил в его равнодушие, если бы не было там, около стены камина, того рваного хриплого выдоха. Выдоха, который выдал Снейпа и добил тогда меня.
О том, что его выдержка могла дать сбой конкретно из-за меня, а не, допустим, из-за отсутствия постоянного партнёра, я тоже запрещаю себе думать. Чтобы не расслабиться. Не поверить в состряпанные собственным мозгом иллюзии. Потому что потом, когда надуманные мной миражи развеются, будет слишком больно, гораздо больнее, чем я смогу выдержать.
- Очень неплохо, Поттер, - говорит однажды Снейп на практическом занятии по Высшим Зельям, взглянув в мой котёл.
Стараюсь справиться с лицом, на котором вместе с изумлением расплывается улыбка. Загоняю ликование вглубь, не хочу, чтобы кто-то увидел. Кто-то из тех, чьё удивление совсем не приправлено радостью. Гермиона не в счёт, ей тоже приятно, не зря же я изводил её вчера вопросами по теме сегодняшнего занятия. А вот парочка слизеринцев брезгливо кривит губы, и, конечно же, Малфой, да. Возможно, он действительно метит к Снейпу в ассистенты, потому что слышит от зельевара «очень неплохо» гораздо чаще меня. Да у меня вообще сегодня премьера. Внутри бурлит что-то новое, от чего приливает жар к кончикам пальцев, и когда я понимаю, что это такое, уже почти поздно. Моя же магия обманула меня, в этот раз взметнувшись не ледяной пустотой, а раскалённой лавой. Я дышу этим жаром, сцепив руки в замок. Если поднести сейчас к моему рту пергамент - вспыхнет?
В этот раз Снейп не выгоняет никого из класса, только замер в напряжённом ожидании - верит в меня, что ли?
А я смогу?
Я смогу.
Обходится всего лишь одним треснувшим стеклом в шкафу с готовыми зельями и одной опрокинувшейся пробиркой на моём столе.
И я вижу, как расслабляются его плечи, когда он чувствует конец выброса.
- Занятие окончено, - говорит Снейп, словно выплёвывает. - Благодаря мистеру Поттеру. Рабочие столы магией никому не чистить. Поблагодарите его же.
Наблюдаю, как студенты покорно убирают свои рабочие места, бросая на меня злобные взгляды, собирают тетради, наконец и сам отмираю, кладу свои вещи в сумку и направляюсь к выходу. Милосердная Гермиона вытерла лужу и смахнула в мусор остатки ингредиентов и с моего стола. Надо будет ей что-нибудь хорошее сказать.
- А вы, Поттер, задержитесь.
Сердце падает вниз, стремительно и болезненно, будто остриём пробивает себе дорогу. Возвращаюсь на место, кладу сумку на стол. Стою. Жду.
Снейп подходит очень близко, смотрит на меня в упор, потом зачем-то заходит за спину и оттуда прямо в ухо спрашивает:
- Ну и что мне с вами делать, Поттер?
Я чувствую его дыхание, я вообще чувствую его всей спиной, хотя Снейп и не прикасается совсем. Но от него ко мне словно дует тёплый ветер - так я чувствую. От этого бегут по коже стаи мурашек и вздымаются тонкие волоски на шее.
Уйми свои фантазии, Поттер, немедленно, а то опять опозоришься. А твоё везение не бесконечно.
- Молчите? - он снова перемещается так, чтобы посмотреть мне в глаза, потом отходит, садится за свой стол и устало говорит: - Вас ругаешь - у вас выброс. Вас хвалишь - у вас выброс. Мне казалось, наши занятия всё же принесли пользу. Видимо, я ошибся. Как с вами остальные преподаватели справляются?
Не может быть, чтобы Снейп не знал. Не верю. Это издевательство такое, да?
- Я жду ответа, - напоминает он.
Да, издевательство. Надо непременно озвучить? Ему мало того вечера?
- Рядом с остальными преподавателями у меня не бывает выбросов, - говорю я, прикрыв глаза, а голос такой - вороны позавидуют.
Сам не верю, что я это произнёс. Потому что теперь из категории догадок моё сумасшествие можно смело переводить в ряды свершившихся фактов. Я ведь практически подтвердил, что это всё из-за него, теперь он свяжет с моими словами тот вечер... и ответит? Внутри ноет от ожидания, сердце колотится в горле. Пусть бы, в конце концов, сказал, что я идиот, что я не привлекаю его ни в каком смысле, но только бы ответил. Чтобы я знал точно.
А ответом мне служит тишина. Быстро открываю глаза, чтобы увидеть на его лице - что? Удивление? Отвращение? Гнев?
А вот фигу тебе, Гарри. Нет там ничего. Обычная мрачная маска, без тени эмоций. Только смотрит Снейп не на меня, а на ту трещину, результат моей сегодняшней несдержанности. И говорит так же не глядя, спокойно и ровно:
- Идите.
Бесчувственное чудовище, вот он кто. Я могу порваться в клочья рядом с ним, а он будет всё так же бесстрастно взирать своими глазами-безднами. Вот на это я хочу себя обречь после выпуска? Я ненормальный.
И в подтверждение своему безумию я посылаю Шеклболту сову. В письме всего четыре слова и одна точка. «Я согласен. Гарри Поттер»
Ответ от министра приходит быстро, следующим же утром:
«Гарри, ты поступил очень правильно. Ты настоящий гриффиндорец. Учись и ни о чём не беспокойся. Сразу же после экзамена директор МакГонагалл тебе всё объяснит. К.Ш.»
О, вот этого бы не надо - «настоящий гриффиндорец», «правильно»... Особенно меня умиляет предложение не беспокоиться. Сейчас, только переключатель найду.
Дни проходят как в тумане. Я не появляюсь в Хогсмиде, не пользуюсь привилегией совершеннолетних - аппарацией, чтобы пить огневиски в барах Косого переулка. Не хожу по ночному Хогвартсу, не нарушаю школьных правил, разве что сигареты тают неумолимо, уходя дымом в открытое окно спальни. Хорошо, что тогда, в начале года, я подавил первый дурацкий порыв и не стал отказываться от отдельных комнат.
Только занятия со Снейпом, да-да, три раза в неделю днём в общем классе и столько же по вечерам, но наедине с ним - только они служат мерилом времени и заставляют меня выныривать из вязкого киселя самокопания. Я не хочу разочаровать Снейпа окончательно, а для этого мне необходима собранность, внимание и эмоциональная отстранённость. Я словно окружаю себя бронёй, через которую не пробьётся ни
