- Во-первых, я, возможно, был излишне резок вчера.
А... это что ж такое, Мерлин мой? Вчера меня убивают одним, сегодня другим... Определитесь со способом, профессор.
Хватаюсь за сигареты, нехорошо курить там, где спишь, но сейчас не могу сдержаться, распахиваю узкую створку окна, затягиваюсь, а затем из полного раздрая внутри всё же добываю ответ:
- Не стоит, профессор Снейп. Ваше право - думать и говорить всё, что хотите. Меня это не касается.
- А вы изменились, Поттер, - говорит Снейп. - И стали ещё невыносимее. Следовало предвидеть, что извинений вы не примете. Тогда следующее. Вы отказались работать со Слагхорном. Не стану спрашивать, из каких соображений, просто поймите вот что: Гораций, безусловно, тщеславен и любит, когда его имя звучит рядом с именами известных людей, но он стал слишком ленив, чтобы охотиться на вас всерьёз. Однако будут и другие. Как зельевар вы ещё долго не будете представлять из себя ничего значимого, но вам будут предлагать протекцию и сотрудничество, непременно восхищаясь вашими талантами, а на самом деле - из-за вашей известности, просто ради возможности поставить своё имя первым под общим научным трудом... Вы не падки на лесть, но, зная вашу наивность, предполагаю, что однажды всё-таки попадётесь.
Он умолкает, а я спрашиваю:
- Вам-то что?
Снейп смотрит в окно и щурится, там вышло солнце, всё-таки уже июнь, а он вдруг обхватывает себя руками, будто замёрз, и говорит:
- Пообещайте, что если вам действительно понадобится поддержка в Ассоциации, вы придёте за ней ко мне. Или хотя бы спросите совета.
Сердце исполняет невесть что и застревает где-то на вдохе.
Но это оно так... Не разобравшись.
А я прекрасно понимаю, что к чему.
- Снова выбираете меньшее зло, профессор? Я понимаю, вы хотите быть уверены, что я не стану расплачиваться за собственную карьеру вашими рецептами. Не бойтесь, не стану. Можете даже прислать мне список - какие из знаний, полученных от вас за прошедший год, я должен забыть. Делиться ими я ни с кем не намерен, а вот сам могу случайно применить в каком-нибудь из зелий. Если желаете, можно поступить и по-другому, для полной уверенности. Вы же легилимент, профессор, притом очень хороший, думаю, вам не составит труда изъять из моей памяти всё, что...
- Замолчите, - хрипло перебивает Снейп. - Замолчите.
Рассматривает меня пристально, будто выискивает одному ему заметное. Что? Не знаю. Но боюсь, что найдёт.
Отворачиваюсь.
Молчу. Так гораздо лучше, вы снова правы, сэр.
Потому что я идиот. И ляпнул в запале то, что не следовало. Если Снейп решит этим воспользоваться, увидит много больше, чем мне бы хотелось, а сообщать, что я до сих пор им болен, пусть даже и твёрдо решил покончить с этим... не хочу даже думать о таком.
На подоконник наползают молодые ростки плюща, скоро совсем окно закроют, надо будет подрезать...
- Что, Поттер, я больше не кажусь вам подходящим для привязанности объектом? - кажется, он усмехается там, но я упрямо не смотрю. - В итоге я оказался прав, вы меня ненавидите, как и прежде, верно?
Всё как прежде, Северус.
Неизлечимо.
Натянулись струной нервы, мышцы, кожа, я весь - струной, в горле ком, под веками горячий песок и острые мурашки по телу от его взгляда.
Ненавижу? Просто - видеть его не могу. Так близко - не могу.
Потому что теперь уже ни на какие артефакты вину не переложить, и я смирился, и жду только, пока перегорит, пока время когда-нибудь наконец выстудит полностью, чтобы одна зола...
А он пришёл и бросает щепки на эти угли. Не нужно, сэр. Вспыхнет. Обожжётесь.
Пока обжигаюсь только я. О слова собственные обжигаюсь, но всё равно говорю:
- Ну что вы, профессор, при чём тут ненависть? Вы сделали из меня зельевара, работа интересная, клиенты на мои зелья не жалуются - видите, всё решилось к лучшему. Собственной жизнью я теперь сам управляю - и это благодаря вам. За сегодняшний разговор тоже спасибо. Никакая протекция мне не нужна, но я приму ваши слова к сведению. А насчёт привязанности... Думаю, признательность - самое большее, о чём можно вообще говорить.
Смотрю на фильтр в пальцах, на серый столбик пепла на подоконнике, решаю сложную задачу - подкурить ещё одну или попозже. Эту я как-то не заметил.
- Вот как. Ну что же. До вас дошло хотя бы, что я не желал вам зла, - от его голоса веет раздражением и усталостью. - Рад, что работа не вызывает у вас отвращения. Постарайтесь никого не отравить ненароком, это будет наилучшей наградой мне как учителю. Желаю успехов.
Улыбнись гостю, Поттер, он уходит, а ты молодец, ты выжил. Всё будет отлично.
Улыбаюсь. Смотрю, как мантия вскидывается вслед за ним чёрными крыльями.
Делаю шаг назад, не глядя, в глазах размытая картинка, это с очками что-то, мне бы опереться, мне очень нужно.
И натыкаюсь на стул.
Стул с грохотом опрокидывается, а я теряю равновесие, в попытке удержаться сшибаю со стола подставку с пером, стопка журналов ссыпается вниз, мелькая страницами, и я падаю тоже, как следует приложившись плечом о выступ столешницы. Сижу и думаю, как было бы хорошо, если бы Снейп успел уйти за дверь и аппарировать до того....
Не с моим счастьем.
Наверное, так предопределено на сегодня высшими силами, чтобы он ещё раз убедился напоследок, какая я бестолочь.
- Нет, всё же вы не меняетесь, - хмыкает вернувшийся Снейп и протягивает мне руку: - Подымайтесь. Ушиблись?
Чудесно, Поттер.
Достойный финал.
- Нет, - отвечаю.
Возвращаю на место слетевшие на нос очки и морщусь, это плечо огрызнулось болью.
- Лжёте. Ну же, Поттер, я не привык стоять с протянутой рукой. И не уйду, не убедившись, что вы не сломали себе что-либо. Ваша хозяйка мне этого не простит.
- Можно подумать, вас это волнует, - говорю.
Но помощь принимаю, и даже стою покорно, пока длинные сильные пальцы ощупывают моё плечо, я даже мог бы представить, что это ласка, если бы не было так больно, и только когда он тянет футболку вверх, пытаюсь отскочить.
- Поттер! - прикрикивает Снейп, зажав здоровое плечо как тисками. - Не дёргайтесь! Я всего лишь смотрю! Есть у вас бальзам от ушибов?
- К-кажется, есть... В лаборатории...
- Ну так подите и принесите. С ногами у вас, надеюсь, всё нормально.
С ногами нормально. А с головой - нет. Потому что я послушно иду к двери в подвал, с верхней ступеньки призываю нужную склянку и только потом соображаю - зачем.
- Вы идите, я сам! - выпаливаю и тут же спасаюсь бегством в ванную.
Боль помогла мне пережить осмотр, но лёгких касаний его пальцев, смоченных бальзамом, я боюсь панически.
Мажу плечо неторопливо, тщательно, мне сегодня этой рукой ещё шпатель держать, то, что я буду неспособен жить, когда Снейп уйдёт, работу не отменяет. И выхожу, уверенный, что комната уже пуста.
Выхожу и не успеваю остановить вылетевшую фразу:
