Вторжение малого мира
Роберт Рид
Robert Reed «Eight Episodes», 2006
Перевод: Л. Подистовой, А. Мальцева, C. Виткиной
При участии Е. Романовой
Практически незамеченный зрителями, сериал 'Вторжение малого мира' вышел в свет летом 2016-го года. Прокат длился недолго: разочаровавшись в показе, студия досрочно прекратила трансляцию и поставила записи на полку.
Главным недостатком сериала был вопиющий непрофессионализм создателей. К тому времени компьютерная анимация достигла приличного уровня – иллюзии успешно подменяли реальность, нарисованные сцены почти не отличались от снятых. Самые сложные задачи, такие как моделирование ручейков и человеческих лиц, обретали приемлемые решения. Но, даже со скидкой на молодость компании-продюсера, на ограниченный капитал и необходимость больших затрат на программирование, сериал едва ли отвечал сложившимся стандартам. В самом деле, изображения ландшафта и интерьера показались бы чудом в начале столетия, но никак не в год премьеры; героев одарили бесстрастными лицами и негнущимися конечностями, а их голоса звучали натужно и выдавали не то актёров-любителей, не то дешёвую программу-синтезатор. В сырых неуклюжих диалогах было слишком много пауз, ключевые фразы зачастую повисали в воздухе. Критики решили, что так создатели сериала пытались приблизить его к реальности, но то было лишь предположение. Продюсеры не выпускали пресс-релизы, более того, никому из журналистов не удалось взять у них интервью. Так что критики отзывались о сериале исключительно на основании записей - вот ещё одна причина, по которой 'Вторжение' было обречено на провал.
Были и другие малопривлекательные для зрителей обстоятельства. Например, расовый состав действующих лиц - публично такие детали обсуждать не принято. Для хорошей кассы на доходном североамериканском рынке персонажи должны иметь европейскую внешность. Здесь же главный герой оказался индусом с непроизносимым именем и жутким акцентом, сотрудником университета не где-нибудь - в ЮАР. Доктор Смит, как его перекрестили для удобства немногочисленные ценители, был неприятным толстым коротышкой с гадким характером. Он питал слабость к ядовито-яркой одежде и пугал окружающих трубными отрыжками. Его жена тихо и незаметно обитала среди домашней утвари и даже не интересовалась тем, что работа мужа сотрясает основы мироздания; дети ничуть не походили на младую поросль прочих популярных сериалов, не блистали умом и не вызывали никакой симпатии.
Еще одним недостатком фильма было отсутствие драматизма. Первая серия представляла собой обычный день из жизни доктора Смита - восемнадцать однообразных часов, сжатых до пятидесяти трех однообразных минут. Судя по всему, рекламу прокатчики вставляли куда придется, а главное событие попросту ускользнуло от внимания первых зрителей. Одна из аспиранток доктора Смита работала с образцами осадочных пород пермского периода. Она искала изотопы, сохранившиеся от взрывов сверхновых. Девушка спросила доктора о сложной лабораторной установке. Этот диалог, как и прочие, был густо пересыпан терминами, так что его вряд ли мог понять непосвящённый. Зато несколько учёных, которые нашлись среди почитателей сериала и отнеслись к нему строже всех, дружно отметили, что с приборами и научными принципами в фильме всё в порядке, а вот терминология высосана из пальца.
На знакомство с аспиранткой зрителям дали четырнадцать секунд; непривлекательную девушку смешанного происхождения звали Мэри. Она попросила доктора Смита помочь ей с прибором, на что учёный ответил взмахом пухлой руки и невнятным: 'Потом'. После рекламы мини-авто и мощных препаратов от астмы серия продолжилась: Смит велел аспирантке зайти в кабинет и закрыть за собой дверь. Что было дальше, показывать не стали – это лишь подразумевалось. На следующих кадрах доктор Смит уже сидит спиной к письменному столу, а его ремень расстёгнут. Самые внимательные зрители успели заметить, как маленькие грудки Мэри исчезают под лифчиком и мешковатой блузкой. Некоторым привиделось выражение боли на её лице - не то душевной, не то физической. Другие утверждали, что и в этом, и в последующих эпизодах лицо слишком плохо прорисовано и мимика читается с трудом.
Хорошие сценаристы обязательно вставили бы сюда подходящий диалог, но плохие решили в интимную сферу не вдаваться. Мэри будничным тоном сказала, что в одном из камней пермского периода обнаружилось нечто странное.
– Странное? – повторил её научный руководитель/любовник.
Мэри показала пальцами размеры аномалии.
– Металлический шарик.
– Шарик?
– В камне.
Несколько мгновений Смит молча почёсывал жирное брюхо (согласно данным телецентра, в эти секунды аудитория программы уменьшилась на десять процентов). А потом тихо сказал:
– Не понял.
– Что это такое...
– Что?
– Я тоже не знаю, – сказала она.
– В каком именно камне?
– В ископаемом, аргиллите...
– Хочешь сказать, шарик искусственный?
– Похоже на то, – сказала Мэри.
– Хм! – сказал он.
Аспирантка, наконец, застегнула блузку. Вытерла уголок рта.
– Где? – спросил Смит.
Она назвала идентификационный номер камня.
– Да нет же! – перебил астроном. – Шарик где?
– В ящике стола. В белом конверте.
– Какого размера?
– С пару зёрнышек риса – около того.
Главный герой в последний раз произнёс: 'Хм!' и, в конце концов, затянул ремень. Его лицо, как и раньше, не выдавало никаких чувств.
Несколько утомительных месяцев беспросветной рутины заполнили вторую, третью и четвертую серии. В лаборатории происходило что-то непонятное, действие замерло. Упрямцы, еще не переключившие программу, увидели, как доктор Смит и два студента изучают какой-то объект, настолько мелкий, что он едва просматривался на экране - еще одна из недоработок сериала. Артефакт размером с человека выглядел бы гораздо привлекательнее.
Оказалось, что металлическая скорлупка сделана из невероятного алюминиево-никелевого сплава. За время пути в межзвездном пространстве космическая радиация и частицы оставили на ней явные отметины. Исследователи аккуратно разрезали скорлупку миниатюрным лазером и обнаружили кристаллическое ядрышко. Оно поглотило порцию энергии и выдало слабый импульс. Но введенная в отверстие нанокамера успела зарегистрировать мудреную последовательность сложных символов. Что это? Головоломка...
- Может, язык? - вслух подумала Мэри. - Нас учат... пытаются научить... новому языку.
От полноты чувств доктор Смит стиснул ее в объятиях, нимало не смущаясь тем, что они не одни.
Другой аспирант — бразилец Карлос — заметил, что непонятному устройству, которое нашла Мэри, не меньше четверти миллиарда лет.
- А сколько лет оно провело в космосе? Может быть, миллионы!
После того, как «Вторжение» перестали выпускать в эфир, по крайней мере один из прокатчиков признался, что их одурачили.
- Нам обещали большое, красочное вторжение, - заявил этот человек журналисту из «Роллинг Стоун».
