кресла — Драко будто всей кожей ощущал, как бешено колотится его сердце.
— Там половина — пропагандистская шелуха, — негромко сказала Панси, выпрямляясь и внимательно наблюдая за его реакцией. — Газетка все же на людей рассчитывалась, а не на таких, как мы.
Поттер сжал губы и кивнул — быстро и коротко, пальцы нервным движением привычно зарылись в непослушные пряди, запутались в них, взъерошив еще сильнее.
— Просто дочитай, — чуть слышно попросил Драко.
В распахнувшихся глазах Гарри мелькнул испуг. Он уже понял, догадался Малфой. Он никогда не был глупым, он понял — и мы все еще живы, все трое.
Отчаяние сменилось горькой усмешкой — Поттер услышал и настороженность Панси, и страх, бьющийся под напускной уверенностью Луны, и покорное, раздавленное отчаяние Малфоя.
И снова опустил глаза.
«… Вмешавшиеся в расстановку сил стихийные маги не сделали ничего, что не могли бы сделать авроры, получи они, наконец, приказ действовать. Но маги тем и отличаются от людей, что способны брать на себя ответственность — они не нуждаются в приказах, им достаточно видеть, что ситуация давно вышла из-под контроля Министерских чиновников, если вообще когда-нибудь находилась под ним.
Девятнадцатого июля, в 9.45 утра, почти тридцать магов, проживающих в Шотландской резервации, аппарировали в пригороды Ипсвича и рассеялись по его районам. В 9.55 жители услышали страшный визг — на город обрушились полчища баньши. Звук длился примерно от шести до восьми секунд — именно столько понадобилось магам, чтобы установить блокировку и набросить на окружающее каждого из них пространство оглушающее заклятье. Таким образом, практически весь город оказался покрыт защитными чарами, не требующими никакой специальной подготовки и наличия возможностей, превышающих уровень среднего волшебника. В 9.58 атакующие существа исчезли, и нападение закончилось. Несколько тысяч погибших из числа людей, попавших под звуковую волну в первые секунды атаки, не идут ни в какое сравнение с полностью стертыми с лица земли Плимутом и Лемингтоном или разрушенными до основания Мансфилдом, Ноттингемоми и Брайтоном.
Напоминаем вам, что по свидетельствам жителей Ипсвича, а также — по словам единственного уцелевшего очевидца нападения на Вустер, антиаппарационного барьера вокруг центров атаки НЕ СУЩЕСТВУЕТ. Если вы услышите или почувствуете что-либо странное — немедленно аппарируйте за город. Тратить время на выяснение происходящего бессмысленно — нападения всегда происходят и заканчиваются в считанные минуты, и исчезнуть из центра атаки — это шанс на спасение для каждого.
Тот, кто стоит за дерзкими и бесчеловечными разрушениями, пользуется Ритуалом Призыва Низших Сущностей, имеющим жесткие и четкие ограничения по времени и месту его проведения. Анализируя всю череду происшествий, стихийные маги смогли вычислить Ритуал, и теперь мы можем предоставить вам список городов, в которых — и только в указанное время — можно ожидать следующих нападений. Это:
Ньюарк — 22 июля в 18.43
Эйлсбери — 24 июля в 20.06
Ладлоу — 25 июля в 21.17
Оксфорд — 27 июля в 00.58
Норидж — 28 июля в 02.12
Рединг — 30 июля в 04.35
Лестер — 31 июля в 05.21
Если вы проживаете в одном из этих населенных пунктов — удалитесь как можно дальше от дома хотя бы за несколько минут до указанного времени. Мы не знаем, какие именно из этих городов подвергнутся нападениям, мы можем лишь утверждать, что атаки возможны именно тогда и там…»
В тишине гриффиндорской спальни Гермиона Грэйнджер неодобрительно хмыкнула, покосившись на груду книг на столе, так и не убранных после долгих вечерних бдений на пару с Панси в попытках вычислить координаты мест следующих нападений, и тряхнула газетой, поворачивая ее ближе к свету. Зрение хоть и восстановилось, но глаза все еще уставали слишком быстро, чтобы так долго читать.
К тому же, читать ей сейчас приходилось много. Очень много.
«…Информация о подробностях Ритуала открыта, и достоверно известно, что, несмотря на его стихийную природу, им может пользоваться и человек. Представитель стихийных магов сообщил нам, что у них есть четкий план, который позволит вычислить и обезвредить его.
— Мы действуем не наобум, — сказал он. — Маг, который руководит нами, неоднократно доказал, что он никогда не отступается от своих целей и умеет побеждать, каким бы ужасающим ни казался противник. Гарри Поттер уже одержал верх над считавшимся неуязвимым Темным Лордом, десятилетиями державшим в страхе Магическую Британию, а теперь взялся координировать наши действия. Операция в Ипсвиче — только первый шаг в войне, которую мы, маги, под его руководством объявляем тому, кто осмелился бросить вызов миру людей.
По нашим сведениям, сам Гарри Поттер по-прежнему скрывается от Магического правительства, преследующего его в попытках уничтожения. Неоднократные покушения на его жизнь со стороны авроров, а также непричастных, на первый взгляд, к силовым структурам лиц, вынуждают его оставаться в тени — что, впрочем, совершенно не мешает ему вмешиваться в политическую ситуацию, даже имея прямой запрет на подобные действия, как только становится ясно, что самостоятельно разрешить ее правительство не способно…»
Северус Снейп, сидя на веранде перед своим домиком, поперхнулся чаем и с размаху хлопнул об стол чашкой, давясь лающим истерическим смехом.
— Это не я сочинял! — быстро проговорил Джеральд, на всякий случай вжимаясь в спинку стула. — Луна сказала, что у нее больше опыта, и ей лучше знать, как людям правильно мозги полоскать…
— Да не оправдывайтесь вы, Уоткинс, — простонал Снейп, пряча лицо в ладони. — Вам иронию мисс Лавгуд все равно не понять. Прямой запрет! Поттеру! На вмешательство в политическую ситуацию!
— А ему как-то можно хоть что-нибудь запретить? — подумав, осторожно поинтересовался Джеральд.
Северус приподнял голову и, тяжело вздохнув, уставился на него, выразительно изогнув бровь.
«…Мы располагаем неопровержимыми доказательствами того, что Министерству Магии абсолютно точно известна вся та информация, из которой исходил мистер Поттер, планируя действия стихийных магов. Тот факт, что она до сих пор не была обнародована, и не был предпринят ни один шаг, направленный на обеспечение безопасности населения Магической Англии, говорит только о попытке правительства избежать ответственности за происходящее.
И это заявление не голословно — находящимися в эшелоне власти волшебниками было совершено немало ошибок, приведших в результате к появлению очередного маньяка (см. стр. 3). Мнение стихийных магов по этому поводу однозначно:
— Нас объявили нелюдями и загнали в клетки — но никто не может приказать нам сидеть, сложа руки, и смотреть, как гибнет породивший нас мир. Гарри Поттер, переживший за последние месяцы не одно покушение и множество нелепых обвинений, не должен больше волшебникам ничего — но и его никто не может заставить идти против собственной совести. Он объединил нас, он дал нам силы и надежду, он воодушевил нас — и мы знаем, что сможем выполнить то, что считаем нужным.
По их словам, больше ни один человек никогда не проникнет в резервацию магов — они сделали все, чтобы вцепившаяся во власть верхушка не смогла помешать им, дабы сохранить остатки своего авторитета. Мир людей чужд и неинтересен стихийным магам — но они утверждают, что будут и дальше вмешиваться в его дела, если Волшебное Сообщество снова продемонстрирует свою неспособность самостоятельно заботиться о безопасности доверившихся им людей.
Подробнее о Гарри Поттере — прирожденном харизматичном лидере, сумевшем своими решительными и активными действиями объединить и направить изгнанных из Магического Мира и запертых на его задворках — в резервации — магов, читайте на стр. 4…»
Глава 19. Дорога к миру.
Ветер пронизывал до костей — налетал жесткими порывами, вгрызался, будто пытаясь содрать рубашку, вырвав с мясом все пуговицы. Гарри сидел, поджав ноги, на парапете башни Астрономии и, прислонившись спиной к стене, вглядывался в хмурое небо невидящим взглядом. Он вспоминал…
— Нелогично, — обронил Гарри, опуская газету и глядя куда-то поверх головы Луны.
Слова, будто тяжелые, мутные капли, падали сами собой — не нужно было даже пытаться формулировать фразы.
— В каком месте? — осторожно уточнила Панси.
— Вам следовало бы дождаться конца войны. Позволить мне продолжать думать, что все только планируется. Что Джеральду нравится этот ментальный онанизм — прикидывать, что можно было бы сделать, если бы они и впрямь начали что-то делать. Искать дырки в моих планах и заставлять меня продумывать каждую мелочь. Вытрясать из моих мозгов все, что в них застоялось…
— Гарри… — жалобно пискнула Луна.
Поттер перевел на нее застывший, опустошенный взгляд.
— Зачем вы допустили, чтобы я это увидел? — медленно, с горькой усмешкой проговорил он. — Я что… плохо соображал, пока оставался в своих иллюзиях?
Они молчали — каждый по-своему. Сочувственно, понимающе, удивленно. С болью, смирением или надеждой. Подбирая слова — или просто пережидая паузу.
Какие они разные у меня все-таки, невпопад вдруг подумалось Гарри. С ума сойти… Какие мы все…
— Вы… — голос все же сорвался, но надо было
