горле застрял невесть откуда взявшийся ледяной ком.
— Что ты услышала? — онемевшими губами прошептал Гарри, сжимая тонкие девичьи запястья. — Симус, он… что?..
— Он умирает! — всхлипнула Луна. — Он… знает это, Гарри! Ему уже все равно… Он же сам сказал, помнишь — ему больше нечего терять!
Ее глаза умоляли — будто можно было сейчас сделать что-то, что изменило бы все — не дало уйти Драко, или не впустило сюда Финнигана, или…
— Да говори же ты, черт бы тебя побрал! — рявкнула в одно мгновение оказавшаяся за спиной Луны Панси, хватая девушку за руку.
Гарри молчал, тяжело дыша сквозь зубы. Лавгуд уронила голову ему на плечо.
— Вчера, когда я читала почту, помнишь, вы еще спрашивали, не случилось ли чего… оттаскивали меня, что, мол, хватит работать, мы же праздновать собрались… — она снова всхлипнула и подняла глаза. — Просто… Гарри, да ты за окно посмотри! Ты видел когда-нибудь такой ливень в этих краях в середине лета? И так долго?
Панси, нахмурившись, уставилась куда-то в пространство.
— Я никогда не был в Хогвартсе в середине лета, — безжизненно ответил Гарри.
— А я была! — уперлась Луна. — И не один раз. А там, — она махнула рукой в сторону горы свитков, сваленных в кучу на столе, — утверждают, что ливни идут по всей Англии! И что уровень воды поднимается так, что южное побережье затоплено почти целиком, оттуда людей пачками эвакуируют. Блэкпул и Беркенхэд смыло к чертовой матери, можешь вообще забыть, что эти города существовали когда-нибудь…
— А при чем здесь… — выдохнул Гарри одновременно с Паркинсон.
— Да не знаю я! — срывающимся голосом выкрикнула Луна. — Но Симус точно знал, что умирает, понимаешь? Тебе не показалось странным, что он пришел сюда всего с одним кристаллом? Это же самоубийство, Гарри — даже если он успел бы убить Панси, даже если успел бы ударить меня, вы с Малфоем все равно бы его отсюда не выпустили!
Она сдавленно дышала, умоляюще глядя на Поттера снизу вверх.
— И ты прочла о наводнениях еще вчера, — напряженно обронил тот.
Луна, горестно закусив губу, кивнула.
— И ты промолчала.
— Мерлин, Гарри! — закатила она глаза.
— Понятия не имею, с чего вдруг наводнения по стране могут означать, что Финниган вот-вот умрет, но он в любом случае должен был почувствовать это и сам связать в один узел, — вставила Панси. — Раз приперся сюда. Ему просто хотелось напоследок как следует хлопнуть дверью. Тебе по носу.
— Значит, у него и времени в обрез, Гарри! — простонала Луна. — Совсем в обрез… Раз он даже переживал, что вчера прийти не смог — значит, счет вообще давно уже на дни пошел! Если не на часы.
Поттер заметно побледнел, на скулах заходили желваки. Панси, не отводя напряженного взгляда, осторожно положила ладонь поверх его руки на плече Луны.
— Возвращайся, — одними губами прошептала она. — Удачи тебе… Гарри…
Девушка изо всех сил пыталась улыбнуться. Вот только ее глаза говорили, кричали намного больше слов — впрочем, как и всегда.
Луна, то ли услышав, то ли почувствовав, тут же вцепилась в его рубашку, как цепкое насекомое.
— Я пойду с тобой! — не обращая внимания на мгновенно потемневшие глаза Гарри, она снова билась в истерике. — Как ты не понимаешь! Это же он убил Чжоу!!! И папу!..
Опять полились слезы — ручьем, как безостановочный, несдерживаемый поток. Обвиняющий, отчаявшийся взгляд.
Гарри невидяще моргнул и, прижав к себе Луну, посмотрел на бледную, сжавшую зубы Паркинсон.
— Присмотри за ней, хорошо? — прошептал он и, не удержавшись, коснулся ладонью ее щеки. — Чтобы я хоть о вас сегодня больше не беспокоился…
Луна вырывалась, стуча кулачками по широкой груди.
Панси молча кивнула — и обняла ее сзади за плечи, прижимая к себе, не давая броситься за шагнувшим назад Поттером.
Боль обрушилась так внезапно, что у Гарри на мгновение подкосились ноги и потемнело в глазах. Крик, от которого заложило уши — свой? Луны? Панси? — он не понял, он знал лишь, что, наверное, именно так себя чувствует человек, когда у него заживо вырывают сердце. Разламывая в крошку ребра, пробивая грудину, выдергивая из тела саму основу его физического существования.
Руки машинально вцепились в грудь, комната крутанулась, пол с размаху впечатался в щеку, едва не отправив сознание в спасительное беспамятство. Дыхание перехватило так сильно, что Гарри забился в судорогах, задыхаясь.
— Что это?!.. — услышал он срывающийся вопль Панси.
В ее голосе звенела боль, и возвращающаяся истерика, и страх — такой всепоглощающий, будто с девушки одним махом слетела вся ее холодная, логичная рассудительность.
— Что это было?!.. — снова выкрикнула она.
Трясущиеся руки дернули за плечо, заставляя перевернуться, опрокинуться на спину, хватая ртом воздух. Гарри открыл глаза — сквозь темно- кровавую пелену проступила Панси, стоящая над ним на коленях, ее дрожащие губы, и паника на ее лице.
— Что это?.. — задыхаясь, в третий раз повторила она. — Гарри? Это же не Драко? Он же… он не мог умереть!..
Пальцы вцепились так, что их пришлось отдирать. Сесть Поттер в конце концов смог, но сохранять равновесие почему-то все равно толком не получалось.
Бледная, как смерть, Луна лежала рядом, схватившись за горло — по всей видимости, опять в обмороке.
В глазах Панси билась настойчивая готовность разрыдаться. Гарри невольно отметил, что она тоже все еще держится за горло — даже чуть ниже. Примерно это же место на своей груди до сих пор машинально сжимал побелевшими пальцами он сам.
— Не мог… раз мы живы… — разлепив губы, уронил Поттер вслух. Голова кружилась просто невообразимо. — Мы бы умерли одновременно с ним, Панси… Без вариантов… — он усмехнулся. — Нас же… нечему защитить…
Изо всех сил пытаясь отдышаться, они смотрели друг на друга — пока зрение толком не прояснилось и внимание обоих не отвлек неясный свет, льющийся откуда-то сбоку. Со стороны массивного высокого письменного стола.
На нем медленно гас, мерцая всеми цветами, забытый четырехгранный связующий амулет.
* * *
От шума внезапно обрушившегося на голову проливного дождя Гарри едва не оглох, остолбенев прямо на выходе из «Трех метел». Вцепившись в перила крыльца, он всмотрелся в промозглое, нависающее будто прямо над головой тяжелое небо. Похоже, Луна была права — так просто такие хляби не разверзаются… чтобы даже мысль о пешем переходе через улицу казалась безумием — такого здесь не было даже в отчаянное шотландское межсезонье, не то что — летом…
Хорошо, что через улицу ему не надо. А аппарировать можно и прямо с крыльца… Вот только неплохо бы — сразу в тепло, мелькнула запоздалая мысль почти одновременно с рывком перемещения.
И тут же выяснилось, что в Хогсмите стояла просто чудно-романтичная тишь — по сравнению с тем, что творилось здесь, на северном побережье Ирландии.
Рев взбешенного океана не просто оглушал — от него страдальчески звенели барабанные перепонки. Ветер сбивал с ног, чуть не срывая одежду, и грохот вздымающихся почти черных гигантских волн — внизу, под скалой, на которой и очутился Гарри — заставлял холодеть от ужаса.
Светопреставление какое-то, мысленно простонал он, цепляясь за камни — перспектива быть сдутым с вершины в первые же секунды балансирования на скользком мху перестала казаться такой уж надуманной.
Малфоя нигде не было видно — и это пугало сильнее всего. Судя по карте, он должен был быть где-то здесь, судя по ощущениям — тоже. Гарри чувствовал его присутствие — едва уловимое, как тонкая звенящая нить, постоянно грозящаяся вот-вот порваться от неосторожного телодвижения. Чувствовал — и совершенно не мог определиться, откуда именно.
А еще — это место совершенно не походило на нечто, где Финниган мог бы жить. Возможно, это только мы сдуру подумали, что он обязательно рванет к себе в норку, домой, мелькнула едким уколом испуга дурацкая мысль. Но ведь он мог помчаться куда угодно. Он вообще мог аппарировать сюда, чтобы столкнуть Драко хоть с этого самого чертова обрыва — и, значит, я слышу сейчас Малфоя оттуда, из-под воды. Последние секунды, пока он еще жив.
Чтобы оборвать поток кажущихся убийственно логичными, а на самом деле — грозящих истерикой и окончательной дезориентацией рассуждений, пришлось мысленно влепить самому себе отрезвляющую пощечину. С девицами переобщался, мрачно подумал Гарри, оглядываясь и пытаясь разглядеть хоть что-то, что натолкнет на дальнейшие поиски.
И тут же услышал — так явственно, будто кто-то сдернул с сознания мешающуюся пелену. Драко действительно был совсем рядом.
Внизу. Под скалой — точнее, внутри нее.
Даже мысль о том, чтобы попробовать спуститься и поискать вход, скручивала судорогой. Только не в такой ветер, когда, чтобы удержаться там, где стоишь, приходится, почти падая на руки, изо всех сил цепляться за камни…
Собраться с духом, зажмуриться — и аппарировать в никуда, внутрь, вниз, опираясь только на ускользающее, как тусклый маячок в пасмурную ночь, сознание Драко, было, наверное, верхом гриффиндорской безбашенности. И, наверное, Малфой — окажись он рядом — сказал бы по данному поводу многое, и не все из слов, скорее всего, звучали бы цензурно и сдержанно… вот только Малфоя сейчас рядом не было.
И изнывать от беспомощности и дальше, до бесконечности, уже казалось невыносимой пыткой.
Вопреки всем законам логики Гарри умудрился вписаться между каменными стенами, не застряв ни в одной из них — что при практически бесцельной аппарации в незнакомые пещеры выглядело почти чудом. Оглядевшись и
