Медленно, в течение нескольких месяцев, работая на износ, тренируясь вместе с другими, он стал своим. Лишь один член маленького сообщества смотрел на Лучника с большим подозрением.
Саладин.
Будучи арабом и мусульманином, он не доверял израильтянину, однако знал, что присутствие Лучника в Кении стало данностью.
Он часто говорил, что хотя и смирился с присутствием Лучника, но не одобрял его.
Пока все это происходило, развитие Лили шло быстрыми темпами. Она отличалась не только любознательностью и любопытством, но и наблюдательностью. Умела подмечать характерные черточки.
Саладина, который работал в большом сарае-мастерской с взрывными устройствами, Лили назвала Винни Пухом, потому что он был таким милым и славным.
Она видела, как новый человек, Лучник, идет на огороженный с запада участок и стреляет из снайперской винтики «Баррет» в еле видные мишени, причем каждый раз в них попадает. Затем он откладывал винтовку, гибким движением распрямлялся и оказывался таким высоким, что она назвала его Каланча. (Заметила она и то, что Винни Пух и Каланча почти не говорят друг с другом. Она не знала почему.)
Смотрела, как Колдун подтягивается на турнике. С раннего детства она обожала теребить его дикие дреды. Он стал Курчавым.
Два молодых солдата — Матадор и Террорист — вместе бегали трусцой, вместе тренировались и вместе пропускали по стаканчику. Они тоже получили новые прозвища — Простак и Большеухий.
И конечно, девочка смотрела на Зоу. Зоу стала для нее идолом. Ей было двадцать с чем-то лет, и неудивительно, что для Лили она стала идеалом.
Зоу Киссэйн была хорошим идеалом. Она могла превзойти мужчин в спорте, победить в дискуссиях за обеденным столом. До глубокой ночи засиживалась за чтением исторических книг.
Часто можно было увидеть такую картину: Зоу, а рядом в кресле, с открытой книгой на коленях — спящая Лили.
Естественно, что Лили назвала ее Принцессой Зоу.
В команде был человек, за которым Лили наблюдала чаще всего — Джек Уэст.
Она никогда не забудет тот день, когда Волшебник презентовал Уэсту блестящую новую серебряную руку. Это было в 2000 году.
С помощью Зоу Волшебник целый день прилаживал руку, изготовленную по последнему слову медицинской техники, к левому локтю Уэста. То и дело останавливался, хмурился и говорил что-то вроде «Центральному процессору руки что-то мешает. Азиз, будь добр, выключи телевизор». Потом он сменил в центральном процессоре какие-то частоты, и все пошло как надо.
Четырехлетняя Лили очень внимательно следила за происходящим.
Она знала, что Уэст потерял руку в день ее появления на свет. Он спас ей жизнь, и Лили очень хотелось, чтобы его новая рука заработала.
Вечером рука была на месте, и Уэст сгибал металлические пальцы. Рука удерживала предметы крепче, чем его собственная, правая.
Волшебник сдержал слово: сделал Уэсту руку лучше той, с которой он родился.
Лили интриговали и другие вещи, имевшие отношение к Уэсту.
Уэст уделял ей меньше внимания, чем другие члены команды. Он с ней не играл. Ничему ее не учил.
Большую часть времени он проводил в своем кабинете, читая старые, очень старые книги с заглавиями вроде «Способы строительства в Древнем Египте», «Имхотеп и архитекторы Амон-Ра» и ужасно старый пергамент с заглавием на греческом языке «Коллекция, или Список чудес всей земли».
Лили страшно нравился его кабинет.
Стены украшали чудные предметы: таблички из песчаника, череп крокодила. В одном углу стоял скелет существа, похожего на обезьяну, а в другом спрятан стеклянный кувшин, наполненный странным ржавым песком. Она тайком пробралась туда вечером и обнаружила, что крышка кувшина закрыта слишком плотно. Открыть не удалось, и кувшин остался для нее загадкой.
На дальней стене висела белая доска среднего размера, Уэст делал на ней разные записи и рисовал картинки.
Например, такие:
Говард Картер (1874-1939):
Обнаружил гробницу Тутанхамона, а также — неиспользованную гробницу царицы Хатшепсут в Долине царей в 1903 году. Пустая, неиспользованная гробница. На восточной стене — незаконченное резное изображение, единственное изображение Солнечного камня на Великой пирамиде. В камне имеется вертикальный канал для приема солнечных лучей:
После этого Уэст пометил: царица Хатшепсут, единственная женщина-фараон, при ней построены многочисленные памятники.
Одна запись на доске привлекла внимание Лили.
Она, словно специально, была в самом низу — видимо, чтобы не бросаться в глаза. Слова были такие: «4 дня, выпавшие из моей жизни, — Коронадо».
Однажды, поздно вечером, она видела, как Уэст смотрел на эти слова, задумчиво постукивая по зубам карандашом.
Когда бы Уэст ни работал в своем кабинете, сокол неизменно сидел у него на плече. Предупреждал клекотом о приближении человека.
Лили очень интересовалась птицей.
Сокол была прекрасен — гордая осанка, пронзительный взгляд. С Лили он не играл, несмотря на усилия девочки с ним подружиться.
Ни подпрыгивающие мячики, ни игрушечные мышки не вызывали у Хораса желания поиграть. Чем бы ни пыталась Лили привлечь его внимание, сокол смотрел на нее с полным пренебрежением. Хорас был привязан к единственному человеку —Джеку Уэсту.
Однажды Лили убедилась в этом на практике. Как-то, когда Хорас в который раз не пожелал слететь с плеча Уэста, Лили швырнула в него резиновую мышку.
Реакция сокола была молниеносной.
Он поймал мышку на полпути — схватил игрушку мощными когтями.
Убить мышь.
Выученный урок.
Уэст занимался не только исследованиями.
От внимания Лили не ускользнуло, что, пока она училась в своей классной комнате, Охотник частенько пропадал в старой заброшенной горной шахте позади западного огороженного участка, недалеко от ангара с самолетом. Идя туда, он всякий раз надевал странную униформу — каску пожарного и брезентовую куртку. Хорас непременно его сопровождал.
Лили строго-настрого запретили ходить в те пещеры.
Похоже, Волшебник построил там серию ловушек, подобных тем, что описаны в старинных книгах, которые они с Уэстом внимательно изучали. Охотник ходил туда тренироваться.
Лили считала, что Джек Уэст — загадочный человек. Иногда она по-детски обижалась, когда ей казалось, что он ее совсем не любит.
Одной вещи Лили не знала. Не знала, что за ней самой постоянно наблюдают.
Ее успехи в изучении языков требовалось развивать.
— Она продолжает совершенствоваться, — докладывал Волшебник, когда ей исполнилось девять. — Таких способностей к транслитерации[7] я еще не встречал. И она даже не знает, как она талантлива. Она играет словами самых разных языков, как Серена Уильямс теннисным мячиком. Она делает с ними все, что захочет. Крутит ими, как ей вздумается, поступает с ними так, как нам
