одно из самых привлекательных мест для туристов. Он знаменит своим большим парным пилоном, двумя огромными статуями, изображающими сидящего Рамсеса II, и обелиском. Храм стоит на восточном берегу Нила в Луксоре или, как принято теперь называть, в Фивах.
— Храм Луксора был построен при прежних фараонах, но Рамсес II перестроил его и назвал своим. Здание было увеличено в размерах никем иным, как Александром Великим. Вот почему это единственный храм во всем Египте, в котором Александр Великий провозгласил себя фараоном, — сказал Волшебник. — Только здесь имя Александра вырезано иероглифами и заключено в кольцеобразный картуш. Вспомни слова: «В единственном храме, носящем оба их имени», — храм в Луксоре и в самом деле единственный храм, который носит имена Рамсеса II и Александра.
— А как насчет этого: «продень силу Ра сквозь ушко башенных игл великого Рамсеса»? — не унимался Большеухий.
— «Башенные иглы» — это обелиски. Сила Ра — я полагаю, солнечный свет, — сказал Уэст. — Рассвет в Судный день — день возвращения Тартара. Этот стих говорит нам, что в день возвращения утренние лучи солнца пройдут сквозь два одинаковых отверстия в обелисках и укажут расположение могилы.
Большеухий повернулся к Зоу.
— Но ты вроде бы сказала, что в Луксоре стоит только один обелиск.
Зоу кивнула.
— Верно.
— Выходит, мы пропали. Без двух обелисков мы не сможем увидеть, как пройдет сквозь них солнце, поэтому и не найдем могилу Александра.
— Не совсем так, — сказал Волшебник, радостно взглянув на Уэста и Зоу.
Они оба улыбнулись ему в ответ.
— Что? Ну что?!
Ответил Волшебник:
— Послушай, Большеухий: второй обелиск из храма Луксора существует и по сей день. Просто не там, где раньше.
— И где же он?
— Как и многие другие обелиски античного Египта, он был передан западной нации. Тринадцать обелисков ушли в Рим. Их взяла поклоняющаяся Солнцу католическая церковь. Еще два уехали в Лондон и Нью-Йорк — пара обелисков, известных как Иглы Клеопатры. Второй обелиск из храма Луксора в 1836 году был передан французам. Он стоит на Площади Согласия, в самом сердце Парижа, в 800 метрах от Лувра.
— Фрагмент Зевса и обелиск, — сказала Зоу. — Похоже, для Парижа это будет двойной тревогой.
Уэст прижался к спинке стула.
— Париж, — сказал он, — не подозревает, что с ним случится.
ЕЛИСЕЙСКИЕ ПОЛЯ
ПАРИЖ, ФРАНЦИЯ
18 МАРТА, 2006, 11:00
ЗА ДВА ДНЯ ДО ВОЗВРАЩЕНИЯ ТАРТАРА
Джек Уэст ехал вокруг Триумфальной арки в арендованном спортивном автомобиле. Лили сидела рядом, на переднем сидении, а позади — Винни Пух, Каланча и Большеухий.
Все напряженно молчали. Так бывает перед дерзким предприятием в тылу врага.
Сердце Парижа напоминает христианский крест. Длинная сторона этого гигантского креста носит название Елисейских полей. Она начинается от Триумфальной арки и заканчивается у Лувра. Короткая, горизонтальная сторона заканчивается с одной стороны у здания Национального собрания, а с другой — возле потрясающей церкви Святой Марии Магдалины.
Самое важное, однако, находится на пересечении этих двух осей.
Это — площадь Согласия.
Знаменитой она стала во время Французской революции: здесь происходили казни сотен аристократов — мужчин и женщин. На площади Согласия царила кровавая гильотина.
Ныне в самом центре площади, в центре Парижа, стоит египетский обелиск.
Второй обелиск из Луксора.
Среди всех обелисков в мире — египетские они или нет — парижский обелиск отличает одна важная деталь. Пирамидка на его вершине покрыта золотом.
Историкам это нравится, потому что так выглядели обелиски в Древнем Египте: маленькие пирамидки на их вершинах были покрыты электроном — редким сплавом серебра и золота.
Интересно, однако, заметить, что золотая пирамидка на парижском обелиске — недавнее дополнение. Ее поставили на каменную иглу в 1998 году.
— Винни Пух, — сказал Уэст, — ты проверил катакомбы?
— Да. Там все чисто. Ворота под мостом Шарля де Голля и туннель под бульваром Дидро. Замок отключен.
— Каланча. Поезд?
— Скоростной поезд. Платформа 23. Отходит в 12:44. Первая остановка — Дижон.
— Хорошо.
Уэст ехал по Елисейским полям, смотрел на широкий бульвар и видел Парижский обелиск. Высота его равнялась шестиэтажному дому.
В машине у него было подготовлено альпинистское снаряжение — веревки, крюки, болты с кольцом и крюком, карабины — все, с помощью чего можно было вскарабкаться на высокую иглу и осмотреть ее верхушку. Уэст подумал, что со стороны его примут за еще одного бесшабашного любителя острых ощущений. Он постарается действовать быстро, чтобы успеть до появления полиции. После этого его команда проследует в Лувр для более опасной и сложной миссии.
Когда он подъехал поближе, движение разделилось.
— О, нет... — простонал Уэст.
Вся нижняя половина обелиска была закрыта лесами. Леса поднимались на три этажа. Они были укрыты сеткой, как при ремонте жилого дома.
Возле этой временной постройки, у единственного входа, стояли шестеро охранников.
Большое объявление на французском и английском языках. Городские власти просили прощения за неудобство: обелиск был прикрыт в связи с работами по его очистке.
— Они его чистят!
Смех Каланчи звучал издевательски.
— Небольшое неудобство, как полагаете? Наши европейские соперники нас обошли.
— Еретическое евангелие святого Марка общеизвестно. Его текст гуляет по всему миру, — сказал Уэст. — У Дель Пьеро он наверняка есть. Должно быть, он уже проверил и измерил Обелиск. Поскольку убрать его отсюда он не может, то закрыл его, чтобы не подпустить к нему нас. Это означает — черт побери! — что Дель Пьеро вот-вот обнаружит могилу Александра и заполучит фрагмент...
Уэст глядел на заключенный в леса обелиск, думал, прикидывал.
