чувствовать все подряд и при этом ощущать, что твое сознание не способно выдержать все это. Не способно это переварить. И в итоге чувства отравляют тебя, медленно, постепенно убивают. Сводят на нет.
Малфой — это моя жизнь, горько подумал он. Если он уйдет, я сойду с ума.
Он опустился на пол, закрыв лицо руками, и судорожно вздохнул.
«Ты променял нас на него», — раздался у него в голове голос Гермионы. — «Твой лучший друг мертв, а ты стоишь здесь и думаешь о ночи, проведенной рядом с Малфоем. Ты предал нас, Гарри».
Гермиона Грэйнджер — глас моей совести, усмехнулся он. Совести, которая тоже когда-то умерла. Возможно, у нее были на то причины, но факт непреложен — Гарри Поттер превратился в бессовестного, бесчувственного чурбана. По отношению ко всем, кроме Малфоя.
— Гарри! — Гермиона, наконец, одевшись, вылетела следом за ним в спальню Рона. — Надеюсь, ты объяснишь мне, по какому праву ты вламываешься рано утром в мою комнату?
Тон не оставлял надежд на диалог. По сценарию это будет монолог, в конце предусмотрена сцена с распятием.
Гарри медленно поднял голову и посмотрел на нее снизу вверх. Она была хороша, этим прекрасным субботним утром. Какая-то часть его восхищалась ею. Ее решительностью, ее целеустремленностью. Амазонка Гриффиндора.
Гарри встал и направился к выходу, махнув ей рукой. Если и разговаривать, то в гостиной. Не здесь — в комнате мертвеца.
Взбешенная Гермиона быстрыми шагами последовала за ним, догнала у двери и рванула к себе за плечо.
— Гарри!
Он молча взял ее за локоть и почти выволок из спальни.
— Гермиона! Вот ты где! — тут же услышали они радостный вопль Дэниса Криви. — А я тебя везде ищу!
— И зачем ты меня ищешь рано утром в субботу? — выдернув руку, спросила девушка.
— Дамблдор просил! — возвестил Дэнис. — Просил найти тебя и сказать, что он хочет тебя видеть! Прямо сейчас.
Гарри сжал зубы и выдохнул. Началось.
— Я пойду с тобой, — сообщил он, обходя Гермиону и беря ее за руку.
— Тебя туда не звали, — процедила она, снова пытаясь выдернуть ладонь из его пальцев.
— Меня туда давно уже не зовут, — спокойно ответил Гарри. — Но, я думаю, иногда нам все же стоит видеться. Пойдем, я хочу услышать, как он тебе это скажет.
— Ты знаешь, о чем он хочет сказать? — Гермиона остановилась, подозрительно глядя на него.
Самым противным было ощущение, что, на самом деле, ей вовсе не любопытно узнать заранее, что именно хочет сообщить ей Дамблдор. Это прежнюю Гермиону интересовали бы подобные вещи. Нынешняя прикидывает, откуда идет утечка информации — и какую дырку стоит получше заткнуть, чтобы вездесущий Гарри Поттер не лез не в свои дела.
— Надеюсь, что я окажусь неправ, — пожал плечами Гарри, таща ее за собой. — Мы пришли. Пароль знаешь?
Девушка с минуту молчала, пристально изучая его лицо. Гарри чуть не захохотал в голос, когда до него дошло, что она не хочет произносить пароль при нем. Чтобы Надежда Магического Мира не получила право доступа к главе Ордена Феникса. И не начала его доставать своими психозами.
— Ничего, называй, он его сразу сменит, как меня увидит, — успокоил он Гермиону.
Та вспыхнула и отвернулась.
— Лимонная долька, — пробормотала она.
— Я знаю, Герм, что я скотина, — он положил руку ей на плечо, поднимаясь следом за ней по лестнице. — Просто я честная скотина, а Орден Феникса состоит из лживых.
Плечо напряглось и резко сбросило его ладонь. Гарри хмыкнул и отвел руку.
Кабинет Дамблдора за последние годы ничуть не изменился. Чего не скажешь о самом директоре. Перешагнув через порог, Гарри вдохнул коктейль его чувств. Сосредоточенность. Власть. Сила. И неуверенность. Последней волной — даже испуг. Почему ему когда-то казалось, что Дамблдор незыблем и непогрешим? Что он знает ответы на все вопросы, и основное свойство этих ответов — правильность?
Проходя к креслу у окна, Гарри усмехнулся сам себе. Вряд ли старик изменился. Скорее уж, наконец-то вырос глупый наивный Гарри Поттер.
Заняв свое место, он сложил руки на груди и вежливо улыбнулся.
— Доброе утро, профессор, — сказал он. — Я тут подумал… То, что вы собираетесь сказать Гермионе, вы вполне можете сказать и мне. Мы ведь друзья, вы же понимаете, она все равно мне все расскажет.
Наблюдать за ними было бы почти удовольствием, если бы не было так противно. Смотреть, как Гермиона слегка разводит руками, как тяжелеет в ответ взгляд директора.
Дамблдор, улыбнувшись, кивнул ему и повертел в пальцах перо. Он еще не успел открыть рот, как Гарри почувствовал, что его захлестывает ярость.
— Может, вы все-таки скажете именно то, что собирались сказать? — спросил он, сжимая подлокотники кресла и не отводя взгляда от его лица.
От Гермионы полыхнуло возмущенным испугом. От Дамблдора — оцепенелым удивлением. Гарри был почти уверен, что старик изо всех сил пытается прощупать его сознание — и не может пробиться в него. Он не знал, почему, но чувствовал, как это пугает главу Ордена. И ощущение этого страха доставляло Гарри какое-то мрачное удовлетворение.
— К тому же, я все равно знаю, о чем речь, — добавил он, глядя в светлые глаза Дамблдора. — Вы хотите, чтобы я сообщил ей об этом сам?
Профессор долго молчал, не отводя взгляда. Потом посмотрел на Гермиону и, вздохнув, бросил перо на стол.
— Сегодня ночью Пожиратели Смерти напали на дом мистера Уизли, — сказал он, сцепляя руки в замок.
Гермиона сдавленно охнула. Гарри показалось, что она вдохнула и забыла выдохнуть.
— Как там оказался Рон? — спросил он у директора, перебивая шепот девушки. — Я видел его вчера вечером, он был на ужине. Как, черт возьми, он мог оказаться в Норе этой ночью?
— Я дал ему разрешение воспользоваться моим камином, — ответил Дамблдор, бросив на него укоризненный взгляд.
— И зачем, интересно знать, вы его дали? Если у нас тут, вроде как, военное положение, и все эти беспрецедентные меры безопасности…
— Гарри! — перебил его Дамблдор. Игра в доброго волшебника таяла на глазах.
— Это ВЫ виновны в его смерти, — процедил Гарри, не отводя взгляда. — Вы не разглядели предателя в Ордене. Вы отпустили Рона домой, хотя вся его чертова помолвка и яйца выеденного не стоила, чтобы из-за нее мчаться в Лондон — что-то решать и обсуждать.
— Гарри! — выкрикнула Гермиона. — Что ты несешь?!
— О, заговорила, — Гарри холодно перевел взгляд в ее сторону. — Быстро же закончилась скорбь несостоявшейся невесты.
Дамблдор медленно встал, нависая над столом. Гарри не успел заметить, когда в его руках появилась палочка.
— Finite Incantatem, — устало произнес он, нацелив палочку ему в грудь.
Гарри с удивлением отметил, как из палочки вырвался серебристый луч. Раньше он был уверен, что различимые глазом лучи бывают лишь у некоторых заклинаний, и это в их число не входит.
А дальше было еще непонятнее. Луч почти мгновенно достиг его груди и растворился в каком-то дрожащем в воздухе мареве, совсем чуть-чуть не коснувшись мантии. Марево окружало Гарри со всех сторон, проявляясь все отчетливее. Четкой такой, ярко-оранжевой оболочкой.
Глаза Дамблдора выражали что угодно, только не понимание.
— Теперь что сделаете? — спросил Гарри.
Одна его часть клокотала от ярости, что на него подняли палочку, другая же с каким-то истерическим удовольствием кричала, что вот она, правда, вылезла из них наружу, и что — еще немного, и все они наконец-то окончательно снимут маски. Он, не отрываясь, смотрел в голубые глаза директора, чувствуя, как его захватывает восхитительное чувство безнаказанности. Марево вокруг него постепенно исчезало.
Выражение глаз напротив сменилось на ужас. И горечь.
— Кто это сделал, Гарри? — тихо, но очень отчетливо спросил он.
— Сделал что? — переспросил тот.
Дамблдор молчал, глядя на него. И Гарри понял, что он видит в этом взгляде. Так смотрят на любимую, самую дорогую, самую ценную и самую важную вещь, когда понимают, что она непоправимо испорчена.
— Кто инициировал тебя? — спросил Дамблдор с такой безнадежной тоской, что Гарри почувствовал, как что- то обрывается у него внутри.
— Профессор… — подала голос Гермиона. Прошептала из своего угла.
Тот перевел на нее угрюмый взгляд.
— Мы проиграли эту войну, девочка, — с бесконечным спокойствием сказал он. Гарри почувствовал, что он сам еще до конца не верит в то, что говорит. — Гарри Поттер мертв.
Гарри оцепенел.
— То есть, как… — прошептала Гермиона.
— Кто это сделал? — раздельно повторил Дамблдор, снова повернувшись к Гарри. — Я хочу знать, кто. И ты скажешь мне это.
— Скажу, если вы объясните мне, что происходит, — ответил Гарри. — Я пока ни слова не понял.
Дамблдор некоторое время молча пристально смотрел на него. Потом он заговорил, обращаясь к Гермионе.
— Ты должна была заметить, девочка. Изменения в нем — уже некоторое время. Возможно, несколько недель или чуть меньше. Он стал грубым и прямолинейным. Стал язвить и говорить болезненные для тебя вещи. Стал избегать всех, с кем он общался раньше.
— Я заметила, — кивнула Гермиона. — Я же говорила вам.
Дамблдор горько усмехнулся. Гарри оцепенело молчал. Он, конечно, подозревал, что она шпионит за ним не просто из личного беспокойства, а по просьбе Ордена, но ее откровенное признание в этом все равно прозвучало как-то слишком… слишком резанув по ушам.
— Насколько я знаю, Гарри, — он снова повернулся к нему. — Инициация стихийного мага — процесс, затрагивающий обоих участников.
Гарри задохнулся, не веря своим
