Новые стихотворения

светского эклектического полуакадемизма в нашумевшей картине художника Г. И. Семирадского (1845— 1902) (Русский музей в Ленинграде).

Колыбельная

Как и предыдущее стихотворение «Персидский гелиотроп», датируется началом лета 1908 г. (Париж).

Приводим также перевод В. Куприянова:

Ты уснешь ли, если мне
навсегда уйти придется
и мой голос не качнется
кроной липы там в окне?

Как ты будешь спать без слов,
что игрой листвы казались,
и груди твоей касались,
губ твоих, и даже снов?

Если я уже не твой,
только ты одна с мечтами,
словно сад с его цветами,
яблоками и травой?

Павильон

Написано 18 августа 1908 г. в Париже.

Разумеется, речь идет о павильоне как об элементе дворцово-парковой архитектуры (ср. строения старого Петергофа) и о павильоне заброшенном.

Похищение

Датируется первой половиной лета 1908 г. (Париж).

Стихотворение можно понимать и как грустную лироэпику любовного счастья-несчастья, но ряд искусно расставленных поэтом штрихов наводит на мысль, что соблазнитель — Смерть (по-немецки der Tod — слово мужского рода).

Последний стих у Рильке написан в одно слово: Ichbinbeidir («ястобой»).

Розовая гортензия

Датируется осенью 1907 г. (Париж) или весной 1908 г. (Капри).

Стихотворение с намеренной очевидностью должно подчеркнуть связанность, соответствия, единство двух частей «Новых стихотворений»: оно прямо перекликается с «Голубой гортензией» первой части (Париж, июль 1906 г.).

Искушение трактовать «Розовую гортензию» как пьесу с более спиритуалистическим уклоном, чем «Голубая гортензия», и делать отсюда выводы о направлении развития взглядов Рильке в 1907–1908 гг. должно быть преодолено. Обе вещи завершаются материалистической и жизнеутверждающей кодой о новом превращении, в свете которой духовность второго стихотворения усиливает это жизнеутверждение, как бывало в живописи Возрождения — у Боттичелли, Луини, Эль Греко. В некотором роде в стихотворении делается попытка преодолеть ту диалектическую и реальную диссонантность, которая была подана с известным нажимом в последних строках «Рождения Венеры» (1904).

В следующих за «Розовой гортензией» трех пьесах августа 1908 г. (Париж) — «Герб», «Холостяк», «Одинокий» — большое философское обобщение временно по метонимии сменяется идеей превращения, старения отживших вещей и понятий, чтобы затем уступить место идее спокойного, но твердого сопротивления року — пусть ценой приближения к одиночеству неодушевленного предмета.

Читатель

Написано до 2 августа 1908 г. (Париж).

Приводим перевод В. Топорова:

Кем он бывает, в чтенье погружен?
В каких мирах витает, где границы
тех странных стран, что с каждою страницей
все больше — быль и все бесспорней — сон?

В кого перерождается на час?
В какой он бездне и в каком полете?
И мать бы не сказала «плоть от плоти»,
и сына не признала бы сейчас.

Но вот он кончил книгу. Все печали
и радости, что пели за строкой,
в глазах его волшебно засияли
и льют — уже оттуда — пламень свой.

И он уже не тот, что был вначале:
чужие судьбы, став его судьбой,
призвав, его уводят за собой —
чтоб эти письмена ни означали.

Можно сравнить стихотворение Рильке в «Книге образов» на эту же тему, переведенное Б. Пастернаком.

Яблоновый сад

Датируется 2 августа 1907 г. (Париж).

Проблема продолжения сильных сторон великой немецкой ренессансной традиции не была легкой в XIX в. ни в литературе Пруссии, ни затем Германской империи, ни в литературах земель, относившихся к Австро-Венгрии.

Стихотворение Рильке — героично, оно вносит в немецкоязычную поэзию XX в. дюреровский мир, мир одного из величайших гениев Ренессанса в Германии, живописца и гравера Альбрехта Дюрера (1471– 1528) — со всей его народностью, прямой и опосредствованной, с его материальным видением действительности, твердой верой в труд, в плоды труда, в человека.