10 И разом очертанья расплылись,и мы угадываем их насилу,и взгляд к изображению прилип…13 О, истлевающий дагерротипв руках, чье время тлеть не наступило.
Дворянства древнего сквозь поколеньяпечать в надбровье и разрезе глаз.Во взгляде детский страх еще подчаспокорностью синеет, но без тенихолопства, — женской верностью светясь.И рот, как рот, — большой и без прикрас,и точный в передаче воплощеньяправдивости. И лоб его под сеньюбезмолвных теней прячется, склонясь.10 Но все это не связано пока:удачи и страданья не срастилав живую крепь связующая сила,но так созданье подлинности былов веках задумано издалека.
В шестнадцать лет он воссел на трон.Государит в шестнадцать лет.Сидит, как в засаде, и смотрит онрассеянно на совет5 старейшин и дальше куда-то в зал.Его душа холодна,как шею обвивший холодный металлтяжелой цепи Руна.9 А смертный приговор судьикоролевской подписи ждет.Всем так жалко его сейчас!12 О знал бы только этот народ,что он считает, не торопясь,до семидесяти.
Граф снова видит солнце.Он слышит трубный глас.И отряхнули сон свойтринадцать пар глаз5 сыновних. А там, у двери,обе стоят жены.И все (в глазах доверье)к вечности воскрешены.9 И ждут семьею всеюпоявления в их рядуЭриха и Доротеи,в шестьсот десятом году13 умерших во Фландрии, чтобысегодня детьми из гробавосстать у всех на виду.
Другие чувствуют лишь боль в костях,железа тяжесть и шершавость ткани,пускай чарует взгляд пера мельканье,но каждый одинок до одичанья,а он несет возлюбленный свой стяг,как женщину в торжественном наряде.