В белых беседуют платьях подруги,планы на завтра, смеясь, обсуждая,а в стороне, не спеша, на досугетихо ведется беседа другая —5 о том, — почему, и как, и когда.А она в своем чепце из шелкавдруг подумала втихомолку,что ведь все эти речи — вода,9 что разума в них не бывало,и голова ее сникла, упала,прижавшись к белому кораллу,к шали приколотому, — и тут13 потому ль, что все так бестолковы,но только она, не сказав ни слова,внезапно открыла комод свой дубовый,показав, как из ящика потайногодрагоценности достают.
Пусть они считают, что решеньезреет лишь на дне души больной.Хочешь посмотреть на представленье —занавес сорви: перед тобой5 хор ночей на сцене. Рядом с ним —час, их стороживший на кровати.Он теперь с себя срывает платье,угрызеньем совести томим9 при воспоминании о часе,что себя не защитил когда-то;он тогда в беде оставил брата,а она в тот час свое несчастье13 приняла в смирении: на нейбыло что-то, что она позналав том возлюбленном, — оно пугало,словно исступленный вой зверей.
Отвергая мнения чужие,он устало избегал людейи терял, идя тропой своей.Ибо эти странствия ночные5 он ночам любви предпочитал.О, какие ночи он познал! —с хором звезд на черном покрывале,разгибавшие тугие далии непостоянные, как шквал.10 И еще он знал другие ночи,что, свой лунный свет рассредоточа,освещали села и усадьбыв барских пышных парках заповедных,где любой из пилигримов бедных,проходя, мечтает — здесь поспать бы.Для него же остановки нет.Но уже, дойдя до поворота,он увидел вновь мосты, пролетыулиц, городов кричащий свет.20 Он любил терять, не обретая,находя в увиденном приметыобладанья, суеты мирской.Все же, странствуя по белу свету,повстречав колодец ветхий где-то,он его рассматривал, как свой.
