месте.
— Знаешь, — Василиса стояла напротив черной ванны, подпирая задумчиво подбородок одной рукой, — это ведь не просто так.
У меня не было слов.
— Когда здесь начались внутренние работы, мама рассказывала, — посчитала нужным объяснить девушка, — что некоторые помещения очень хорошо сохранились еще со времен первой постройки. Ведь во Вторую Мировую лечебницу разбомбили, потом отстраивали заново. Но некоторые детали остались такими, какими их задумывал Толвинский. В этом крыле сохранились те комнаты, в которых мы сейчас и живем: твоя, моя и папина. Вот здесь, — Василиса обвела пальцем стену за ванной, — вообще удивительная история была. Чтобы не сбивать плитку и не морочить голову с выравниванием стены под оштукатуривание, мастера просто повесили огромную гипсовую плиту. Одним выстрелом двух зайцев.
Я нахмурила брови — ничего не понятно.
— Они выровняли стенку и утеплили комнату. Прослойка воздуха между стеной и гипсовой плитой сыграла роль утеплителя.
— И звукоизоляции.
— Точно, — подтвердила Вася, тогда получается — одним выстрелом трех зайцев. Так вот, когда сняли эту плиту, обнаружили стену, выложенную стеклянной плиткой. Мама тут дневала и ночевала, была в бешенном восторге от этой находки. Больше нигде во все лечебнице не было ничего подобного. Везде обычная керамическая плитка с узорчиками. А тут — стеклянная.
— Да, — согласилась я, — необычно.
— И как красиво. Ты посмотри, никаких изысков, сам бетон под плиткой, ну, или на что там в те времена сажали плитку, разукрашивает обычное, хоть и не очень ровное, стекло заковыристыми орнаментами. Сейчас такая стилизация будет стоить кучу денег. Стекло ведь хрупкое!
— Да, и вот надо же — выдержало бомбежку, прошло через войну.
— Ну, хватит экскурсов в историю. Давай еще раз глянем.
В дальнейшем мы обнаружили еще несколько фрагментов, совпадающих по рисунку.
— Это надо сфотографировать и обработать. Думаю, что раньше здесь был какой-то рисунок, но со временем бетон осыпался и нарушил общую картину. Если мы снимем на камеру, я смогу почистить, добавить контраста. Вдруг что-то выйдет?
Уговаривать девушку не пришлось. Однако мы столкнулись с проблемой — мешала шикарная ванна. Попытки сдвинуть произведение сантехнического искусства не увенчались успехом — чуть пупы не поразвязывались.
— Надо звать на помощь грубую мужскую силу, — решила Вася и ринулась на выход.
— Стоп! Им нельзя рассказывать про… — я осеклась. — Вот черт!
— Что? — Вася жаждала объяснений.
Думала, напишу на бумажке, однако, если нас уже услышали, то есть ли смысл и дальше играть в шпионов. Я знаю, что вы знаете, а он знает, что я знаю, и они уже знают, что конкретно мы знаем.
— Надо звать определенную мужскую силу, — я потянулась к телефону. — Господин Дворецкий? Не могли бы вы… Хорошо. Ждем.
Через пять минут в дверь аккуратно постучали.
— А зачем вам двигать ванну? — Вопрос Антона озадачил меня. Зачем спрашивать, если сам обо всем прекрасно знаешь?
Я развела руками.
— Сегодня какие-то проблемы с техникой, — продолжил Дворецкий, — большинство записей за этот день бесследно исчезли. А попросту — не сохранились. Скорее всего, наши программисты что-то нахимичили.
Ах, вот оно что! Хорошо, что Вася в этот раз не стала бежать впереди паровоза. Следовало срочно изображать настойчивых, но совершенно недалеких.
— Нам нужна вот эта стена для фото-сессии, — сообщила я, накручивая локон на указательный палец.
— А другая стена вам не подойдет, милые леди? — Подыгрывает или издевается?
— Нам нужна именно эта! — Вступила Василиса. — И мы знаем, что она не прикручена к полу.
— Зато к стоку воды прикручена, — попытался откреститься от авантюры Дворецкий.
— Тогда нам нужен еще и сантехник!
— А может, мне еще и папу позвать, чтобы тоже помог?
— Не надо папу, Василиса, — образ капризной принцессы девушке удавался всегда, — мы сейчас все сделаем.
Спустя полчаса мы, наконец, смогли избавиться от компании и сделать большое количество снимков.
Удивленные, недовольные, но не привыкшие обсуждать приказы начальства ребятки водрузили славянскую сестру офуро на место и разошлись по делам.
— Ну, что? — Дворецкий в силу собственного роста нависал над нами даже сидя на стуле.
— Погоди, — шикнула на него Василиса, за что получила порцию королевского пренебрежения.
— Вот, — я откинулась на спинку стула. — Это все, что я могу вытянуть.
— Ничего не понятно, — скуксилась завтрашняя именинница.
— Это то, что надо.
Я, как и Вася, удивленно уставились на Антона.
— Ты знаешь, что это?
— Да, собирайтесь, — Дворецкий по-хозяйски завладел моим нет-буком, совокупил его с флэш- картой. — Мы уезжаем.
Глава 7
— Боюсь то, что вы нашли, девушки, крайне необходимо очень плохим дядям.
Антон рассказывал странные вещи, но довольно откровенно. От прежней холодности не осталось и следа: глаза лихорадочно блестели, пальцы теребили кофейную ложку, на скулах заиграл румянец.
— Более того, — продолжал удивлять нас Дворецкий, — теперь у нас есть еще и ключ.
Крайне внимательный взгляд заставил меня поежится.
— Я должна догадаться сама, что за ключ? — Предположила я.
Антон поджал губы и очень жалостливо на меня посмотрел. Сразу почувствовала себя ущербной.
— Не знаю я про ваш ключ ничего! — Сообщила я гневным шепотом.
— Катя, — рука Антона накрыла мою ладонь, Вася тут же скривила губы, — ключ — это и есть ты.
— Что за бред? — Я не готова была воспринимать подобную информацию всерьез. — С чего ты так решил? И вообще, где та дверь, и где та скважина, в которую я должна влезть, чтобы открыть проход?
— Фактически дверь не существует. А вот проход, как ты правильно заметила — есть. И он указан именно на этой карте.
Дворецкий постучал пальцем по экрану нет-бука, где все еще красовалась черно-белая стена, выложенная прозрачной плиткой.
У Василисы зазвонил телефон.
— Да, папа…
Пока девушка общалась с отцом, Антон на ухо попросил меня не упоминать вслух о связи рисунка со стены и смерти Олеси Мазур. И вообще, следует вести себя, как ни в чем не бывало: отпраздновать день рождения, отдыхать и загорать, танцевать на дискотеках. А он и его команда позаботятся о нашей безопасности. Главное — не распространяться. Доверяет, гад! И сам пытается втереться в доверие.
— Все! — Я поднялась из-за стола. — Хватит мистики. Не верю я во все это! Поехали домой. Что там у
