Боже мой! Как прекрасна и соблазнительна была она в этот момент! Она сразу разожгла мою страсть.
Затем Ипполита мягко освободилась и повлекла меня за собой. Мы прошли через комнату, широкие окна которой выходили на дворец.
Ипполита вытащила из — за пояса ключ — излучатель, отпирающий замки, и нажала несколько кнопок. Створки стеклянной двери растворились под воздействием излучения, и мы вышли на цветущую террасу.
— Смотри, — протянула она руку к городу. — Тебе достаточно добраться до границ империи Плутона… и прямо двинуться на север. Ты доберешься через подземный ход, который я тебе укажу, до долины, окаймленной черным лесом Прозерпины,[55] туда, где Стикс, Кацит и Флегетон, встречаясь, катят свои воды, прежде чем навечно впасть в Ахеронт. Там тебя будет ждать Тезириас с летательным аппаратом. Он глухой, слепой и немой, но дух его столь ясен, что один стоит всей мудрости мира.
Он предан мне и будет тебе повиноваться, как самый верный из рабов.
Я долго смотрел на Ипполиту и наконец спросил ее:
— Ты присоединишься ко мне?
Она улыбнулась, и я почувствовал ласку в ее взоре.
— Я надеюсь. Но если что — либо помешает исполнению моих планов, то, не колеблясь, беги. Беги с этого континента, не заботясь ни о чем. Беги туда, куда ты стремился…
Мы вернулись в роскошную комнату, и Ипполита, убедившись, что ничье нескромное ухо не могло услышать наш разговор, сказала мне:
— Тебя проводят обратно в тюрьму, в подземелье. Там ты останешься до ночи, а тогда и начнешь действовать.
Она протянула мне ключ — излучатель.
— Возьми. Он позволит тебе отпереть дверь темницы.
Потом сложила пополам какую — то бумажку и тоже передала мне.
— Это план подземного хода. Здесь все размечено, а твой ключ откроет тебе самые хитрые запоры.
Она нежно прижалась ко мне, и я почувствовал, как трепещет ее горячее тело. Лицо приблизилось к моему, и жаркие губы впились в мои.
— Уходи, — прошептала она. — Уходи и спасайся…
Долгий поцелуй, соединивший нас, похоронил остатки моей осторожности и недоверия. Я пал перед демонической красотой этого существа…
Затем послышались шаги… шум голосов… по стенам поползли тени… меня подхватили и поволокли куда — то… а потом я очутился в темнице.
Но маленький ключ я сумел сохранить, как и план подземелья.
Я верю ей… я верю ей… Я верю…
Я верю…
Образ Ипполиты все еще стоял у меня перед глазами, когда дверь камеры с шумом распахнулась и неожиданно появился Меркурий с обнаженным мечом.
За ним в коридоре, истекая кровью, бился в агонии на холодных плитах пола варвар, а возле стоял неизвестный мне человек… А дальше… дальше было чистое божественное создание, которое этим утром осмелилось противоречить Плутону.
Олицетворение Здоровья!
— Эй, Картье! Сделайте усилие! Напрягитесь! Придите в себя! Минуты сейчас на вес золота. Мы должны бежать, если еще осталось время…
Так говорил Меркурий, спустившийся в камеру, где плавал одуряющий запах гнилой соломы.
— Картье, вы еще под чарами Ипполиты. Очнитесь и идемте, прошу вас, иначе мы пропали.
— Думаю, что вы правы, хотя в любом случае мы уже мертвы…
— Ну, совсем свихнулся, — проворчал Меркурий. — Напиток забвения отнял у вас рассудок!
Я протянул ему ключ и, показав чертеж, изложил план Ипполиты.
— Все это гнусные выдумки, — сказал он, быстро таща меня в коридор. Это комедия, разыгранная по совету Плутона. Магический напиток сделал вас игрушкой в руках этой жестокой красотки. Вы должны были поверить в ее любовь и в конце концов встретиться с ее рабом Тезириасом. Ипполита уверена, что вам известен секрет Врат Времени, и полагает, что вы им воспользуетесь и приведете Тезириаса к проходу. Но за вами будут следить, и терпиане включатся в игру, надеясь, что вы доведете их до цели.
— Откуда вы все это знаете?
Он указал мне на маленького толстенького человечка, который топтался в коридоре возле девушки.
— В Тартаре нет секретов, которые были бы не известны Пану.[56] Ему в этом мире известны все ходы и выходы. Он очень хочет помочь нам, и мы можем довериться ему.
Увидев, что я не отрываю взгляда от очаровательной девушки, стоящей лицом ко мне, он продолжал:
— Это — ясонка. Она символизирует здоровье нашей планеты. Терпиане держат ее пленницей только из желания показать свое превосходство. Именно благодаря ей мы и нашли возможность вытащить вас.
— Ну, а вы? — спросил я у своего полного решимости спутника. — Как вам — то удалось остаться живым и здоровым?
Он улыбнулся и, избегая прямого ответа, несколько туманно проговорил:
— Даже у терпиан боги обладают безнаказанностью. Поэтому давайте пользоваться предоставившимся шансом… Полагаю, что нам следует действовать побыстрее, пока не нагрянула стража.
Мы уже совсем собрались бежать, когда в коридор ввалились три варвара.
Меркурий, мгновенно выставив вперед меч, остановил их продвижение. Я сумел вмешаться только через несколько минут, но за это время моему спутнику уже удалось пронзить грудь первого противника. Он успел вытащить окровавленное лезвие и воткнуть его в печень другому, который попытался вмешаться.
Я подхватил валявшееся копье и насадил на него третьего.
Теперь путь был свободен.
Меркурий взял из рук Пана священную одежду и протянул ее мне со словами:
— Не желаете ли облачиться?
Я ошарашенно посмотрел на него и удивленно спросил:
— Каким чудом вы ее добыли?
Ответил мне мелодичный голос Пана:
— Прошу вас, друг, никогда не задавайте подобных вопросов покровителю воров.
Меркурий громко захохотал, быстро шагая по коридору, а я без колебаний — за ним, натянув чудесным образом возвратившуюся священную одежду.
Воспользовавшись полученным от Ипполиты планом, я хотел повести спутников к отмеченному проходу, но Меркурий и Олицетворяющая Здоровье остановили меня.
— Нет, — сказала девушка. — Там мы пропадем. Есть путь гораздо более безопасный. Мы пройдем через лабиринт. Выход — прямо на берег океана, где ждет галера. Пошли…
И она повела нас, обливающихся потом и задыхающихся, за собой, а Пан подбадривал нас шутками.
Мы переходили из подземелья в подземелье, пока не добрались до зала с множеством массивных дверей.
По указанию Олицетворяющей Здоровье я направил аппаратик на одну из них, и она, скрипя петлями, тут же растворилась.
Мы проникли в коридор, слабо освещенный факелами и пропахший копотью.
