же за пределами помещенного здесь снимка-влево от гряды холмов, хорошо видных на старой гравюре.
В начале прошлого столетия (в 1808 г.) во всей Бразилии было всего 2 400 тыс. человек, теперь же только в Рио около 2 млн. жителей (1 862 900, по бразильским данным 1946 г.).
На улицах всегда большое оживление. Вот главная артерия столицы-Авенида Рио-Бранко. Здесь главные торговые фирмы, банки, магазины, кино, рестораны и кафе. Проходишь по улице, и поражает огромное количество праздношатающихся нарядно одетых мужчин и женщин. Они наполняют рестораны, бары, кафе, кино. Редко-редко увидишь человека, который спешит по делу с портфелем или с пакетом. Двери кафе и баров открыты, часть столиков вынесена на улицу. Здесь, за бокалом пива со льдом или крохотной чашечкой обжигающего рот кофе, болтают молодые люди, шепчутся молодые щеголихи (на счету их родителей числятся, вероятно, достаточно кругленькие суммы продолжающих расти капиталов), молчаливо читают газеты биржевики.
Между столиков шныряют черномазые босоногие ребята и ищут случая почистить кому-либо ботинки. Пока «клиент» пьет пиво, малолетний чистильщик наводит блеск на его обувь, справляясь с этой задачей даже под столом.
Гора Пан де-Ашукар, бухта Гуанабара и залив Ботафого. Справа-океан (к стр. 79).
Главная магистраль Рио-де-Жанейро-проспект Варгаса (устроенный на месте срытых кварталов). Видны типичные узкие улицы старого Рио. Справа-многоэтажные здания центра города и района Синеландии (к стр. 87).
В Рио нет единых архитектурных ансамблей. Площадь Кариока в Рио-де-Жанейро (к стр. 81).
Оба снимка сделаны с одной точки.
Бразилейро, не глядя на него, швыряет ему пару сентавосов на пол. Мальчишка хватает их и устремляется к только что вошедшей в бар компании. Их ботинки только слегка запылены, но чистильщик уже сидит на корточках и орудует щетками.
У него только пара щеток и, на всякий случай, баночка мази за пазухой. Его занятие чисткой обуви- замаскированное нищенство. На протянутую за милостыней руку здесь никто не обратит внимания, и тысячи таких мальчишек этим способом начинают свой трудовой жизненный путь. Им бы учиться в школе! Но это не входит в заботы местных властей. До сих пор семь восьмых населения Бразилии неграмотны. Даже в таком большом и, казалось бы, культурном городе, как Рио-де-Жанейро, 68 % детей школьного возраста остаются вне школы, вне хотя бы элементарной грамоты. Они живут за пределами центральной шикарной части города. Они ютятся на склонах гор, где уже кончаются городские улицы.
Здесь на скалах или на голых глинистых площадках в беспорядке разбросаны фавеллы* — жилища, слепленные из камней, сколоченные из старых ящиков, обрывков железа, кусков фанеры, остатков автомобильных кузовов и фургонов. Здесь нет ни водопровода, ни электричества. Ночью здесь царит мрак, в дождь непроходимая грязь и потоки мутной воды. А всего в нескольких сотнях метров сверкают рекламы и тысячи огней американского города.
На благоустройство центральной части города для придания ему шика, долженствующего поражать туристов, посещающих «сидаде маравильоза», правительство расходует большие средства из национального бюджета. По официальным бразильским данным, в среднем по стране в 1940 г. на душу населения израсходовано 5,7 доллара; в городе же Рио-де-Жанейро-116,7 доллара. А в штате Минас- Жераис, с его почти 7-ю миллионами населения, всего… 0,3 доллара. Таким образом, заботы правительства о благоустройстве огромных масс трудового населения (а штат Минас-Жераис как раз и отличается высоким процентом пролетариата и земледельцев) выражаются в сумме 30 центов, то есть стоимости двух пачек посредственных сигарет.
Основное население фавелл в Рио-де-Жанейро — негры, мулаты, метисы. Они — та армия чернорабочих, которые обслуживают город, его фабрики, учреждения.
Грузчики, метельщики улиц, рассыльные, кочегары, ночные уборщики ресторанов и кафе и т. п. — вот ступени, на которых вы увидите негров. Шофер автобуса-это высшая ступень, до которой может подняться трудящийся негр. Но не увидите ни одного водителя такси негра. Как же! Разве это возможно? Ведь не всякий белый согласится сидеть в машине рядом с негром.
На улицах Рио, например, на набережной залива Ботафого, замечательное сочетание двух диаметрально противоположных древесных форм: по одну сторону, сливаясь в сплошную массу, растут приземистые, коренастые, с неисчислимым количеством ветвей, с густейшей листвой, не пропускающей солнца, со своими змеевидными корнями, ползущими по земле, взрывающими асфальт тротуаров и мостовых-бенгальские смоковницы, а по другую-красавицы пальмы, несущие перистые вайи высоко в небо, на вершине точеной колонны своих стволов.
В Рио сочетаются кварталы старого города, где немало прекрасных зданий, несущих следы мавританской архитектуры, с кварталами небоскребов, стиль которых безобразен, как и везде. Бразильские небоскребы далеко не дотягиваются по высоте до небоскребов США, но все же здесь можно встретить отдельные здания в 25–30 этажей, чаще же это 12-15-этажные дома. Они принадлежат фирмам, разбогатевшим за последние десятилетия. Во многих местах города высятся небоскребы, окруженные строительными лесами. Можно подумать, что Рио испытывает стадию бурного строительства. Но нет! Оказывается, во время мировой войны многие фирмы имели «благоприятную конъюнктуру» — они поставляли продовольствие и сырье в Европу. Но… кончилась война, конъюнктура изменилась, товары снова залеживаются на складах, и недостроенные небоскребы заброшены, ярко свидетельствуя о непрочности капиталистического благополучия.
Товарищ Сталин в беседе с корреспондентом «Правды» («Правда» 17 февраля 1951 г., № 48) сказал: «Не только Соединенные Штаты Америки и Канада стремятся к развязыванию новой войны, но на этом пути стоят также и двадцать Латиноамериканских стран, помещики и купцы которых жаждут новой войны где-нибудь в Европе или
Азии, чтобы продавать воюющим странам товары по сверхвысоким ценам и нажить на этом кровавом деле миллионы».
И бразильские предприниматели не теряют надежды на новое обогащение. С началом захватнической войны в Корее усилились закупки фирмами США стратегического сырья. Они вновь мечтают о таких временах, как вторая мировая война, когда они получали сверхприбыли до 1000 % от продажи сырья и продовольствия.
Проходя по узким и многолюдным улицам города, постоянно видишь то полотнище поперек тротуара, то плакат на витрине магазина с одним и тем же словом «ликвидасьон»*, написанным огромными броскими буквами. В пояснение тут же бывает приписано мелкими буквами: «По случаю отъезда в Европу» или: «В связи с переездом в другое помещение» и т. п. и рядом, тоже крупными буквами, добавляется: «Скидка 10 %».
Я не подсчитывал, но, вероятно, не ошибусь, если скажу, что каждый десятый магазин «ликвидируется» или «спешно распродает свои товары».
Неопытный покупатель ловится на эту удочку. В самом деле: как выгодно уплатить лишь девять
