Шейн на мне никогда не женится, я не сумею дописать сценарий и не смогу доказать, что способна руководить отделом!
— Анжела, все будет хорошо, — услышала она голос Шейна. Я рядом.
Она хотела приподнять голову, но вдруг в глазах потемнело. Цепляясь за белый рукав халата врача, Анжела попыталась сказать, что ее сильно тошнит, но не успела, потому что потеряла сознание. Последнее, что она помнила, — сильные, нежные руки Шейна, обнимающего ее.
— Ну и напугала же ты меня!
Анжела моргнула, на секунду открыла глаза, но тут же зажмурилась: ее ослепил яркий белый свет.
Интересно, я уже в раю? — подумала она. Если да, то почему у меня болит все тело? И откуда здесь Шейн?
— У меня сердце остановилось, когда я увидел, что твоя лошадь несется галопом.
Нет, все-таки я жива, решила Анжела и снова попыталась разлепить веки. Свет больше не бил в глаза, потому что Шейн навис прямо над ней. Он с тревогой вглядывался в ее лицо.
— Директор ипподрома приносит тебе свои глубочайшие извинения. Но я могу тебе пообещать, что извинениями он не отделается.
— Он не виноват, — прохрипела Анжела.
— А кто виноват? Грум заверял меня, что эта старая кляча, на которую тебя посадили, давно разучилась бегать.
— Я ей нагрубила, вот она и обиделась.
Шейн испуганно отпрянул.
— Позову-ка я доктора.
— Нет, правда, — поспешила объяснить Анжела. — Я хотела, чтобы она пошла быстрее, но Луиза не поддавалась уговорам. И тогда я сказала, что она старуха. Ну кому, скажи на милость, это понравится?
Шейн тихо засмеялся.
— Ты ненормальная.
— Знаю. Скажи лучше, что со мной. — Она попыталась было повернуть голову, но обнаружила, что ее шею сковывает жесткий воротник.
— Ты потянула ногу, вывихнула кисть руки, ушибла крестец и заработала легкое сотрясение мозга.
— А с шеей что?
— Тебе на всякий случай надели эту штуку, боялись, что ты повредила шею. Не волнуйся, скоро придет врач и еще раз тебя осмотрит.
— Славно покатались.
Шейн перестал улыбаться, на его лице появилось выражение скорби.
— Прости меня. Это я тебя втянул в неприятности.
Анжела подняла здоровую руку и коснулась ладонью его щеки.
— Перестань корить себя. Не ты же заставил эту глупую лошадь скакать во весь опор.
Однако Шейн не унимался.
— Нужно было предпринять что-нибудь менее опасное. Сводить тебя в музей, например.
Она улыбнулась.
— Ненавижу музеи.
Он взял ее руку в свои ладони и поцеловал каждый пальчик. У Анжелы перехватило дыхание. Она даже на мгновение забыла о боли.
— Анжела… — прошептал Шейн, неотрывно глядя на нее.
— Да?
— Я знаю тебя так мало, но… Сегодня, когда ты упала с лошади, я вдруг испугался, что могу потерять тебя навсегда. И чуть было не лишился рассудка от страха. Ты нужна мне, милая.
Анжела облизала сухие губы.
— О, Шейн…
— Молчи, не говори ничего, — попросил он. — У тебя еще будет время осознать все, что я сказал. А пока отдохни, поспи немного, дорогая.
— Не хочу, — пробормотала она, закрывая, однако, глаза и чувствуя, что вот-вот провалится в сон.
— Я буду рядом, — донесся до нее успокаивающий голос Шейна. — Ничего не бойся.
Когда она очнулась снова, то кроме Шейна в палате был еще и врач. Заметив, что Анжела открыла глаза, доктор радостно потер руки.
— Добро пожаловать в наш безумный мир!
Шейн подошел к ней и с улыбкой взял ее за руку.
— Как ты себя чувствуешь?
— Голова болит, — пожаловалась она. — А в остальном все нормально.
Врач повернулся к Шейну:
— Простите, не знаю, в каких вы отношениях, но… Мне нужно ее осмотреть.
— Конечно, — смутился Шейн и шагнул к двери. — Я буду в коридоре. Принести тебе чего-нибудь, милая?
— Очень хочется пить. Если найдешь для меня стакан апельсинового сока, я буду самым счастливым человеком на этой планете.
Врач осматривал ее минут двадцать, после чего заявил, что серьезных повреждений нет и Анжела может уже вечером отправиться домой, если пообещает соблюдать постельный режим в течение полутора недель.
Зная, что она не просидит дома и трех дней, Анжела с легкостью солгала врачу, лишь бы ее выписали. Как только тот вышел, в палате появился Шейн со стаканом в руках.
— Свежевыжатый апельсиновый сок, мисс! — торжественно произнес он.
Он поставил стакан на тумбочку и помог Анжеле сесть. Она благодарно ему улыбнулась и с наслаждением сделала большой глоток.
— Что сказал врач?
— Вечером меня выписывают.
— Отличная новость! — обрадовался Шейн. — Значит, все не так плохо, как казалось.
— Мне придется ходить с тростью и держать руку на перевязи, — пожаловалась Анжела. — В студии меня засмеют.
— В студии? — Шейн сурово нахмурил брови. — Уж не собираешься ли ты в понедельник выйти на работу?
— У меня нет выбора.
— Неправда. Выбор есть всегда. А если опасаешься, что тебя уволят, то я позвоню Заку и расскажу ему, что случилось. Он не изверг, не станет заставлять тебя работать.
— Нет-нет, дело не в увольнении, — Анжела стиснула в руках запотевший стакан. — Если я останусь дома, то с ума сойду от скуки.
— Ты такой же трудоголик, как и я, — улыбнулся Шейн. — Но тебе придется несколько дней провести в постели. Я лично за этим прослежу.
Анжела неожиданно для себя покраснела. Она почувствовала, как кровь прилила к щекам, стоило ей только подумать, как именно Шейн собирается заставить ее не вылезать из кровати.
— Все дело в том, что на меня возложена огромная ответственность. Я не могу подвести отдел.
— Поговорим об этом позже, — сказал он, и по его лицу Анжела поняла, что никакие доводы не заставят Шейна изменить свое мнение.
Она улыбнулась ему так нежно, как только могла. Анжела почувствовала, что ее глаза слипаются, а это значило, что ей придется провести в царстве снов несколько часов без Шейна.
— Ты будешь здесь, когда я проснусь? — спросила она, смежив веки.
