восстановление российского национального самосознания. Это касалось не только русских, но и других коренных народов, населявших страну.
Человек государственного мышления, тонко понимавший истоки культуры, ее национальные особенности и традиции, он восстанавливал связь времен, разорванную революционным радикализмом. В числе предпринятых им с этой целью шагов было прекращение уничтожения православных церквей и мусульманских мечетей; он остановил ортодоксальных лидеров «пролеткульта» в литературе и вернул внешние атрибуты и внутренние традиции национальных культур. На торжества в Москву люди приезжали в национальных одеждах.
Такая тенденция вызвала недовольство среди радикально настроенных членов партии. Один из руководителей ОГПУ-НКВД, Александр Орлов (урожденный Лейба Фельдбин), бежавший в 1938 году за границу, писал, что начиная с 1934 года «старые большевики... подавляющее большинство из их среды» приходили к убеждению, что «Сталин изменил делу революции. С горечью следили эти люди за торжествующей реакцией, уничтожавшей одно завоевание революции за другим».
В чем же заключалось, по мнению критиков вождя, это «отступление»? Лейба Фельдбин поясняет: «Так, Сталин воскресил казачьи войска со всеми их привилегиями, включая казачью военную форму царского времени... На празднике годовщины ОГПУ, которое состоялось в декабре 1935 года в Большом театре, всех поразило присутствие... группы казачьих старшин в вызывающей форме царского образца... Взгляды присутствующих чаще устремлялись в сторону воскрешенных атаманов, чем на сцену».
«Революционные» евреи вообще с болезненной ненавистью относились к «палачам»-казакам; и одним из первых шагов Свердлова и Троцкого стало решение о «расказачивании». Так что по форме своих обвинений оппозиция была права. Действительно отказавшись от лозунга о мировой революции и начав строить социализм в отдельной стране, Сталин проявил разумный «консерватизм» государственности.
Он выразился не только во внешних атрибутах, возвращении старых «царских» званий армии и формы казакам. Значительно более важным стало то, что с принятием Конституции он вернул избирательные права «бывшим» – священнослужителям, царским офицерам, дворянам и даже кулакам. Именно в эти годы Сталин пресек истязания русской истории, начав ее «реабилитацию».
Человек государственного мышления, он прекрасно осознавал свою историческую и государственную миссию, ответственность, выпавшую на его долю; и правомерно обращался к опыту исторического прошлого страны. Трезво взвешивая обстановку накануне надвигавшейся войны, Сталин намеревался консолидировать общество на основе государственных, а не узкопартийных интересов. Законодательным выражением такой консолидации должны были стать всеобщие демократические выборы Верховного Совета и органов власти на местах.
Несомненно и то, что, стремясь к осуществлению реформы избирательной системы, Сталин не мог игнорировать настроения в высших эшелонах партии. Однако, уступив настояниям большинства и согласившись на требование репрессий по отношению к антисоциальным и уголовным элементам, он не получил умиротворения.
Наоборот, казалось бы, локальный процесс объективно перерос в «большую чистку». И такой поворот стал закономерностью, отвечавшей потребностям общества, желающего полного обновления обюрократившегося правящего слоя. В этом стремлении масс к очищению страны от людей, представлявших потенциальную угрозу государству, нашла выражение сама народная демократия, высшей формой проявления которой является революция.
Причем каждая группа, олицетворявшая народ, стремилась удовлетворить свои интересы. И как во всякой революции, начавшийся процесс приобрел обостренно-непримиримый и жесткий характер. Конечно, революция 37-го не была «классической» по своей форме. В ней не было передела собственности. Но ситуация, когда верхи уже не могли управлять по-новому, а низы не хотели жить по-старому, была налицо; и фактически в стране произошел передел власти. Но в этой революции народ как раз не безмолвствовал.
Впрочем, сами партийные функционеры тоже были неотъемлемой частью народа. Рассчитывая решить свои проблемы и добившись права проводить репрессии в регионах, партийные руководители повернули события так, что между летом и осенью 1937 года были исключены из партии и арестованы некоторые коммунисты и низовые советские работники. Среди них оказались и случайные жертвы, ставшие объектом сведения личных счетов, но это была и мировоззренческая борьба, отражавшая уровень и различия общественного самосознания.
Настойчиво востребованное право на борьбу с врагами оказалось теми граблями, на которые наступила партократия. Уже не прибегая к таким формальностям, как одобрение пленума, в течение трех месяцев шестнадцать первых секретарей были исключены из ЦК, КПК и ЦПК, а вскоре арестованы.
Несомненно и то, что ситуация в этот период была совершенно отличной от предыдущих лет, когда Сталин старался перетянуть оппозиционеров на свою сторону. Теперь он исходил из того, что в мае почти случайно НКВД удалось предотвратить государственный переворот; поэтому политические «конюшни» необходимо было полностью очистить от всего опасного хлама.
При внимательном рассмотрении биографий политических деятелей, ставших так называемыми жертвами репрессий 37-го, каждый раз обнаруживается, что почти любой из них практически вплоть до своего ареста «сам приложил руку (и даже крепко приложил) к развязыванию террора». Наиболее горячими приверженцами насильственных мер выступали первые секретари нацкомпартий, крайкомов и обкомов. Добившись в результате настоятельного давления на Политбюро права осуществления карательных мер по отношению к кулакам и уголовникам, они не успокоились. Они продолжали требовать расширения санкций на репрессии. Теперь уже в отношении советских работников.
Конечно, разоблачение военного заговора и обнаружение врагов в самом НКВД заставили Сталина по-иному взглянуть на положение дел и в партийной среде. Участники заговора были командующими некоторыми округами, а значит, и членами парторганизаций этих регионов, где продолжали оставаться у дел их соратники, друзья и просто доброжелатели.
И, по-видимому, осознав неизбежность крутых мер, Сталин не стал тормозить ход событий. Во всяком случае, если в первой половине года он резко осаживал экстремистов, то после июльского пленума Политбюро уже не возражало против удовлетворения просьб о репрессивных действиях, запрашиваемых с мест. Поэтому посмотрим на содержание хотя бы нескольких документов, сохранивших логику того времени.
Так, первый секретарь ЦК КП(б) Узбекистана Икрамов писал в Москву: «ЦК КП(б) Узбекистана просит санкции ЦК ВКП(б) на снятие Файзуллы Ходжаева с поста председателя Совнаркома Узбекистана за связь с националистическими контрреволюционными террористами. Файзулла Ходжаев систематически поддерживал связь с рядом крупных националистов-террористов, ныне арестованных: Аминовым, Атаходжаевым, Курбановым Н., Сатарходжаевым, Ибад Ходжаевым и др... На квартире его брата Ибад- Ходжаева... было совещание национал-террористов... Все участники этого совещания арестованы и признали себя виновными...»
24 июня 1937 года ЦК ВКП(б) утвердил просьбу А.И. Икрамова. Однако спустя чуть более двух месяцев на состоявшемся в сентябре пленуме ЦК КП(б) Узбекистана, прошедшем с участием приехавшего из Москвы А.А. Андреева, резкой критике были подвергнуты местные кадры и сам первый секретарь компартии республики.
Пленум исключил ретивого борца с врагами Икрамова из партии, а в марте 1938 года он и Ходжаев одновременно станут участниками процесса по делу «Антисоветского право-троцкистского блока».
Напомним, что именно Икрамов в представленной заявке наметил подвергнуть репрессиям в республике 5441 человека. Причем 1489 человек он предлагал расстрелять, а 3952 выслать. Примечательно, что кровожадные аппетиты Акмаля Икрамовича умерил Ежов, снизивший количество допустимых расстрелов почти вдвое – до 750 человек. Тогда чем руководствовались люди, реабилитировавшие и восстановившие в 1957 году Икрамова в партии? В то время как Ежов хрущевскими борзописцами был записан в ранг палачей?
Действия Икрамова не были исключением. 8 июля в ЦК поступила шифрограмма от первого секретаря Омского обкома Булатова: «Решением обкома председатель облисполкома Кондратьев снят с работы за связь с врагами народа, как не заслуживающий доверия партийный работник. Снят также секретарь
