В изданных в 1997 году воспоминаниях Хрущева их автор так комментирует эти события: репрессии обрушились на «честных партийцев», шли также «аресты чекистов. Многих я знал как честных, хороших и уважаемых людей... Яков Агранов – замечательный человек... Честный, спокойный, умный человек. Мне он нравился... был уполномоченным по следствию, занимался делом «Промпартии». Это действительно следователь!.. Арестовали его и тоже казнили».
Но не будем исторгать слез. На самом деле все было не так примитивно-романтично. Будучи ближайшим помощником Ягоды, после убийства Кирова Агранов был назначен временным начальником Ленинградского управления НКВД. Он возглавил следствие по этому громкому делу, но сразу увел его в сторону, Янкель Шмаевич отвел удар от основных организаторов террористического акта. Тогда это осталось незамеченным.
Поэтому с приходом в НКВД Ежова Агранов не только сохранил свое положение, но и получил повышение. С 29 декабря 1936 года по 15 апреля 1937-го он занимал должность начальника Главного управления государственной безопасности, сохранив пост 1-го заместителя наркома. Это под его руководством проводились допросы Каменева, Зиновьева и Рыкова. Рушиться блестящая карьера «любителя интеллигенции» начала лишь в апреле 1937 года после ареста Ягоды и ближайших сотрудников бывшего главы ведомства, принадлежавших к участникам заговора правых в НКВД.
Агранов почувствовал это 15 апреля, когда его перевели начальником 4-го секретно-политического отдела и понизили до заместителя наркома. В этот же день заместителем наркома, заместителем начальника ГУГБ и одновременно начальником 1-го отдела (охрана) стал комиссар госбезопасности 3-го ранга Владимир Курский. 14 июня, когда будет арестован Лев Миронов (Каган), оставаясь заместителем наркома, Курский возглавит 3-й контрразведывательный отдел.
Конечно, Агранову было над чем задуматься. Спустя месяц, 17 мая, Ежов направил его начальником управления НКВД по Саратовской области, но это еще не означало крах. Его арестовали 20 июля. Он признал себя причастным к антисоветской троцкистской организации и 1 августа был приговорен к смертной казни.
Рыбин ошибся, говоря, что комдив П.П. Ткалун застрелился. Его тоже арестовали, но лишь спустя полгода после расстрела военных заговорщиков, 8 января 1938 года. Примечательно, что уже на следующий день он признался, что является участником военного заговора, в который его вовлек еще в 1933 году Якир, а позже он поддерживал связь с Гамарником.
В заявлении, написанном 9 января 1938 года на имя Ежова, Ткалун указал: «К Гамарнику я явился по указанию Якира. Гамарником на меня возложена была, как он выразился тогда, особо ответственная задача по участию в подготовке совершения переворота в Москве, поскольку в то время [я] был комендантом города Москва. В связи с моим назначением комендантом Кремля, Гамарник сказал мне, что моя роль в заговоре еще более усиливается и мне лично от имени антисоветского центра поручается задача ареста членов Политбюро ЦК ВКП(б), когда об этом я получу сигнал от него или Ягоды».
На допросе 20 февраля на вопрос следователя: «Как же вы практически намечали осуществить арест членов Политбюро ЦК ВКП(б)» – Ткалун перечислил несколько вариантов. Он показал: «Арест... я мыслил себе осуществить следующим образом: расставив надежных и решительных заговорщиков внутри соответствующих подъездов квартир, занимаемых членами Политбюро [в Кремле], а также в подъездах № 2 и № 3 здания рабоче-крестьянского правительства, по сигналу Гамарника или Ягоды арестовать при выходе из квартиры или здания правительства...
Другой вариант ареста членов Политбюро ЦК ВКП(б) сводился к тому, чтобы одновременно захватить их в момент нахождения на квартирах в Кремле, что обычно бывает накануне 1 Мая и 7 ноября.
Эти варианты мною были доложены как Гамарнику, так и Любченко (отдельно каждому). Гамарник принял второй вариант – арест по квартирам, как он говорил, это спокойнее и без шума».
Нужно ли удивляться, что еще в августе 1937 года, когда продолжились аресты военных заговорщиков, председатель СНК Украинской СССР Панас Любченко застрелил жену и покончил самоубийством сам? Но, кстати сказать, в допросах Ткалуна участвовал тот же удачливый следователь Зиновий Ушаков (Ушамирский), который вел допросы Фельдмана и Тухачевского.
Таковы мизансцены того времени. Даже после ареста членов заговорщицкой «команды» Ягоды национальная особенность руководящего состава аппарата НКВД не претерпела изменений. Все так называемые выдвиженцы Ежова являлись фигурами того же набора, той же пробы, что и при бывшем наркоме. Впрочем, некоторым из них далее не пришлось менять кабинеты.
В числе наиболее значимых сотрудников центрального аппарата НКВД, проводивших чистку до конца 1938 года, были: М.П. Фриновский – 1-й заместитель и начальник Главного управления государственной безопасности; Б.Д. Берман – заместитель наркома; Л.Н. Вельский (Абрам Левин) – заместитель наркома.
Не утратили своего положения начальник Особого отдела Израиль Моисеевич Леплевский и Иностранного – Абрам Аронович Слуцкий. Сохранили его и другие руководители отделов: В.Е. Цесарский – Секретно-политического, Я.М. Вейншток – Тюремного (тюрьмы ГУЛАГа), Г.И. Бокий – Спецотдела, И.Я. Дагин – Охраны, Л.И. Рейхман – Оборонной промышленности, И.И. Шапиро – ответственный секретарь Особого совещания, В.Д. Фельдман – Особоуполномоченный НУВД.
Таким образом, пока пребывавший в одиночной камере бывший нарком Ягода метался между надеждой и отчаянием, комиссары госбезопасности прокалывали новые дырочки на петличках лацканов гимнастерок. Получив повышение в звании, они продолжали работу, заполняя папки делами очередных разоблаченных врагов народа.
Одним из шулерских приемов антисталинской пропаганды стало то, что имена и фамилии этих, как и других непосредственных руководителей репрессий, тщательно скрывались. Командарм 1-го ранга М.П. Фриновский оказался востребованным и при Ягоде, и при Ежове. Сын учителя, он получил духовное образование. В январе 1916 года он поступил в кавалерию вольноопределяющимся, но уже в августе унтер-офицер дезертировал из армии.
До революции Михаил Фриновский был связан с анархистами и участвовал в убийстве генерал-майора М.А. Бема. Работу в ВЧК он начал с ноября 1919 года, в качестве начальника активной части Особого отдела Московской ЧК. В 1934 году Фриновский возглавил Главное управление пограничной и внутренней охраны. После снятия Ягоды и прихода в НКВД Ежова «любимчик» бывшего наркома Фриновский не потерял своего положения.
Наоборот, с октября 1936 года он заместитель, а с 15 апреля следующего года 1-й заместитель наркома внутренних дел СССР. Одновременно до июня 1938-го он возглавлял Главное управление Государственной безопасности. Он участвовал во всех мероприятиях «большой чистки», и основная часть ордеров на аресты этого периода подписана лично им. Как профессиональный чекист, в репрессиях он играл более значительную роль, чем Ежов. «
Между тем официальная пропаганда причисляла Фриновского к жертвам репрессий, включая его в число пятерых командармов 1-го ранга, расстрелянных до войны. Дело в том, что, через 17 дней после прихода в НКВД Берия, 8 сентября 1938 года Фриновский был назначен народным комиссаром Военно- Морского флота.
Виктор Суворов в книге «Очищение» не без сарказма подчеркивает: «Нам в голову вдалбливали: пять из пяти! пять из пяти! пять из пяти! Но имен великолепной пятерки не называли. Так сколько же их расстреляли? ...Имен не называют. Стесняются. Но им есть чего стесняться: самый высокий пост в великолепной пятерке занимал командарм первого ранга Фриновский... Вы знаете такого стратега? ...Фриновский носил воинское звание, поэтому непосвященным казалось, что он имеет какое-то отношение к Красной Армии. Но он из другого ведомства... Был он другом народа, чекистом...» Арестовали командарма Фриновского 6 апреля 1939 года, а 4 февраля 1940 года он «получил свой последний приговор».
Арест Ягоды, а также расстрел Тухачевского и его подельников отозвались неожиданным эхом. И оно прозвучало там, где, казалось бы, его менее всего можно было ожидать. Летом 1937 года поспешно ударились в бега резиденты внешней разведки. Комбриг А.Г. Бармин (Граф), как и многие, участвовавшие в агентурной деятельности, свою работу осуществлял под дипломатическим прикрытием.
Занимая посты советского консула на Востоке, а затем в Италии и во Франции, он являлся резидентом
