масштабах карательных мероприятий в тридцатые годы, если не проследим их в динамике. Но прежде следует понять: кто составлял контингент исправительно-трудовых колоний?
Исправительно-трудовые колонии включали: колонии-поселения, воспитательные колонии, тюрьмы, лечебные исправительные учреждения. Как видно из таблицы 1, на 1 января 1934 года общее количество заключенных, содержащихся в тюрьмах и лагерях, составило 510 307 человек. Из них 135 190 осужденных за контрреволюционные преступления. Увеличение контингента за 1933 год составило 176 тысяч. На 1 января 1935 года число всех заключенных достигло уже 956 742 чел.
Казалось бы, что произошло увеличение на 446 435 человек. Но это не так: с учетом «убыли» за год фактическое число людей, содержащихся в изоляции, возросло на 555 371 человека. Однако такой прирост никоим образом не связан с убийством Кирова, которое произошло уже в конце 1934 года – 1 декабря.
Может показаться даже странным, что в период так называемых массовых репрессий – до начала 1938 года – графа «осужденные за контрреволюционные преступления» в лагерях показывает не увеличение, а уменьшение этой категории заключенных.
Только в 1938 году происходит рост на 80 498 человек. Правда, в течение 1938 года некий всплеск количества осужденных «за политические преступления» обнаруживается, но не на «миллионы». Увеличение происходит лишь на 269 108 человек. При этом общее число находящихся в заключении врагов народа достигает максимума к началу 1939 года – 454 432 человека. В последующие годы оно снижается. Но это лишь поверхностное впечатление.
Для осмысления действительных масштабов репрессий обратим внимание на дополнительную информацию из того же источника (Социс. № 6,1991).
«У этой таблицы, – отмечают Р. Баландин и С. Миронов, – есть несколько удивительных на первый взгляд особенностей. Прежде всего поражает сравнительно низкая смертность, которая в 1936 и 1932 годах составила 2,5 и 2,6%. В конце XX века в период «расцвета демократии» и правления Ельцина общая смертность населения подскочила примерно до 2%, то есть приблизилась к той, которая существовала в ГУЛАГе еще в те далекие времена, когда в мире не использовали пенициллина и многих других лекарственных препаратов». Вывод в отношении ельцинской России, превращенной в большой ГУЛАГ, конечно, закономерный и удручающий.
Однако у этой таблицы есть еще одно таинственное свойство: с 1938 года процент бежавших резко уменьшается. Может быть, заключенных стали лучше охранять? Или – что?
Та бесцеремонность, с которой в историографии фальсифицируются масштабы репрессий, поражает. Складывается впечатление, что иногда «жертвы» высчитываются «косвенно» по уменьшению рождаемости негров в какой-нибудь из слаборазвитых африканских стран в период эпидемии дизентерии. В одной из книг некой О. Шатуновской, прошедшей лагеря, а затем ловко пристроившейся к Хрущеву, совершенно серьезно утверждается, что «с 1934 по 1941 г. в СССР было арестовано 19 840 000 человек, из них 7 000 000... казнены».
Авторам подобных инсинуаций не приходит в голову, что, к примеру, по официальным данным, «демографические потери Германии на советско-германском фронте (1941—1945 гг.) составили 5 076 700 человек». Чтобы уничтожить такое количество солдат противника за почти четыре года войны, Красной Армии потребовалось использовать сотни тысяч танков, самолетов, артиллерийских орудий, не считая стрелкового оружия и грозных «катюш».
Писавшая откровенную пропагандистскую чушь сочинительница, конечно, не задумывалась и над такой мыслью. Если бы вся эта армада «зэков» из оставшихся, по ее расчетам, 12 миллионов 840 тысяч рванула бы в 1941 году из лагерей на Москву для соединения с фашистами (а такие планы были), то от «дорогой моей столицы» осталось бы мокрое место.
Впрочем, некорректность таких дилетантских упражнений еще и в том, что их авторы в патологическом угаре очернительства в число «жертв» наряду с политическими преступниками включают бандитов, убийц и обычных уголовников, которые репрессируются в любом государстве и при любой системе.
Говорят, что «статистика знает все». Однако даже публикация приведенных выше данных не позволяет дать ответ на вопрос: сколько же человек было арестовано и расстреляно по политическим мотивам в 30-е годы? Попытаемся восполнить этот пробел.
Исходную логику рассуждений обоснуем тем соображением, что если в лагерях заключенные в течение года умирали естественной смертью и совершали побеги, то это «убыль». Но поскольку количество «убывших» в статистических данных пополняли новые заключенные, то выполним расчет баланса количества лиц, содержащихся в лагерях, с учетом этой убыли, и сведем его результаты в таблицу 3.
БАЛАНС КОЛИЧЕСТВА ЗАКЛЮЧЕННЫХ С УЧЕТОМ УБЫЛИ (СМЕРТНОСТЬ, РАССТРЕЛЫ, ПОБЕГИ, ОСВОБОЖДЕНИЕ)
В графе «год» – количество заключенных на 1 января.
«В т.г.» – поступило новых заключенных в текущем году. Знак (-) означает сокращение.
Выше было отмечено, что в России в начале XXI века в тюрьмах и лагерях сидело около 2 миллионов человек. Как видно из таблицы, такого уровня количество заключенных, находящихся до войны в исправительно-трудовых лагерях и колониях, достигло только в 1941 году. Но тогда и страна состояла из большего числа республик, чем Россия в начале нынешнего века.
Однако сравнение приведенных данных позволяет сделать еще один неожиданный вывод, опровергающий утверждение, будто бы убийство Кирова 1 декабря 1934 года стало поводом для усиления репрессий. Наоборот, в 1935 году в сравнении с предыдущим годом наблюдается снижение количества вновь арестованных на 118 618 человек. В том числе и осужденных по «контрреволюционным» статьям.
В течение 1936 года происходит вообще уменьшение общего числа заключенных, но не на 100 125 человек, как может показаться при прямом вычитании, а только на 21 864 человека. Расчет показывает сокращение
Как уже говорилось, в соответствии с заявками первых секретарей нацкомпартий, крайкомов, обкомов и приказом наркома НКВД Ежова от 30 июля 1937 года, судебными тройками были осуждены, и на первое января 1938 года в исправительно-трудовые лагеря поступили 259 422 новых «поселенца». В том числе: осужденных за контрреволюционные преступления 164 434 человека; по чисто уголовным преступлениям – 94 988 человек.
Однако, помимо лагерей, в пенитенциарной системе того времени существовали еще тюрьмы особого назначения. Еще 28 ноября 1936 года в Наркомате внутренних дел был создан Тюремный отдел, начальником которого стал Я.М. Вейншток. С 25 декабря это 10-й отдел ГУГБ, который стал ведать тюрьмами особого назначения и тюрьмами ГУЛАГа по особому списку.
Поэтому с 1937 года статистика заключенных в тюрьмах особого назначения, арестованных еще до 1937 года, вошла в состав статистики исправительно-трудовых колоний (ИТК). Одновременно с организацией Тюремного отдела с января 1937 года начался перевод в тюрьмы особого назначения
