- Не-э-т, к Эйвери мы отправляемся, чтобы сначала потанцевать и только потом…
Он целует, да, целует головку пениса… От этой не изведанной ни с кем, необычной, да и не принятой ласки моё возбуждение мгновенно достигает едва терпимой величины, ещё немного, и станет больно, но Блейз уже погружает член в рот, методично проводя по нему сжатыми в кольцо губами вверх и вниз… Он столь неутомим, мой возлюбленный, что мне уже хочется кричать от боли и неги одновременно, но он, поняв моё движение бёдрами, быстро заканчивает… и выпивает мою сперму, вытираясь и облизываясь, произносит зачем-то очищающее заклинание, сам застёгивает мне шоссы, делая всё это непринуждённо и грациозно, хотя этим он со мной занимался всего лишь раз, из которого я и вынес решение, что обучить делать минет с помощью пинков под рёбра можно даже Ремуса Люпина, который делал это, как ещё одну школьную мародёрскую шалость - старательно, не более, но научить владеть ртом и языком так, как умеет Блейз - абсолютно невозможно, и эта способность - ещё одна, объединяющая Блейза в моём сознании с Гарри, кроме юности и увлечения известной библейской книгой.
И всё-таки, я лучше делаю это! Или партнёры у меня более чувственные? Да нет, стоит вспомнить пресловутого Ремуса, я так часто и нехорошо, а, может, наоборот, с трепетом, как мне кажется, о нём вспоминаю за последние сутки, что ему, верно, кажется, будто кто-то прошёлся по его могиле. А я бы вот с удовольствием прошёлся бы и в реальности…
С наслаждением расчёсываю волосы - после того, как я поселился в фешенебелном районе Лондона, я взялся за себя - стал варить специальные шампуни для очень жирных волос на травяных вытяжках, отбелил и выровнял зубы (деньги в маггловских фунтах были зашиты в мантию, в которой я сымитировал смерть), прошёл несколько курсов чистки и пилинга - меня все в салонах красоты, как это называется у швали, принимали за гея, причём сильно подпорченного, явившегося за второй молодостью, а я ведь и по теперешним годам, но магическим меркам, молод, и… похорошел так, что на улице начали подходить молодые, смазливые магглы и нагло пытаться всучить себя на содержание. Для разговоров об одной ночи я, видимо, выглядел слишком респектабельно, мне было тогда под сорок, и однажды, перед поездкой на подземке в центр, подумал, что, наверное, я много теряю, отказываясь от опытного содержанта, но мысль о продажной, за жильё, еду, и подарки, любви именно к мужчине испугала меня так, что впредь я глядел на очередного подходящего ко мне «претендента» знаменитым профессорским взглядом, которого боялся сам Гарольд Джеймс Поттер - победитель Лорда! И ещё одно открытие ждало меня в… маглесе - я полюбил хорошую - дорогую, но импозантную, одежду и обувь. Я одевался с таким тщанием, какое кажется мне смешным только последние два с половиной года, когда я провожу подавляющую массу времени в Школе и одеваюсь по магической моде, но всё же… слежу и за ней.
Мы с Ремусом, нет, правильно - с Люпином любили вместе ходить по бутикам Уэст-Энда, я даже немного приодел его в маггловское, чтобы не зазорно было с ним чувствовать себя, но это было, когда мы ещё дружили, став же моим супругом, Ремус редко, когда выходил за территорию особняка, даже за продуктами. Ну вот, опять - «Ремус»! Ещё «Рем» его назови… и тут же всплыла картинка - образ из дурного послеконьячного сна - изувеченная голова и собственные тихие слова: «Рем, мой Рем!«… только этого ещё не хватало - убиваться по мёртвому, да во сне же, супругу, к Мордреду его за пятку да поцелуй Дементор! Понимаю, что ругаюсь непристойно, но я же редко и вообще только про себя… Вот чертыхаться стал, как последняя шваль.
- Э-э-й, Сев! Боги, он всё ещё чешет свою ангельскую гриву! Да мы уже у Эйвери быть должны к этому времени! Да что тобой, Сев? Ты, никак, в лице переменился. Скажи, это из-за меня? Ты не хотел меня?
- Всё в порядке, Блейз, не паникуй, просто задумался, ну а теперь - пора, идем?
- О-о, да, - важно отвечает Блейз и берёт мои пальцы в руку, - теперь не отпущу никуда.
Мы подходим к границе антиаппарационного Купола Хогвартса, перед аппарацией я лукаво (плохое настроение рядом с Блейзом мгновенно улетучивается) спрашиваю:
- А потанцевать с кем-нибудь отпустишь?
И мы аппарируем в сад лондонского особняка.
- Потанцевать - это всегда пожалуйста, особенно при тамошних правилах. Ты ведь помнишь их?
- О-о, да, - говорю я важно, как Блейз до аппарации, - танцевать со старыми уродливыми дядьками, которым приглянулся своим задом - это, конечно, святое! - смеюсь я, и мы входим в дверь, за которой со времени нашего появления в саду прятался Линки.
- Хозяин и мастер-говорящий-на-материнском-языке! Вы уже вернулись?
- Нет, Линки, мы на минутку. Так, Линки! Принеси новую пепельницу и бритвенные принадлежности профессора Забини!
Я уменьшаю предметы, будучи особенно осторожным с пепельницей, но, уменьшенная, она теряет режущие свойства, раскладываю предметы по карманам дорогой шёлковой мантии, а Блейз весело чирикает что-то Линки.
Мы спускаемся во двор, откуда можно беспрепятственно аппарировать, и я спрашиваю:
- Блейз, если это не секрет от Хозяина…
Мы аппарируем снова - перед нами - выжженная земля, на горизонте - ни поселения, всё, как во сне, который, ко славе Мерлина всеблагого, открывается мне лишь фрагментарно, когда я вижу что-то, напоминающее мне сон (или являющееся его частью?), что ж, умирать надо тоже уметь, и как же хорошо, что Блейз ни-че-го не зна-ет…
Глава 27.
- Так вот, о чём ты скрежетал с моим эльфом?
- О, какие мы ревнивцы, даже к рабу! Я всего лишь сказал ему, чтобы он не скучал. А меня, а меня ты отпустишь танцевать? - вьётся вокруг меня Блейз, припевая.
Он сегодня - особенный ребёнок, мне даже приходит в голову мысль, которая долго не давала нашему с Гарри роману развиваться - о значительной разнице в возрасте, но Блейза это, совершенно очевидно, не заботит - ему просто хорошо со мной - первым мужчиной, который никак не третирует его, а, напротив, очень сильно любит, о чём тут же и заявляю Блейзу, ловя его в охапку.
- Разумеется, я, горделивый ангел, но падший, прошу Вас заметить, по своей воле никуда и ни к кому не отпущу Вас, монсеньор Цабиньо, но ежели Вы сами захотите составить пару в танце с каким-нибудь прекрасным джентльменом, то да будет так!
- А я специально найду толстого уродливого дядьку и приглашу, чтобы тебе было больнее! - Блейз высовывает язык.
Я тут же лижу ему кончик языка и оказываюсь своим во рту у Блейза…
Как же жарко или это оттого, что мы целуемся? Солнце уже низковато, но в округе нет предметов, отбрасывающих тень, лишь мы, и я убеждаюсь лишний раз, что и с ногами, и с тенью у меня всё в порядке, равно, как и с Блейзом.
Вскоре мы приближаемся к палаццо, вечно довольный жизнью Джеймс принимает мантии, а маг у дверей преклоняет колена и представляет нас собравшемуся обществу. Танцы ещё не начались, во многих местах оживлённо беседуют волшебники, глаз приятно отдыхает на тёмных, неярких сюртуках представителей аристократии. Лакеи разносят шампанское, я хочу отказаться, но Блейз с очаровательной улыбкой берёт с левитируемого подноса два бокала.
- Это закон. Каждый должен что-то выпить или съесть, находясь в гостях, показывая тем хозяину замка…
-… что его тут не отравят. Но я не пью шампанское.
- Выпей, умоляю. На нас уже смотрят.
Действительно, несколько десятков пар глаз всех цветов и оттенков, кроме таких уникальных, как у Блейза да моих прежних супругов (по цвету глаз я их выбирал, что ли?), глядят в нашу сторону, кто с явным, кто с завуалированным интересами, кто внешне равнодушно, а на самом деле в душе уже предвкушая скандальчик, кто стоическо-философски, мол, и это пройдёт, но всё же смотрят! Будто им больше заняться нечем, тогда я на глазах интересующихся целую Блейза взасос и лениво протягиваю руку за бокалом, Блейз подыгрывает мне и хочет увернуться, будто это не я не хотел пить с этой толпой, а он мне не позволял, наконец, мы заканчиваем представление, звонко чокаемся и выпиваем напиток до дна… А оно недурственно, это шампанское, долгих полтора года я не пил его, страшась потока воспоминаний, связанных с убиенными мною Гарри и Хоуп, а выпил - просто вкусно, и ничего больше.
- А теперь пойдём поприветствуем сэра Клоссиуса. Теперь можно - он смирился, не проклянёт.
