Звезда Аделаида - 1

набраться мудрости твоей.

- Всё я тебе уже сказал в предыдущей фразе, Квотриус, но кто не умеет слушать, тот и не услышит. Но хочу спросить тебя - спал ли ты с мальчиками или развратными финикийцами в термах?

- Нет, ни разу не предавался я мужеложеству ни с теми, ни с другими, ни в термах, ни в доме отца нашего. Ведь имел я рабыню от отца своего, и по необходимости спал я только с нею, больше же ни с кем в жизни - запамятовал ты, высокородный брат мой и Господин дома Северус, а уж говорил я тебе об этом.

Да, верно, думаешь ты беспрестанно о вверенных твоим заботам домочадцах и некогда тебе сохранить в памяти своей слова грязного полукровки, брата-бастарда твоего.

- Да, думаю о вас, как детях неразумных, всё время.

Брат старший съязвил, да так, что Квотриус и не заметил насмешки.

- И всё же, полагаю, да будет верным слово моё, приворожил ты меня, доселе чистого, брат мой младший. И небезосновательно полагаю - ранее не имел я заботы об удовлетворении низменной похоти.

Теперь же - желаю быть с тобою, как мужчина с мужчиною, но не радует это меня, а, напротив, печалует сильно. И ты есть причина печали моей, недостойный полукровный брат мой Квотриус.

- Но, клянусь здоровьем матери своей, отцом же, не проси, не поклянусь, ибо он суть и отец нас обоих, не умею я ни колдовать, ни ворожить, и не дело это для полукровки, образование получившего самостоятельно, сидючи в библиотеке, которую, да, отец, готовя меня, недостойного, унаследовать дом и всё в нём, расширил, согласно растущим потребностям моим в знаниях.

Но не пригодятся они мне отныне, ибо ты - Господин мой, а я тяжко ранен стрелой Амуруса, Стреляющего Метко, в самое сердце, как бы ни отрекался ты от моей, по твоим словам, грязной, любви к тебе, о высокородный брат мой и…

- Заткнись и убирайся с глаз моих! - Северус перешёл на народную латынь.

Уж больно надоели ему эти высокопарные речи с «ибо», «воистину» и тому подобными выражениями ни о чём - на след ворожбы он через Братика так и не вышел, хотя и пытался всеми доступными без допроса с пристрастием, способами. Скажем так, по-хорошему, по-доброму так.

Однако это вовсе не означало, что какая-то крупная фигура в доме не занимается колдовством без волшебной палочки. Значит, низкопробными любовными приворотами балуемся…

Стоп - Нина. Вот, кто привораживает хоть и бывшего, но для неё так и оставшегося Господином Папеньку, а, заодно - чего ж сыночку не помочь, ведь эти что ромеи, что дикари не видят дикости в однополой любви…

Ну, так уж и быть - дикари более склонны к естественным, гетеросексуальным отношениям потому, что от них плодятся дети, но с рабами могут и поразвлечься.

… На фоне зудящей боли в раненой спине, перевязок, делаемых знахарками, прошло несколько томящих душу и сердце дней. Все они были наполнены отвлекающим чтением свитков и рассматриванием весьма многочисленных папирусов с не дошедшими до «настоящего» времени Северуса откровенными картинками, которые заставляли его против воли улыбаться - так смешно изображались гетеро- и гомосексуальные акты между фараонами, их жёнами и даже богами и богинями.

Квотриус не только не приходил больше делать перевязки своими умелыми, ласковыми, такими нежными, хоть и немного шершавыми руками, но и не попадался Снейпу на глаза вообще.

Даже по утрам, в обычное для остальных домочадцев время, брат - бастард не приходил узнать: «Здрав ли высокородный брат и Господин дома?»

Северус мучался от неизвестности и неопределённости их отношениями с «братом», и в нём росло желание, такое нескромное и уж отнюдь не целомудренное, стать, наконец-то мужчиной, хотя бы и с другим, уже таким желанным мужчиной - Квотриусом.

Но вот как сказать об этом ему, «брату»? Войти в его опочивальню ночью и предложить таким образом себя?

- Ну уж нет. Подожду, пока сам не придёт.

Нет, надо бороться с наваждением, занять себя чем-то, да, хотя бы приготовлением мыла с отдушкой из всё тех же, уже надоевших, лепестков розы, но это будет всё же лучше, чем мыться мочой. Хотя… в термы его не отнесёшь… Ну, хотя бы для себя и домочадцев - умываться не просто водой, но с мылом. Всё почище будет. Но вот стоит ли их учить чистить зубы не пальцами, а щёткой? Весь вопрос не в изготовлении зубного, скажем, порошка, это легче сделать, чем пасту, но в изготовлении самих зубных щёток. Попробуй-ка, объясни рабу, как делать их - заебёшься с мягким знаком.

А, ладно, пальцами так пальцами. Моим зубам уже всё равно.Не отличаются красотой и ровностью. А уж больные дёсны - это вообще волшебная сказка с приключениями. Да с какими, Мордред их побери!

Северус приказал камерному рабу - сущему бездельнику - принести из кухни большой чистый котёл, побольше бараньего жира и золы. Тот исполнил повеление Господина недостаточно быстро, но да что от такой бестолочи - пикта ожидать?

- Incendio!

Волшебный огонь заплясал голубыми язычками под котлом, стоящим на распорке, которую раб, всё же, удосужился принести, бессмысленно, даже без искры интереса, передав всё уже заждавшемуся Господину.

Снейп только ухмыльнулся, дивясь на непролазную тупость слуги и захлопнул дверь у него перед длинным, «фирменным» носом Малефиция, втайне порадовавшись, что его самого отделяют от Папеньки долгие века «настоящего» времени и селекции, и нос стал хоть и не намного короче, но значительно изящнее и тоньше, появилась небольшая горбинка - сие украшение этого органа чувств, столь бросающегося в глаза в его «настоящем» времени и нормальном, даже необычном в… этом. Всё-таки, бабушка - арабка.

Жир вонял нещадно, и зельевару постоянно приходилось прибегать к заклинанию Очищения Воздуха, но и это помогало слабо.

- Терпи, Сев, зато на выходе получишь мыло и глицерин. Если бы только было можно, я приготовил бы на основе последнего взрывчатку, настоящую, маггловскую, - Мастер Зелий уговаривал себя, погружаясь в несбыточные мечты о непозволительных, но таких полезных анахронизмах.

Наконец, добавив к осадку золу, Снейп получил катышки дрянного вонючего мыла, которым и пользоваться-то не хотелось из-за «ароматов гладиолусов», а попросту, жирной баранины, о которой у Северуса до сих пор сохранялись не самые лучшие воспоминания.

- Эй, Накра, взогрей-ка колодезной воды пол-ведра, да разыщи лепестки роз и захвати щепоть побольше, - обратился он к рабу - пикту.

- Да, и не забудь лохань побольше! - крикнул профессор вдогонку.

Северус положил принесённые, наконец-то («Такое впечатление, что их искали по всему дому, зайдя и на второй этаж. Кстати, а для кого он? Или для чего? Может, именно там ставка военачальника Малефиция, и собираются там всадники перед очередным походом, обдумывая свои действия?») лепестки в горячую воду, почти кипяток, налитую в какую-то довольно прескверно очищенную посудину и оставил их лежать до полнейшего размягчения и абсорбции ароматических соединений водой.

Но сердце и душа его были неспокойны, хоть он и занял на время разум - а сколько же ещё ждать Квотриуса?..

… Тох`ым не знал, почему размахивает драгоценной для него - и чего он так в неё вцепился? - деревянной палочкой каждый раз, когда нужно защитить этого мальчонку по кличке, а у рабов х`васынскх` не бывает имён, Х`аррэ. Сейчас они вместе с другими рабами складывали на повозку огромный то ли шатёр, то ли палатку, к виду которого… в общем этого безобразного сооружения, он так и не привык за последние три пальца раз - или уже четыре? - года наличествования памяти. В нём жили Истинные Люди, Правящие Миром, сиречь их хозяева - целое племя х`васынскх`.

Работа была тяжёлой, но уже нудной, привычной - так отчего же не подумать, не повспоминать о чём- нибудь, кроме неё, например, о том как он, без-имени по кличке Тох`ым вместе с Х`аррэ, стал рабом… Надо сказать, то есть подумать, а Тох`ым любил это делать, получалась грустная история.