Снейп приговаривает сам себе под нос - свою основную «достопримечательность», шарясь по уже затенённому лесу, ведь уже вовсю сгущаются такие ранние октябрьские сумерки.
Он никак не может найти папоротник, но проклятущая дрянь просто обязана произрастать на этом болотистом участке леса! Грабы переплелись в вышине ветвями, словно принимая друг друга в объятия. Дружеские или?.. Умеют ли деревья любить? «Если были бы мы деревьями, то переплелись бы ветвями и корнями… ' - это первая, ещё робкая ода начинающего тогда поэта Квотриуса, единственного любимого. Единственного, Северус, и заруби это себе на своём длинном носу! Друиды верят, что умеют, также, как и ненавидеть, и даже сражаться, как было записано в «Кад годдо» - «Битве деревьев» - в Ирландии как раз в этом, пятом веке. Там-то уже пять королевств с центром в священной Таре. И рассказ о похищении быка из Куальнге уже записан монахами, и герой - Кухулин - по поверьям ирландцев уже страдает от прилетающей птицы - ворона, выклёвывающего ему, как Прометею греков, печень, но она, в отличие от той, прометеевой, не отрастает заново. Долго ещё мучаться Кухулину!
Да и христианских монастырей, начавших существование после посещения покровителя всех ирландцев, святого Патрика в третьем веке - в Ирландии расплодилось множество, полным-полно, а в них - и письменность, и учёность, и хроники царствований. Не то, что один монастырь на весь Альбион, хоть и основали его по ирландскому образцу в том же, третьем веке… Но не пошла христианизация острова на юг, далее северных пиктов, как ни старался святой Норньон. Но всё это сказанья старины глубокой, и какому из них верить, Снейп не разумел…
… Вот Северус всё же чувствует его запах, запах полуразложившегося, гниющего заживо растения, от того-то и папоротник назван так, что он кажется полусгнившим, страшенным. Но именно эти, трупного оттенка ветви и нужны. Снейп трансфигурирует багряный ботинок в корзинку, всё равно под рукой ничего не было, чтобы захватить с собой - ложе, сундуки, неудобный стул и табурет. Ох, что-то Мастер Зелий совсем худо соображать стал - ведь стул или табурет - это лучше, чем стоять голой, тонкой, узкой, аристократической стопой в холоднющей, топкой, такой омерзительной грязи! Но ведь и вторая ступочка давно уже промокла из-за слишком тонкой работы багряных башмаков, только для дома да похода по мощёной городской улице с водостоками по обеим сторонам, которые в каждом уважающем себя ромейском городке, даже в такой глубинке, как Сибелиум.
Всё, нарвал, да не варварски, с корнем, а лишь то, что нужно для зелья, синюшного, с багрового цвета оттенком листья, которые у него не так уж и длинны, но вот запашок у них…Так обирать природные ингредиенты и положено и следует каждому зельевару, иначе удачи в деле не будет. Будучи молодым зельеваром, ещё в учась в Хогвартсе, Северус обнаружил это свойство всего растущего, ползающего и летающего.
А теперь почти пробежкой промокшими, холодными и голыми ногами - Северус откинул в сторону и второй башмак, ведь он набряк жижей и лишь создавал лишний вес - за росолюбивым вертостельным мхом, уже пожухшим, но сохранившим в плодах - крошечных коробочках - непереваренный хитин летних солнечнокрылых стрекоз, жертв мха. Ветки кололи непривыкшие к наготе ступни.
Его профессор находит быстро, правда, из-за наступивших сумерек да ещё короткими перебежками он чуть не угодил в окно трясины. Но Северус даже не успел испугаться, когда вынул завязшую уже по колено ногу.
Главное, что скоро станет совсем темно, а как там Квотриус без названного, «сводного» брата? Наверное, с ним только его раб камерный, как-бишь-его, как-то на не оформившемся ещё языке х`васынскх`. Впрочем, это совершенно неважно. Главное, чтобы этот раб ухаживал хорошо да присматривал за Квотриусом. И не приведи Мерлин, если снова, второй раз за этот невероятно долгий и насыщенный всенеприятнейшими событиями день раздастся этот, раздирающий душу и, кажется, сердце живое, бьющееся, из груди отверстой выдирающее, как у пленника ацтеков во время кровавого жертвоприношения: «Кх`э-вот-ри-у-с-сэ мёртавный!». Снова… А Северус тут, в глубокой, непролазной чащобе, и только свет на кончике волшебной палочки помогает ему хоть как-то определиться с собственным местонахождением.
А то Малефиций, наверняка, занят, насколько это в его скудных, солдатских возможностях, «умными» беседами с Сабиниусом, гостя развлекает… Если только Папенька ещё не утонул в ядовитом медку, изрекаемым устами Сабиниуса.
Да это же, наверняка, старинная ветвь рода одного из учеников из запомнившегося, знаменательного даже выпуска девяноста восьмого - парня по имени Блейз Забини! Забини - Сабиниус, ну чем не пара?
Ничего себе паренёк был такой, умненький, и сверх программы много читал, но уж больно любвеобильный. Северуса даже из-за него на ковёр старина Альбус вызывал - как, мол, и так - такой разврат в Доме Слизерина? Ну, Снейп от шефа, по широчайшей дружбе, разумеется, выкрутился, но пацану сказал, что женилку декан у него лично оторвёт, если тот от мисс Паркинсон не отстанет, а то у неё выкидыш случится, и мистер Крэбб не переживёт потери долгожданного первенца - сыночка. Так тот возьми да и отстань. Пара-то уже совершеннолетняя была, кроме позднего, летнего, как и мистер Поттер, мистера Забини, которому было явно наплевать на половую принадлежность партнёра. Да равно, как и мистеру Малфою-младшему, Слизеринскому Принцу намбэ ту. Было бы, в кого вставить, а уж место для этого самого вставления находилось само собою - передница али задница. Так вот, значит, кем дальнейшим потомком был мистер Забини!
И так вот, значит, с кем дано породниться Снепиусам! Эти Сабиниусы - древнейший род магической Британии. Но тогда… почему бы в «Хронике… семьи Снеп» не похвастаться таким родством? Или свадьба таки не состоится, скажем, за отсутствием в пространственно-временном континууме жениха? Улепетнёт Северус от алтаря, к примеру? Или ауспиции* покажут несчастье в браке, и несостоявшийся тесть заберёт свою «девицу», уже, да, в кавычках, уже наверняка в кавычках, восвояси?
Северус не знал, откуда пришла к нему уверенность, что девица-то в кавычках, он просто знал это и знал наверняка.
