подпольного «Ордена Феникса», столь малочисленного, что если бы не Снейп со своими докладами о местах нападения на, читай: магглов, магглорождённых, полукровок, чистокровных магов (нужное подчеркнуть), то Орден был бы незаметною капелькой в море. Итак, если сравнить Волдеморта с Гриндевальдом по мощности воздействия даже на маггловское общество, тогда последний злой дядька окажется вовсе не таким уж грозным. Ведь всё при Тёмном Лорде происходило только в Британии, за пределы маленьких маггловских островков не выходило, хотя, да - были беженцы, и жестокость у Волдеморта, как личности, была поистине садистической, а каков шеф, таковы и его потеннциальные да и реальные подпевалы.
Но… Что-то Снейп совсем не о том задумался, и это после такого желанного, но оказавшегося неприятным, долгожданного, но… Всё же соития с возлюбленным братом, оказавшимся полным профаном в искусстве… такого рода любви - быть сверху. Но научится ли Квотриус, или Снейп запретит ему любить себя… так? Ах, да не Северус ли тут полчаса тому разорялся, про себя, правда, что будет любить брата, как... тот захочет. Но понравилась ли Квотриусу таковая любовь? Судя по его плотоядной ухмылке, очень даже.
Ах да, не слышно обычного кряхтения под плащом и не замечено любопытного глазика неправильного цвета зелёной травы.
- Так, где вы, Поттер, таки спрятались, что наблюдали всё из-под овечьей полы? Ну-ка, признавайтесь!
Молчание.
Ну и пусть его играет в молчанку.
Но его же надо спасать! Квотриус говорил, чтобы я, как кролик, бежал себе, бежал, дабы остановить что-то, приключившеемся с «моим» рабом. Что-то некавайненькое с ним сделали! А мне теперь, беги, разбирайся, Северус Снейп!
Но тут вмешивается, довольно неожиданно, Квотриус:
- Северус, возлюбленный, я так мечтаю только об одном твоём прикосновении. Видишь? Его будет довольно для завершения брожения семени моего в мошонке. Только прикосновение - я знаю, как выгляжу сейчас.
Квотриус, отталкивающий своей неприязненной внешностью, успел опять перевозбудиться. И когда только? А, главное, почему? Уж он ли не удовлетворил себя старшим братом, как резиновой маггловской куклой? Разве мало дoсталось ему? Разве Северус мало отдал себя брату младшему, Квотриусу?
Что-то Северус ныне сильно не в духе, но придётся приласкать любимого через «не хочу». И он припадает к пенису брата,столь напряжённому, верно, до боли уже. Снейп делает всё, как положено, но чуть второпях - Квотриусу же нужно поскорее эякулировать. А у Северуса нет никакого желания, да и времени доводить его до потери сознания, как тогда, на кухне плотного красавца с кельтскими чертами и снепиусовским, родовым носом. И вот, струя спермы, тёплой, сладковатой , принадлежащей единственному человеку во всех временах и пространствах, которому Мастер Зелий делал минет, льётся в глотку профессора. Но его разум сопротивляется, он кричит:
И Снейп отпрянул от Квотриуса, не выпив всего семени, а тот застонал от явного, неприкрытого никакими особенными условностями, котoрые сохраняет только Северус, откровенного разочарования и глубочайшей тоски, которая охватила полукровку, вновь увидевшего преображение облика своего в «зерцале». От этого и не выпил брат семени всего, что снова уродлив он, Квотриус, стал.
Ничего, сейчас тебя, Квотриус, так заласкают и зацелуют. А твои маленькие розовые соски… Они ещё болеть будут после любовных ласк. Это тебе обещает Мастер Удовольствий, сам Северус Снейп, каким он стал в этом времени - искусником в любви и обворожении, судя по нескромным словам надоедливого, но изредка правдивого Поттера.
____________________________________
* После Императора Августа должность стала присваиваться главным образом императорам. Император Грациан в триста восемьдесят втором году отменил этот порядок. Позже Великими (Верховными) понтификами стали титуловаться римские Папы, таким образом, должность великого понтифика можно считать самой древней непрерывно функционирующей должностью в Европе.
* * Latraro (лат.) - Брехун, от латинского глагола Latrare - лаю.
* * * Великая Хартия Вольностей (лат. Magna Carta Libertatum, англ. The Great Charter) — грамота, подписанная английским королем Иоанном Безземельным 15 июня 1215 года и ставшая в последующем одним из основополагающих конституционных актов Англии.
Глава 27.
… Братья закончили пречудесно ласкать друг друга только к вечерней, ранней сегодня, трапезе. Северус всё же овладел младшим братом - предком, и им обоим такое соитие пришлось, как всегда по нраву. Тем более, что Снейп был более, чем осторожен, медлено, постепенно вводя член в анус Квотриуса, ни в коей мере не позволяя тому, как всегда, с размаху да с разлёту, насадиться на него, Сева.
Как бы старые, исцелённые Небесным заклинанием трещинки вновь не появились от, хотя и нежного, но проникновения? Но всё обошлось превосходно. Наконец-то Северус почти насытился любовью. Ему бы ещё разок-другой, но Квотриус устал, да и вид у него, прямо сказать, не особенно возбуждающий. Снова жутковатая мертвецкая маска. Что ж, привыкай, Северус Ориус Снейп! Тебе же только отчасти некрофилии не хватало для полного счастья! И это после того, как побывал, и много лет, в организации с некрофильско- гастрономическим названием! Но Квотриус - не мертвец, нет, он живой, податливый, чутко реагирующий на каждое движение, каждое прикосновение, каждую ласку, каждое, даже случайное, касание его возбуждённого тела, лица, рук , ног даже…
Не случайно он… так ласкал вроде бы неэрогенную зону брата - ноги. А дальше полное беспамятство от соитий, но рапалил младший брат старшего именно ласками ног того, ног тонких, стройных, правильных, с узкими ступнями, каждый пальчик которых был Квотриусом обцелован. Хорошо, что Северус успел наложить на себя Очищающее заклинание, а не то лизать бы брату дурно пахнущие потом ноги брата старшего... Но и от этого сомнительного удовольствия не отказался бы Квотриус… А завтра, ещё в предрассветных сумерках, едва возницы смогут разглядеть дорогу и управлять квадригами - в долгий обратный путь. Вот тогда-то устанут и лошади, которым придётся тащить груженные трофеями, среди которых много тяжёлого серебра, квадриги с двумя ездоками, и сами ездоки от долгой, нудной тряски на многочисленных луговых кроличьих и кротовых норках - ведь в лес не сунешься даже пешими. А кому охота погибать от стрелы варвара, пущенной в и без того пробитые в нескольких местах шлемы и лорики, на обратном пути в родные казармы, награбив великое множество движимых и недвижимых, без разницы, собственно, каковых трофеев?
О рабах же, многие из которых всё ещё не очень хороши после ранений, особенно новенькие, захваченные только вчера, не думал никто из легионеров и всадников О рабынях, способных только многократно становиться матерями, что этим варварским бабам даётся легко, тоже никто не задумывался. Даже пищу у варваров готовят, в основном, самцы, оставляя самкам приготовление плоских, безвкусных лепёшек из ячменя, О детях, которым придётся бежать, цепляясь за порваные подолы матерей, ведь нарочно для этого брали подросших, меньших поубивали или оставили на развод, не вспоминали вовсе. Все легионеры попривыкли уводить с собою целые семьи варваров, а потом их поодночке продавать или пропивать. А последнее случалось много чаще, чем первое.
Что толку об этих, лишённых души и не попадущих даже в Посмертие, лишь слегка отличающихся от Нелюдей, думать-то? Жить захочет - побежит, вот и умница, вот и молодец какой нашёлся. О том, что до Сибелиума добежит едва ли две трети рабов, а то и половина, ежели дорога будет трудной, тоже никто не раздумывал. А что себе голову-то пьяную да довольную всем, счастливую, зазря забивать?
А кто упадёт, того оставят одного лежать и приходить в себя после изнуряющего бега, радоваться вновь обретённой свободе, но ненадолго - чужое племя рабом сделает, но хоть кормить будет, баб же и детей убьют - у гвасинг и прочих варварских народцев не принято держать рабынь и слишком малосильных, маленьких рабов. Даже для плотских утех.
Либо, что более вероятно, задерут упавших и обессилевших одиночек, чаще всего, малосильных детей
