Мягкая игрушка Sectumsempra

вызволе…

А теперь мне надо спешить, уже совсем темно. Ну, я пошёл.

А вслед ему эхом отзывался по коридору голос негодующего Орсия:

- Так, значит тот малыш, молокосос, дороже Вам, чем я?

Северус не ответил, но подумал:

- А может, и дороже. У тебя есть всё, что ни пожелаешь, даже любовник, ласковый и нежный. А у Гарри нет ничего, его приволокли в тряпье и в этих же тряпках он может предстать перед Волдемортом в любой момент, когда надоест Малфою или его интрижка откроется, и сгинуть навсегда.

- Так кого из вас двоих жальче? Правильно, мою бедную задницу, если я не успею в аптеку и к скорому, уже наверняка, вызову по Каминной Сети, который обязательно последует сегодняшней ночью, буду не готов. Надо же сначала светски повести беседу, потом выпить замечательного вина, может быть, подадут холодную закуску, чтобы легче было сношаться не на пустой желудок, у нас же высшее общество, дери его сам Сатана и целуйте демона Ада в причинное место. Интересно, а где у бомонда оно располагается?

Северус глубоко задумался, а потому и не слышал, что кричит ему распалённый «изменой» Орсий, о том, что он уходит от Снейпа навсегда, что его уже не вернуть, что он, в крайнем случае… подождёт, пока у любимого мага пройдёт увлечение мальчиками. И нервы Северуса остались целее, и самому Орсию стало стыдно за вспышку ревности к несовершеннолетнему, насколько он понял, мальчишке.

А Снейп зашагал своими ногами, схожими с ножками циркуля, тонкими, прямыми, по направлению к Хогсмиду, а из удобного тупичка, первым попадавшемся путнику по пути из Хогвартса, аппарировал на Диагон Аллею прямо в аптеку. Ему было плевать что касса уже не принимала денег, а фармацевт не отпускала лекарств. Он добыл всё, что ему нужно не уговорами так угрозами, а угроза Северуса Снейпа отравить кого-либо многого стоит, и вот сразу заработала старенькая касса, и фармацевт натянуто улыбалась ему в спину, когда рассчитавшись и получив необходимое, он уже покидал запертую аптеку, открыв дверь первым попавшимся пришедшим на ум «тёмным» заклинанием.

Северус спал, сидя в кресле, так утомила его поздняя вечерняя «прогулочка», когда в камине зажглось пламя, да не зелёное, а настоящее, сквозь него шагнул обнажённый человек, и это был… Гарри Поттер.

Пламя тотчас же погасло, но в очаге что-то недовольно шуршало и перекатывалось, словно угольки от настоящего огня. Северус, похрустывая затёкшими в казавшейся удобной при засыпании позе, суставами, встал, поворошил в золе - от неё исходил настоящий жар. Что за бред? Как мальчик мог пройти сквозь живое пламя и не обгореть? Ведь не пахло же жжёными волосами.

- Покажите Ваши ступни, мистер Поттер.

Юноша, прикрывая срам, повернулся к Северусу задом и показал одну ступню за другой. Кроме того, на внутренней стороне бёдер Гарри Снейп заметил кровопотёки, которые могли означать и означали только одно - мальчика зверски изнасиловал проклятый Люциус. Но всё после, после…

После все разбирательства, закрытые суды, множество охраны - конечно, ведь этот мальчик когда-то был Золотым! И на него идёт охота и мелкой сошки - Люциуса, и покрупнее - самого Лорда Волдеморта! Вот чудеса-то свалились на голову Северуса, в его прежде размеренную жизнь, полную неги и любви!

Да, ступни были чёрными от сажи - из камина её давно не выгребали хогвартсовские бездельники - домашние эльфы, но вот были ли под сажей волдыри?

- Ступайте в ванную комнату, а там сполоснитесь под душем и обернитесь любым полотенцем, чтобы не стоять как Адам, вкусивший яблочка.

- Да, я знаю с древа познания добра и зла, профес…

- Да идите же! Мне нужно закрыть, по крайней мере, на сегодняшнюю ночь Каминную Сеть, а для этого действа я должен остаться один!

- Ухожу и попробую не очень Вам наследить, профе…

- Да замолчите же Вы, Поттер! Мне нужно сконцентрироваться.

Идите мыться - неужели Вам не больно после того, что над Вами учинили?

- Это слово для закрывания всех дверей, окон и прочих отверстий в моём доме - claudero! - произнёс Снейп так торжественно и глухо, что у Гарри захватило дыхание.

Ведь все сложные пассы, которыми сопровожалась эта фраза и последнее, самое «страшное» слово, обозначающее всего лишь на латыни «закрыться», сделаны и произнесены без волшебной палочки!

Нет, это магия высшего порядка и, должно быть, очень тёмная и древняя. Больше Гарри подсматривать было незачем, и он ушёл искать ванную, не увидев, как Северус в изнеможении рухнул прямо на пол, а камин перестал гореть, и вместо него теперь была стена из огромных, необтёсанных валунов. Даже золы не осталось.

Однако до произнесения страшных слов Поттер бегло осмотрел комнату. Пол в ней был наборного паркета. Это он заметил по «проплешинам», не закрытым прекрасной работы, многоцветными коврами разного размера и даже формы - встречались и овальные ковры, и округлые. Дорогая, очень дорогая, неприятно схожая с той обстановкой, которая окружала бедного Гарри более полугода, маггловская раритетная мебель. Убранство комнаты завершала большая, на вид очень уютная кровать под балдахином со слизеринскими гебами по углам.

Только окон не было, а это весьма печально. Ну да, он же в подземельях Хогвартса в гостях у Слизеринского Ублюдка, как все гриффы называли за глаза профессора Зельеварения. Человека, который обязательно спасёт его от Люциуса - вот только какова будет цена этого спасения?

Наконец, зад и ступни заболели так, что Гарри вынужден был пойти в ванную. Он нашёл её довольно быстро - здесь, у профессора Снейпа, не было такого количества комнат, чтобы заблудиться, ведь Поттер не страдал топографическим кретинизмом. Это было ясно ещё с первого курса, когда он шастал по замку в поисках приключений, как то - встреча с неизвестным привидением, а лучше с Драко Малфоем, не боясь заблудиться или заплутать в коридорах Хогвартса и встретиться с мистером Филчем или профессором Снейпом.

Он помылся, и тёплая водичка сделала полдела - сразу почти перестал гореть зад, а чистота действовала умиротворяюще. С самого своего заключения у Малфоя Гарри мылся единожды - в первый день, а после Люциус запрещал Гарри даже ополаскиваться под душем, говоря, что хочет, чтобы от его мягкой игрушки пахло только ими обоими и во время траха всё нюхал потную спину заключённого в роскоши Поттера. А как он рьяно потом наяривал Гарри, возбуждаясь - вот извращенец! - от запаха немытого тела юноши - подростка.

Конечно, ванная комната в апартаментах «мягкой игрушки» была с дубовой, инкрустированной другими породами деревьев, дверью, но… на стену была вбита громадная скоба, а на ней и другой такой же, безжалостно вбитой в дерево двери висел простой на вид амбарный замок.

Однажды Гарри стало так мерзко от грязи, пропитавшей всю его кожу и покрывшей её, кажется, несмываемым слоем, что он выломал дверь вместе с замком. И откуда только силёнки взялись?

Но вымыться ему всё равно не дали - сразу прибежал Люциус, хотя и дело-то происходило непосредственно после его ухода. Словно на двери в ванную стояли Сигнальные Чары.

А может, и стояли…

Малфой тогда впервые позволил себе неожиданную грубость с Гарри, не дав тому кончить и истерев его анус так, словно не членом он орудовал, а наждаком, имея юношу в сухое отверстие прямой кишки. Тогда-то он впервые порвал Гарри.

И сказал потом назидательно:

- Это тебе за ослушание, щенок. Сегодня останешься голодным, а вечером я ещё вернусь.

«И вернулся ведь, вот гад!» - вспоминал Гарри, лёжа в уже чистой… почти воде. И снова тогда было совокупление на крови.

На крови Гарри, слух которого услаждали днём пташки… Когда вода перестала литься, Гарри нашёл на широком бортике поистине королевской ванны флакончик с мазью. Мистер Поттер сразу догадался, что это заживляющая мазь для сфинктера и прямой кишки, для истёртой слизистой. Лезть внутрь себя было одно «удовольствие», тем более что мазь пощипывала особенно натёртые до мяса места, но нужно было лечиться. Спасибо профессору Снейпу! Вот бы ещё какую мазню для ступней, а то так горят!