такой странном поведении молодого, очень, просто нечеловечески сильного Рема.
А ведь всем известно, что оборотни очень сильны, и жил себе Рем в нищете, в домике для рабочих там же, в порту, зато мог брать отгулы на два дня в Полнолуние и в день после него, чтобы подлечиться дерьмовенькой аптечной мазью для покусавших себя оборотней.
И зарастало на нём всё, как на собаке - на третий день даже рубцов почти не оставалось. А друзья удивлялись, зачем молодчина Рем берёт отгулы каждые тридцать или двадцать девять дней, через раз, всё ведь подсчитали! - в убыток и без того небольшого отпуска. Так и получалось, что Рем вкалывал без отпуска вообще. А какие ломки он испытывал, лишь скрипя зубами, свернувшись в позу эмбриона в излюбленном ангаре, только подальше, за крупногабаритной техникой, лишь беззвучно моля Мерлина, чтобы никто не пришёл посмотреть на него голого, корчащегося, обхватившего себя руками, а потом превращающегося в огромного прекрасного каурого волка, знающего только одну-единственную команду: «Лежать!».
Вот, как действовало покупное Аконитовое зелье, потому Рем и боялся повторения тех пыток, что в образе человека, что волка. Вот почему пополз на коленях перед ненавистным счастливчиком во всём, этим высокомерным Северусом Снейпом.
… - А где-то воспевают свои дифирамбы новые птички милорда, - сказала, мечтательно закатив глаза, Нарцисса.
Они всё ещё завтракали. Настал черёд горячих блюд. Закуски были забыты и убраны со стола домашними эльфами в одно мгновение.
Что характерно, уже готовая рокировка не отбила охоты поесть у нежной, хранящей свою фигуру НАрциссы - этого достояния миледи. Видно, первая настоящая любовь, окатившая сегодня её мощным потоком, способствовала разыгравшемуся аппетиту.
- Это не должно касаться Вас миледи, - отрезал было Люциус, но не тут-то было!
- Ну что же, так даже лучше. Но я знаю лишь одно, что птички куплены не просто так, а для воспевания любви к прекрасной девушке или не менее прекрасному… юноше. У Вас же были мужчины, сознайтесь хоть сейчас, милорд Малфой!
- А с чего бы это я должен сознаваться хоть в чём-то
нечестной женщине, опорочившей славное имя Малфоев?!
- Ну, хорошо же, признаюсь Вам, что дальше галереи с птичками я не ходила, заслушиваясь их пением, будто в моём девичьем доме Блэков. Вас устроит эта ложь? А ведь это ложь милорд.
- Я не верю Вам, миледи, что Вы набрались наглости пойти дальше.
- А столь любимое Вами женское любопытство? О нём Вы забыли? И я видела очень миленького, совсем юного паренька лет пятнадцати-шестнадцати. Он испугался меня и убежал куда-то в дальние комнаты, а их у него немало, как я успела заметить. Да и обставлены они действительно замечательно. Нет, Вам не откажешь во вкусе, милорд, Вам откажешь в нравственности. Вы спите с несовершеннолетним! Я доложу Аврорам!
- Да Вы и выйти теперь из Малфой-мэнора не сумеете. Пока Вы распинались о нравственности, я перенастроил защитные контуры на кровь Малфоев. И тот или та, в жилах которой, возьмём, к примеру, Вас, моя прекрасная леди, не течёт вышеозначенная кровь, сгорит в первом же или последнем, если считать снаружи, контуре, едва коснувшись его.
- Я аппарирую! Я не знаю, как, но вырвусь и засажу Вас в Азкабан, милорд Малфой, так и знайте!
- Вы не сможете аппарировать, миледи, просто потому, что - он принял величественную позу, откинувшись на высокую спинку стула, - мои (он выделил это слово) защитные контуры обладают как антимаггловскими, так и антиаппарационными свойствами.
Малфой говорил неправду - защитные контуры имения были, безусловно, сильными, но не простирались до небес и в принципе, умеючи, аппарировать было возможно. Но только под руководством «тренера» или с чьей-нибудь помощью. В одиночку слабенькой ведьме Нарциссе было не пробиться.
Однако же менторский тон в подражание дражайшему Северусу сделал своё дело - миледи поникла головой и уставилась в яичницу с беконом. А потом решительно взяла нож и вилку и стала молча есть, поглощая такое количество мягких, тёплых, сдобных булочек, вредных для фигуры, что лорду Малфою оставалось только дивиться на свою внезапно прожорливую супругу.
-
Внезапно ему снова захотелось побыть с «распакованной» жёнушкой, и он решил помириться.
- А тот несовешеннолетний юноша, между прочим, обслуживает птичек, пение которых Вы слышали, миледи и даже видели их воочию.
- Ничего же себе, обслуживает! Да его постель больше моей!
И убежал он, простите, в одних трусах, а птички-то уже поют! Хорошо же он за ними следит.
И Вы кормите такого нахлебника!
Миледи была уже готова поверить вероломному супругу, как вдруг вспомнила, даже оторвавшись от булочек… как были обставлены апартаменты мальчика - «птичника», слуги, с какой роскошью.
А ведь всем известно, что нет ничего дороже в доме истинно чистокровных волшебников, чем маггловсий антиквариат.
А те комнаты были просто полны им, значит, у супруга… несовершеннолетний любовник…
- Но это же противозаконно, иметь в числе любвников девушек или юнош, не достигших совершеннолетия! Это растление малолетних! - взвыла, наконец, миледи.
- А что бы Вы хотели с такой ледяной супругой, как Вы, когда долгие годы я терпел Вас и был верен только Вам? Конечно, хочется иметь в самой непосредственной близости горячее и… юное тело.
Милорд был само спокойствие.
- Да как Вам не стыдно?!
- Мне? Ничуть, представьте себе. Его родственники эксплуатировали юношу, не давали ему есть, от него остались только кожа да кости, когда попал ко мне. Я же оказался добрее их - мальчик получает в качестве еды только калорийные деликатесы и много мяса. Я стараюсь почаще подкормить его… в обмен на одну, такую необременительную, право же, услугу - услужить мне.
- Вот и вся история. И никуда она, банальная, в общем-то, историйка эта, из нашего дома не денется, но смотрите, миледи, если Вы проговоритесь об этом одной из своих «сорок» или на приёме балу и прочих увеселительных мероприятиях, Вас ждёт Круциатус, долгий и мучительный. А Вашу переписку отныне я буду перлюстрировать.
А ещё я прячу этого юношу от Лор… - внезапно осёкся распавлинившийся и раскомандовавшийся Люциус.
Глава 5.
- Ну же, Орсий, хватит целоваться, иначе у меня распухнут губы.
- А что в этом дурного, мой Северус? Можно мне… переночевать с Вами в одной постели?
- Ну-ка, пусти, да пусти же!
Сегодня нельзя, а вообще - можно, только не домогаться - это моё условие.
Всё дело в том, что мне сейчас нужно в Хогсмид, а оттуда на Диагон Аллею, в знакомую мне аптеку, где не задают лишних вопросов, а время-то вечернее, боюсь не успеть до закрытия. Мне нужно купить смазку и презервативы, а то наши кончились, но скоро всё это снова пригодится.
- Скоро? О Северус, Вы - мой кумир! Какая выдержка ради любви, какое громаднейшее самоотречение!
- Да знаю я, знаю, только отпусти, ты же вон какой сильный!
- Всё, последний поце…
- Да до Хогсмида мне надо поскорее добраться, для нас же обоих! Поймите это, Орсий!
- По… Почему на «Вы»? Чем я обидел Вас, мой драгоценный Северус? Скажите, и я тотчас же исправлю это недоразумение или исправлюсь сам. Всё, что Вы захотите.
- Хорошо. Ты мой любимый, но отпусти меня на сегодняшнюю ночь. Мне нужно спасти юношу много моложе тебя от грубого насилия, хотя бы на ещё одну ночь спасти. Большего уже я не выдержу.
- Вы замените собой этого нежного юношу? Да, мой Северус?
- Представь себе Орсий, да, по крайней мере попытаюсь заменить.
Это всё, что я могу для него сделать… пока. Потом, после я обязательно что-нибудь придумаю для
