очень холодно, несмотря на аж три камина с полыхающими в них кусками деревьев. И он покрылся «гусиной кожей». Он хотел тепла, ведь даже его спальня не прогрелась - в камин положили лишь щепки, оставшиеся после пилки чурбанов. А ещё он хотел умереть от Авады - это была его мечта.
- Повелитель захотел увидеть, как я… откормил тебя после того состояния скелета, каким ты был летом, ну, и испытать твоё мужество, если оно есть.
- Мужество твоего подопечного я испытывать сегодня не буду, сил нет смотреть на этого урода.
- Какой непропорциональный молодой человек, - проронила Бэллатрикс, - зад шире, чем плечи. А у юношей должно быть всё наоборот. Даже у моего Руди, несмотря на возраст, - Волдеморт изменился в лице при упоминании Родольфуса, но Бэлла продолжала, не заметив этого, - всё, как у настоящих мужчин. А это ведь, хоть и совсем юный, но уже мужчина. Нет, уродлив, это точно, но что привлекло в нём Вас, милорд?
- Я сам разработал такую диету, чтобы зад был побольше, а бёдра обросли жирком, мадам. Я думаю, Вы догадываетесь, почему.
- Да уж догадываюсь, чтобы лапать юношу было приятнее.
Гарри было страшно, очень, ведь сейчас его начнут пытать страшнейшими пытками и запытают до смерти. Авады он точно не дождётся. Но внешне Поттер был спокоен - какими же усилиями воли далось ему это спокойствие! - и выслушивал мнение всех присутствующих, кроме профессора Снейпа с его невозмутимой наружностью глядящего на стол, уже пустой. И что он там нашёл?
- Что скажет нам профессор Снейп, сэр, - глумливо поинтересовался Лопрд Волдеморт.
- Скажу, что юноша изуродован «диетой» милорда Малфоя, и мне бы очень не хотелось иметь с ними обоими дело, особенно с Гарри, и не потому, что он уродлив, а потому, что несчастен, Вы только посмотрите на выражение его лица - так и ждёт пыток - но, видимо, мне придётся иметь дело с обоими, раз уж милорд захотел этого, а я его должник в интимных вопросах.
- То есть, тебя, Северус, принуждают к совокуплению с этими двумя жирными задницами? Ну и дела у вас тут творятся, у геев, не то, что у меня с милой сердцу и всему прочему Бэллой, - и Лорд рассмеялся снова.
Бэллатрикс просто расцвела от комплимента всеми цветами радуги, так похорошев, что и признаки её безумия на время исчезли.
А кто в здравом уме будет сношаться с таким истинным уродом, как Лорд Волдеморт?
- Ну что же, если ты должен этому прощелыге Малфою, выполняй обещание или как там это у вас называется.
- Представьте себе, мой Повелитель, вынужден, но сделаю и буду покорным.
- Можешь идти, урод, прочь с наших глаз! - выплюнул Волдеморт, распорядившись… на сегодня и ближайшие месяцы судьбой юноши.
Легчайший зрительный контакт Северуса с Лордом без предварительной установки мощного блока, и уже вопрос, при всех (кстати, леди Малфой притихла):
- А что это у тебя во внутреннем кармане мантии, а, Северус?
Профессор понял, что попался по-крупному, позволив своему взгляду, провожающему сгорбленную от страха фигуру мальчика, на секунду «засмотреться» на красные, ужасающие глаза всё столь же снова весёлого и беззаботного Повелителя, отпустившего без единой пытки своего самого главного недруга.
Снейп так же бесстрашно, как и бесстрастно, спокойным голосом ответил:
- Это коробочка с анальной смазкой. Такая широко практикуется среди геев, чтобы не было больно сношаться. Член в кондоме скользит по прямой кишке, не причиняя ей никакой боли, мой Повелитель, извините за подробности.
А я припас его специально, чтобы мальчику, наконец-то, не было больно.
- А кто нанесёт её в задницу мальчишки, гуманный ты мой? Неужели он сам извернётся?
- Нет, самому её не нанести так глубоко, как требуется, и я сделаю это сам, как уже делали мне мои партнёры.
- Да ты просто половой гигант, мой любимый слуга!
Партнёры, - повторил Волдеморт, словно смакуя это слово.
И много их у тебя было, с твоей-то внешностью, Северус?
- Представтьте себе, мой Повелитель, достаточно. И многие из них были до меня чистыми девственниками из самых же чисткровных фамилий.
- О, я всё больше ценю тебя, мой самый верный слуга, -Люциуса аж перекосило от злости и ревности к Повелителю, - потерять девственность с тобой может далеко не каждый юноша, особенно из чистокровного семейства.
- Мы отбываем, - внезапно к облегчению всех, кто сидел за столом, заявил Волдеморт, - Бэлле всё-таки надо поесть в спокойной обстановке перед предстоящей жаркой ночью, правда же, Бэлла?
Вот и поест она у Долохова - он долго и с огромным аппетитом ест на ночь.
И Бэллатрикс звонко рассмеялась.
Они аппарировали прямо сквозь восстановленные милордом с большим трудом зашитные контуры, не нарушив ни одного.
На то он и Лорд Волдеморт.
Глава 9.
- Иди, Северус, познакомься поближе с моей мягкой игрушкой перед тем… как, ты понял, разумеется, что я имел в виду.
- Но мы уже знакомы пять лет и пять дней. Разве ты забыл, Люциус, те пять дней леденящего, вымораживающего, изнуряющего холода? А это ведь моя работа.
Твой Мэнор только-только начинает согреваться, удивительно, что наш Лорд не заметил холода. Он же такой… теплолюбивый.
- Да пойди поговори с Гарри об интиме, который вот уже вскоре ожидает и тебя, и меня, и его.
Снейп не обратил никакого особого внимания на «тебя и меня», о Гарри речь не заходила. Больно уж много поучительного и интересного пропустил Северус.
- Вы же не были вместе за эти пять лет и, в особенности надеюсь, в эти пять дней. Ты упустил свой шанс, будучи изрядным и честным боттомом, не то бы, глядишь, юноше больше понравилось быть с тобой, и Гарри после дуэли выбрал тебя.
- И я держал бы его взаперти в своих апартаментах, да. Конечно, давая ему мыться каждый день, как это делаю я сам, не выпуская невольного пленника буквально никуда, даже пройтись по подземельям?
То, что ты сказал, глупо, некразумно и необдуманно. Подумай сам, и ты со мной согласишься, Люциус.
Как я мог позволить себе в таких условиях приручить мальчика, сам безвылазно будучи в Хогвартсе и аппарируя только на собрания Ближнего Круга, да и то из Хогсмида?
- Так вот, если я и впрямь сказал глупость, не подумав, ступай сейчас к моей мягкой игрушке, развлеки, отвлеки его, ведь ты доставишь ему одну только боль… После.
Ну и я не останусь в долгу - никаких смазок, до крови, как ты меня! Слышишь?! Не жди пощады. Иди же!
Но Северус решил, что последнее слово должно быть за ним и сказал:
- Знай, я не… настолько боюсь боли, как ты, ничтожество.
… Но Гарри-то не ведал того, что освобождён от пыток столь надолго. Он не поверил своему счастью - сам Волдеморт отпустил его, не мучая!
И он вернулся в свои апартаменты, надел единственный дозволенный предмет одежды, вслушался в перекличку проснувшихся и испуганных птиц, а сам залез под грязное одеяло - его трясло, но не только и не столько от холода.
Он думал только о своём внезапном, счастливом спасении, но ни капельки не размышлял об обидных словах, сказанных в его адрес. Ну, жопа толстая - разве стоит вешаться из-за неё, что ли?
Когда дрожь унялась, и Гарри был уже в состоянии думать, ему на ум пришла мысль:
-
