проекта. И в этот день в его 15-м заседании участвуют в качестве экспертов доктора Фольмер, Рихтер и Пайерс.
21 марта. Немецкие ядерщики, участвующие в создании советской бомбы, должны почитать дорогого Лаврентия Павловича как отца и учителя! Именно по его инициативе принимается Постановление Совмина № 627–258 «О премировании иностранных специалистов и ИТР, участвующих в решении проблемы № 1».
Через четыре дня этот документ впервые реализуется на практике: решается вопрос о премировании немецких специалистов, занятых в этом проекте.
Март. Похоже, доктор Риль приближается к вершине своего признания в глазах советского руководства и в части полного доверия к нему как к специалисту по урану. В один из мартовских дней он дает заключение по технологической схеме завода № 12 в Электростали, главным разработчиком которой сам и является.
В этом месяце и там же, на соседней площадке, начинается строительство «большого уранового завода». Руководит самой важной стройкой атомного проекта на данный момент генерал НКВД Н.И. Волгин. Контингент строителей типичен: военные, вольнонаемные и заключенные.
Март-апрель. Пока в Союзе в авральном режиме раскочегаривается атомный проект, в Восточной Европе чекисты решают вопросы его аппаратного обеспечения. Там орудуют спецгруппы, напоминающие скорее группы захвата, возглавляемые в Германии — генералом В.А. Кравченко, в Австрии и Чехословакии — генералом Н.И. Эйтингоном.
Их спецгруппы обшаривают 150 предприятий и лабораторий, организуя вывоз сорока вагонов с научным оборудованием и приборами на объекты советского атомного проекта. Одновременно спецы отбирают и организуют добровольно-принудительную отправку в СССР более 200 немецких специалистов, в том числе и австрийских физиков-ядерщиков из Венского университета, следы которых в Союзе теряются.
Часть XIII. Лаборатории дают «продукцию»
Апрель. Подвиг чекистов в Европе, о котором упомянуто выше, — не единственный шаг в деле укрепления материальной базы атомного проекта. 4 апреля принимается Постановление № 743–296 «О поставках в счет репараций приборов, лабораторного оборудования, материалов и технической литературы на объектах спецтехники».
5 апреля для строительства НИИ-9 (Института спецметаллов) рядом с котлованами пром-площадки организуется лагерь заключенных. Построив лаборатории, спецконтингент перебазируется в Обнинск, для возведения комплекса зданий лаборатории «В», руководит которой профессор Гейнц Позе; в составе его группы, вынужденно базирующейся на территории лаборатории № 2, - один профессор (Мессершмитт) и семь докторов — все с большим опытом.
Научное руководство немецкими коллективами в Союзе усиливается: член-корреспондент АН Александр Лейпунский назначается заместителем начальника 9-го управления НКВД, ведающего специальными НИИ атомного проекта. Одновременно он назначается начальником отдела, руководящего всеми коллективами с немецкими специалистами. В том числе, и отобранными в лагерях военнопленных.
В этом же месяце доктор Николаус Риль совершает подлинный подвиг во славу советского атома: он коренным образом усовершенствует технологию очистки солей урана от примесей. В результате техпроцесс существенно сокращается, упрощается, а часть остродефицитных продуктов и химикатов вообще выводится из технологии.
С этого момента Берия всегда, когда Курчатов, Харитон и другие принимают «неоптимальные решения», свои разносы заканчивает словами:
— Советую вам, пока не поздно, учиться у Риля, как надо думать и работать!..
Летом 1945 года на территории Восточной зоны Германии были созданы многие советско-немецкие предприятия и конструкторские бюро, осваивающие достижения немецкого научно-технического комплекса. Но в апреле 1946 года этой практике приходит конец: постановлением СНК все научные работы переводятся из Германии в Советский Союз. К этому моменту в специальные списки «перемещенных лиц» попадает около 60 тысяч физиков всех специализаций, главным образом, принимавших участие в немецком урановом проекте. И это — без членов их семей.
В один из весенних дней в немецкой диаспоре в недрах советского атомного проекта происходит ЧП Всесоюзного масштаба: однажды вокруг поселков коттеджного типа, в которых проживают их семьи, в течение одной ночи военными строителями сооружается ограждение из нескольких рядов колючей проволоки, с контрольно-пропускными пунктами для пропуска жителей-немцев. Не сговариваясь, во всех поселках немцы проводят собрания, требуя «выпустить их на свободу», то есть убрать ограждения. Один немецкий специалист (работающий в лаборатории «В») протестует так активно, что подвергается аресту и переводится в настоящий лагерь, несмотря на то, что имеет семью, проживающую в поселке.
Этой же весной немецкая технология получения металлического урана осваивается на заводе № 12, что позволит Курчатову уже в декабре пустить экспериментальный «котел» — точную копию «котла» американского, сооруженного в Чикаго в 1942 году. Более того, по немецкой же технологии позднее будут получены и первые партии металлического урана для первого советского промышленного уран-графитового реактора.
7 мая спецкомитет принимает решение о пуске в этом году в лаборатории «В» всего научного оборудования, вывезенного несколько ранее чекистами генерала В. Кравченко из германского Имперского физико-технического института: циклотронов, генератора Ван-Граафа, кроме того — оборудования лабораторий фирм «Лоренц», «Опта-Радио», «Телефункен» и др. Но главное — все оборудование лаборатории ядерной физики полигона Куммерсдорф, занимавшейся в немецком урановом проекте именно созданием атомной бомбы как боевого оружия.
Начальник объекта в Сарове генерал П. Зернов вместе с Харитоном везут в Кремль чертежи атомной бомбы, конструируемой Виктором Турбинером в инициативном порядке. Вернувшись с «высоких смотрин», Харитон говорит Турбинеру:
— Ведите дело так, как ведете! Вот скоро выйдет постановление ЦК и Совмина по бомбе, — тогда мы вас и зачислим в новый коллектив…
Такое постановление выйдет в конце июня. Но еще месяц понадобится Харитону, чтобы наконец составить «общее техническое задание на разработку бомбы»(!).
22 июня. Сталин получает справку о наличии в лагерях немецких военнопленных 1600 специалистов, в том числе 111 докторов наук, около 15000 специалистов по 11 видам вооружений. Из этой массы ПГУ отбирает в лабораторию под Сухуми 208 специалистов, а еще 89 военнопленных — в лабораторию «В». Но молох атомного проекта поистине ненасытен: Курчатов и его команда тут же составляют «дополнительную заявку» еще на 190 физиков и спецов смежных специальностей.
К концу июня в институт «А» из лагерей МВД дополнительно направляются 33 специалиста, в институт «Г» — 98 человек. Домой, в ГДР, они вернутся только в 1960 году.
20 июля. Берия требует у Курчатова справку об использовании в атомном проекте немецких специалистов. Из представленной справки следует:
— Группа проф. Г. Позе по всему циклу разрабатывает реактор на будущем атомном горючем (плутонии), с водяным охлаждением. Научный руководитель — Курчатов;
— Группа доктора Доппе-ля занята разработкой автоматики узлов управления «котлов» уран-графит (научный руководитель Курчатов);
— Группа доктора Беви-логуа проектирует установку получения тяжелого водорода;
— Группа проф. Герца — разработка проектов газодиффузионных машин и проекта диффузионного завода в секторе Кикоина (лаборатория № 2). Одновременно Герц разрабатывает и сам диффузионный метод разделения изотопов урана. Как только метод Герца заработает, Исаак Кикоин будет назначен научным руководителем данного направления работ по обогащению урана;
