машину, закуриваю сигарету и блаженствую. Теперь только чашку черного кофе - и это вполне заменит хороший сон.
Звоню по телефону Лоубалу. Он отзывается сонным голосом.
- Есть кое-какие новости, - говорю я ему. - Позвоните Трепинскому. Пока от вас мне ничего не надо, только одно: пошлите сотрудницу, которая видела, как Роман Галик покупал пани Трояновой новое платье.
- Через полчаса она будет у вас, - обещает Лоубал.
Я пью черный кофе, покуриваю и жду. Кажется, кто-то в отчаянии начинает воздвигать перед собой стену из трупов, стремясь скрыться за ней… А ведь так не выпутаешься.
Появляется сотрудница Лоубала.
- Скленарж-Галик говорил, - спрашиваю я ее, - что в магазине дамского платья у него есть знакомый. Как вы думаете, это был хороший знакомый?
- Да, - заверяет она, - Он дружески кивнул Галику, когда его увидел. И явно старался ему услужить.
- Хорошо. Пойдете со мной. В восемь часов будьте у моего кабинета.
Не знаю, удастся ли найти еще кого-нибудь из знакомых Галика. Пока мне известны только двое. Вторым я считаю того, кто сегодня ночью отправил его на тот свет.
В восемь утра в магазине дамского платья еще спокойно, нет обычного оживления. Сотруднице не приходится провожать меня внутрь. Знакомого Галика мы видим за полуприкрытой витриной. Он что-то там устанавливает, убирает витрину. Он примерно такого же возраста, что и Галик, причесан как на картинке, галстук старательно вывязан.
Я просовываю голову в щель витрины и вежливо обращаюсь к нему:
- Разрешите? Мне нужно с вами срочно поговорить.
Он удивленно оборачивается.
- Пожалуйста, пройдите в магазин. Осторожнее, тут ведь стекло.
Я вытаскиваю из кармана удостоверение, а он испуганно следит за всеми моими жестами.
- Извините за беспокойство. - Я продолжаю стоять у витрины. - Но не будете ли вы так любезны прервать на время свою работу?
Закрытое стекло витрины скрывает эту сцену от любопытных прохожих. Художник-оформитель осторожно пробирается к витринной щели и, спрыгнув на тротуар, смотрит на меня с нескрываемым удивлением.
- Что вам угодно?
- Чтобы вы на время оставили витрину.
Он подчиняется, а я делаю знак сотруднице: больше она мне не нужна. Вместе с ним я вхожу в магазин, все с удивлением смотрят на меня. Продавцы стоят без дела. В магазине всего одна пожилая клиентка, которой занимается одна из продавщиц.
Оформитель ведет меня налево, к двери, табличка на которой возвещает: «Примерочная, только для дам». Там он предлагает мне присесть, но я благодарю и отказываюсь.
- Вы знаете Романа Галика?
- Галика? Разумеется! Он недавно был у нас. - Бедняга машинально приглаживает волосы.
- Покажите мне ваши документы.
Оформитель, нервничая, лезет сначала не в тот карман. Наконец протягивает мне паспорт. Алоиз Троужил. Записываю его имя и адрес.
- Галик был здесь с дамой, - продолжает он уже по своей инициативе. - Часа за три до того он пришел один. И попросил меня не называть его по имени при этой даме, дескать, он ей представился иначе.
Я знаю совершенно точно, что Троужил действительно не называл Галика по имени. Знаю и то, что они «на ты». И я спрашиваю:
- Вы его хорошо знаете?
- Мы вместе учились в школе. И вместе ее окончили. Потом долго не виделись. Мне достался в наследство от отца магазин модного платья, но новые экономические отношения… Теперь я здесь просто служащий. Что ж, мне неплохо.
- А вы встречались с Галиком после окончания школы?
- После окончания? Пожалуй, нет. Хотя - простите. Раз или два на встречах бывших учеников школы… это было еще перед войной… а потом как-то встретились на улице. И заговорили о том, кто чем занимается. Я предложил ему работу в нашем магазине, но он в ответ рассмеялся. Дескать, он сам себе господин, с женой разошелся. А у меня трое детей, и я ни за что не стал бы разводиться.
- С тех пор вы с ним не виделись до того дня, когда он покупал здесь платье?
Алоиз Троужил снова нервным движением приглаживает волосы.
- Один раз. В этом году, в начале весны. Было еще грязно. Он пришел ко мне с несколько странной просьбой. Я выполнил ее, но, раз уж вы расспрашиваете меня с таким пристрастием, заверяю вас, что я не увидел в этой просьбе ничего дурного.
- Можете смело говорить, - успокоил я его.
- Он хотел… чтобы я достал ему два манекена, ну, те, что мы ставим в витрины… мужской и женский. Я не знал, удастся ли мне это. Тогда он поинтересовался, где их делают. А когда я задал вопрос, зачем ему эти манекены… - Алоиз Троужил снова приглаживает волосы, мнется и наконец говорит: - Его ответ был каким-то странным. Я воспринял это как шутку…
- А что именно он вам ответил?
- Он сказал, - снова с трудом припоминает Троужил, - что хочет ставить опыты не только на крысах. Что свои опыты с манекенов он перенесет потом на живых людей и заработает на этом миллионы.
- Что он имел в виду?
- Не знаю. Он не стал больше распространяться на эту тему. Или он дурачил меня, или не хотел выдать какую-то тайну. А что, он совершил что-нибудь противозаконное?
- Иначе бы мы им не занимались. Так получил он эти манекены?
- Получил, - отвечает Троужил словно бы с неохотой. - Здесь, у нас. На складе давно валялся мужской манекен, ведь мужской одеждой, как вы знаете, мы больше не торгуем… Нашелся там и женский манекен с поврежденным лицом. Но Галику они подошли. И он даже уверял, что такие ему и нужны. Дескать, не будь у одного из манекенов отбит нос, пришлось бы самому его отбивать. Он получил их даром, как ненужный хлам.
- И унес их с собой?
- Увез. Посадил сзади в такси, сам сел к шоферу и поехал. Машина была старая, водитель тоже немолодой. Шофер спросил, куда ехать. Галик ответил: «Высочаны», а там он, дескать, скажет куда, и шофер еще пошутил: «А я-то думал, что эти двое сзади собираются сыграть свадьбу». Все вокруг засмеялись, и они уехали. Больше я ничего не знаю.
Если Галик действительно заявил, что с помощью двух манекенов он заработает миллионы, то ведь именно в операции «C-L» шла речь о миллионах. Тут существовала какая-то фантастическая связь.
- Во время последнего посещения он не заговаривал с вами о манекенах?
- Нет, - качает головой Троужил, - и не вспоминал о них, а я и не спрашивал.
И я оставляю пана Троужила в покое.
6
На работу я возвращаюсь пешком. Солнце раздражает меня, кажется утомительным. Зато в моем кабинете прохладно. Черный кофе меня подбадривает, но ненадолго. Вероятно, мне просто нужно хорошенько выспаться.
По моему вызову является Трепинский. Трепинский, как и Лоубал, надежен и точен, как машина.
- Постарайтесь узнать о Романе Галике все, что можно, - говорю я ему. - Кроме того, разыщите
