Алина покосилась на коробку.
- По-твоему, приют – это единственный выход? Ты не подумай, - спохватилась она. – Мне этого разгильдяя совсем не жалко! Но…
Директор развел руками.
- Куда его девать, Алиночка? Родителей нет, родственников нет, классная руководительница отсутствует!
- И что? – недовольно пробурчала Алина-барракуда.
- Приют, - со вкусом повторил директор, делая вид, что всецело поглощен разворачиванием конфетного фантика. – Гляди, Алиночка, трюфель! Сейчас, конечно, таких трюфелей, как раньше, не делают, но…
И он пустился в долгое обстоятельное повествование о том, какие трюфеля бывали раньше и о том, что нынешние конфеты - совсем не то, потому что содержат они не качественный шоколад, а одну только неполезную гадость.
- А вот в тех трюфелях такой шоколад был, ты не поверишь! – благодушно журчал директор, словно совершенно позабывший о малолетнем хулигане Соловьеве.
Алина закрыла глаза, мысленно повторила про себя рецепт салата «Парижские тайны» (это всегда успокаивало) и уставилась на директора.
- При чем тут классная руководительница?!
Директор неохотно прервал увлекательный рассказ.
- Да так… к примеру, если б она в школе была, я б попросил ее… ты точно не хочешь этот трюфель? Гляди, какой свежий!
Алина-барракуда в очередной раз попыталась успокоиться. Для начала она мысленно пожелала директору подавиться конфетой, а затем повторила про себя рецепт салата – два раза подряд.
- О чем попросил?
- Ну, не знаю, - директор погрузился в размышления, не забывая, однако, зорко поглядывать на Алину. – Домой к себе его взять, что ли…
Она подскочила на стуле.
- Куда? Куда?!
- Ты, Алиночка, не волнуйся. Тебя-то попросить об этом я не могу, - голосом гипнотизера вещал директор. – Зачем тебе такая обуза, правда? Я бы, например, ни за какие коврижки! Да что там, даже за годовую премию – и то не согласился бы! Так что, оформляй-ка его в приют. Прямо вот сейчас и займись!
Алина-барракуда посмотрела на директора круглыми глазами, потом перевела взгляд на портрет великого педагога Макаренко, висевший над директорским столом.
Некоторое время она созерцала прославленного корифея молча, как бы освежая в памяти его новаторские и необыкновенно эффективные педагогические методы, блестяще зарекомендовавшие себя в колонии для малолетних преступников, которую, как известно, и возглавлял Антон Семенович Макаренко.
Затем она пододвинула к себе коробку конфет и, в глубокой задумчивости, принялась лихорадочно уничтожать их одну за другой, не замечая вкуса. На десятой конфете директор слегка заволновался: неужели его блестящий и тщательно обдуманный план не сработает?
Но тут Алина-барракуда положила обратно надкушенный трюфель и мрачным голосом произнесла:
- Ладно. Одна неделя – это не так уж долго… всего семь дней. Вытерплю.
Директор подавил вздох облегчения, вытащил из коробки очередную салфетку и промокнул лысину.
- Но…
- Что, Алиночка?
- Мне нужен отгул! Понимаешь? Отгул. И немедленно!
Директор задумчиво отхлебнул остывший чай.
- Зачем тебе отгул?
Скрывать Алине было нечего и она ответила прямо:
- Хочу напиться.
- Напиться?!
- У меня почти неделю будет жить пятиклассник Соловьев. Ребенок! Мне даже как-то не по себе, - призналась она, дожевывая последнюю конфету из коробки. – Сам знаешь, когда детей много и они в классе – это одно. А когда ребенок дома и ты с ним один на один… - Алина покачала головой. - Думаешь, легко будет?
- Ты справишься! Заодно и по географии его подтянешь. Но отгул? – директор замялся. - Конец четверти, Алиночка, столько дел, не до отгулов! У тебя, кстати, и ведомости не все заполнены, я проверял. И потом, - он блеснул очками. – Зачем тебе напиваться? Ты же женщина!
- И что? - мрачно спросила она. – Я хочу успокоиться, нервы в порядок привести.
Директор задумался.
- Может быть, ты просто поплачешь? – с надеждой спросил он. - Прямо тут, в моем кабинете? Это очень успокаивает, все учительницы говорят. А я могу выйти на это время. Поплачешь – и никаких отгулов! А?
Алина хмыкнула. Последний раз она плакала около двадцати лет назад, когда разбушевавшийся попаданец-зомби прокусил ей ногу, но об этом учительница географии решила директору не сообщать.
Она с сожалением посмотрела на пустую конфетную коробку и поднялась.
- Плакать я не буду. Лучше пойду, сообщу Соловьеву радостную весть. Пусть он плачет!
О том, что ждет его в ближайшее время, Алина сообщила Соловьеву голосом тролля, привыкшего каждый день завтракать маленькими детьми. Однако вредный пятиклассник вместо того, чтобы испугаться, почему-то обрадовался, чем расстроил Алину-барракуду неимоверно.
…Конечно, события в школе, где трудилась, воспитывая подрастающее поколение, Алина, происходили незаурядные (поразительно, как быстро разлетаются новости! Поглазеть на пятиклассника Соловьева сбежались все ученики, от мала до велика, солидные девятиклассники даже пожимали ему руку и сочувственно похлопывали по плечу), но и в кофейне «Последний белый слон» тоже было нескучно.
Черный ворон Дэберхем, сидя за окном на цветочном ящике, сначала постукивал клювом в стекло, безуспешно привлечь внимание Ньялсаги, уткнувшегося в ежедневник, потом перелетел на веранду - постучать в другое окно, а заодно отвязаться от рыжего бездомного кота, который намеревался изловить птицу. В конце концов, Дэберхем, потеряв терпение, устроил такую безобразную драку с котом, что Ньялсага, услыхав шум, очнулся, глянул в окно и выскочил на веранду с проворством молодого лепрекона.
Когда же кот был с позором изгнан, а Дэберхем, торжествуя победу, улетел с поля брани, Ньялсага вернулся в кофейню, сел за стол и вытащил из кармана мобильный телефон.
Белокурая девушка-официантка принесла кофе.
- Ваши друзья скоро подъедут? – поинтересовалась она, угощая Лукерью сухариком. - Приготовить для них пиццу?
Ньялсага поморгал глазами, соображая.
- Что? А… нет, не нужно. Они ненадолго.
Когда девушка отошла, он покачал головой.
- Прорицатели, Лукерья, иной раз прямо в тупик ставят своей осведомленностью. Вот, помню, знал я одного гоблина, тоже провидца, так он…
Собака демонстративно зевнула: историю про гоблина-провидца она слышала так часто, что знала наизусть.
- Не хочешь слушать - не надо! – сказал задетый таким отношением Ньялсага.
Первым примчался Бахрам: он круглосуточно находился в полной боевой готовности и втайне очень гордился тем, что где бы не находился, добирался до кофейни «Последний белый слон» ровно за пятнадцать минут.
