- Ты ведь знаешь, почему?
- Догадываюсь.
- Слышала также и о твоем даре, - продолжала Гинзога. - Благодаря ему ты способен видеть некое волшебное сияние. Правда ли, что оно открывает тебе истинную природу любого существа, которого ты коснешься?
Ньялсага нехотя кивнул.
- Большая удача – встретить здесь тебя! - воскликнула Гинзога, не сводя с него глаз. - А потомок Хэрвелла утверждал, что тут живут простые люди. Лжец! Позже я разберусь с ним…
- Да он один такой, – с досадой буркнул Лютер. – А все остальные – обычные.
Но Гинзога, прищуренными кошачьими глазами рассматривая остальных, покачала головой.
- Обычные? Нет, я чувствую кое-что… кое-что необычное. Что же это? Постойте-ка… да это печать волшебного ветра?
Она выпрямилась.
- Отмеченные Сорангом! – в ее глазах блеснуло торжество. – Вот вы кто. Какая невероятная, несказанная удача!
Гинзога оглянулась на своих спутников:
- Слышали? Это они!
Дядюшка Фю обрадовано всплеснул руками:
- Радость-то какая, сахарные мои! А вас-то там ищут все, с ног сбились! Гадают, куда вы делись? А вы – вот они, живы-здоровы!
Старый некромант повернулся к Трефанониусу:
- Сердце мое чуяло, что ждет нас всех большая радость! Вот она, радость-то и есть!
Трефалониус согласно кивнул:
- Кое-кто дорого заплатит за бессмертных!
- Заплатит? – переспросил Кемен, насторожившись. – Вы что, их продать собираетесь?
Дядюшка Фю задумчиво пожевал губами.
- Отчего ж не продать, голубь ты мой, если цену хорошую дадут? Да и то сказать, цена-то ведь не всегда золотой монетой измеряется. Цена-то, она разная бывает…
- И кому? – грубовато перебил его Лютер, но дядюшка Фю нисколько не обиделся, а лишь добродушно усмехнулся.
- Я расскажу, кому, - негромко проговорила Гинзога. – Много лет существует Сумеречный Орден, чародеи которого изучают тайны бессмертия. Те-кто-в-сумерках жаждут жить вечно, но никакой магией не добиться этого. Кое-что у них, конечно, получилось: они создали заклинание, которое позволяет продлять собственную жизнь за счет жизни другого…
- Это как? – угрюмо поинтересовался Кемен.
- И очень просто, - с готовностью пояснил дядюшка Фю. – Изловят человечка, подвергнут особой магической процедуре и от его жизни по кусочку отгрызают. Двадцать, тридцать лет… глядишь, их собственная чародейская жизнь на эти двадцать-тридцать лет и продлится!
Он сложил руки и благодушно посмотрел на людей.
-Только хлопотно это, голуби мои! Ритуал сложный и опасный провести надобно, да и власти королевства не дремлют. Начнут слишком часто человечки пропадать, упаси небо, заметит это кто-нибудь, да и донесет куда надо!
- Такие дела должно в глубокой тайне творить, - солидно подтвердил Трефалониус. – Иначе, много желающих вечной жизни вкусить найдется. Делиться придется…
- А от бессмертных, медовые мои, от живущих вечно и жизнь можно вечно черпать, - заключил дядюшка Фю. - И никаких тебе хлопот! Конечно, по первости человечки-то, говорят, буянят, покоряться не желают, за свою жизнь борются, хе-хе!
Он добродушно посмеялся.
- Да ведь с магическим-то заклинанием не поспоришь. Произнес его опытный чародей – и все! И сидит такой человечек тихий да покорный и уж не чувствует, как из него жизнь-то высасывают!
- Чародеи Ордена давно мечтают прибрать к рукам волшебный ветер, - продолжила Гинзога. - Но это не так-то просто.
- И в чем сложность? – спросил Кемен.
- В заклинание, призывающем Соранг. Оно утрачено навсегда.
Маги, которые знали его, давным-давно умерли и унесли свою тайну в могилу. А от нынешних чародеев мало проку! Они бились над заклинанием много лет, пока однажды до них не дошел слух…
Гинзога взглянула на Ньялсагу и сладко улыбнулась.
- Слух о том, кому удалось создать заклятье, призывающее ветер…
- Милая сказочка, - пробурчал Кемен. – А от нас-то ты чего хочешь?
Гинзога повернулась к нему:
- Нетерпелив, как все смертные. Это погубило Хэрвелла, помни об этом!
- С учетом того, чем я занимаюсь, - ответил он. – Я на долгую жизнь не рассчитываю. Переходи к делу!
Гинзога улыбнулась.
- Будь по-твоему, поговорим коротко. Я прибыла сюда, чтобы пополнить мою Свору и пополню ее… за счет вас. Я заберу бессмертных, заберу заклинателя и…
Она взглянула на Кемена:
- Тебя, потомок Хэрвелла!
- Все еще хочешь свести с ним счеты? Даже с мертвым?
- Конечно, - промурлыкала Гинзога. - У мести нет сроков давности!
Она посмотрела на людей, как на товар, который собиралась купить.
- Отмеченные Сорангом! Теперь, когда у меня есть, то, что нужно Сумеречному Ордену, я поговорю с ними по-другому! Трефалонус! – Гинзога щелкнула пальцами, вампир-стряпчий мгновенно возник рядом. – Подготовь-ка…один, два, три…
Гинзога перевела взгляд на Кемена и усмехнулась.
- … пять контрактов. Клянусь огнем моего костра - сегодня мой лучший день!
- Какие еще контракты? – насторожилась Алина.
В руках Трефалонуса, словно из воздуха, появилась стопка пергаментов: старинных, пожелтевших.
- Сию минуту все оформим в лучшем виде, – заверил стряпчий, доставая из рукава гусиное перо.
Дядюшка Фю радостно потер руки.
- И прекрасно, ненаглядные мои, и расчудесно! Я, признаться, уже и душой к вам так прикипел, что и не чаял, как расставаться станем! Право-слово, как увидел, так и почувствовал необыкновенное к вам расположение!
- Душой? – с иронией переспросил Лютер, комкая пустую пачку из-под сигарет.
- Ну, это, конечно, я так, для красного словца, про душу-то, - признался ничуть не смутившийся некромант. – Откуда она у меня? Однако, - тут дядюшка Фю повернулся к Гинзоге и отвесил ей поклон. – Несправедливо как-то получается, воля ваша, несправедливо – и все тут! Надобно и на этого молодого человека контрактец составить. Он, конечно, обычный человек, но уж больно хорош! Чист душою, отважен сердцем… правда, горяч, да ведь все мы по младости лет горячи, чего уж там! – он сокрушенно вздохнул.
- Слышала? – шепнул Алине не потерявший присутствия духа Ява. – Как он Лютера расписывает?
- Как думаешь, кто она? – не слушая его, тихо спросила Алина.
- Может быть кем угодно…
- Трефалонус, - небрежно обронила Гинзога, и вампир-стряпчий понятливо кивнул.
- Еще один контракт сию минуту готов будет!
«Бриммский василиск» одарил Трефалонуса тяжелым взглядом.
- Не переводи зря бумагу, кровосос. Засунь эти контракты себе в…
Дядюшка Фю всплеснул руками.
- Какая бумага, драгоценный мой? Какая бумага?! Разве такие контракты на бумаге пишут?! Изволь
